– Мне сказать, что я больше так не буду?
– Нет, просто обычно у меня роль козла, а не у тебя. Непривычно как-то.
– Ну значит, теперь твоя очередь быть хорошим мальчиком и пахать, а мне развлекаться. Адьес! – и быстра стала сматывать удочки, потому что мне срочно надо выпить, и желательно где-нибудь на пляже.
– Э-э, ты куда?
– На каких там островах ты говорил волны обалденные?
– На Бали неплохие. Стоп. Ты реально что ли уходишь?
– А разве не видно? Мы же местами поменялись, забыл. Кстати, твою дурную секретаршу я тоже уволила.
– Ты обалдела! Она так охрененно делала мин… – братец закашлялся на полуслове, поняв, что сия информация мне совершенно не нужна и в качестве убеждения не работает. – Кофе она делала просто замечательно.
– Ну мне то она его не делала? Так что аргумент не засчитан. Артем, я пойду. Ок? Я тебя столько времени прикрывала и ты теперь уж постарайся. Мне просто необходима перезагрузка.
– Ну если необходима. Но что мне делать? – брат так умильно растерялся, что я была бы не я, если бы не поддела его еще разок.
– Не поверишь – работать! Работать надо, Тема, а не штаны просиживать и секретарш за красивые глаза и "кофе" нанимать.
Я все-таки ушла. Не знаю насколько, но та самая перезагрузка мне необходима, как воздух в данный момент. Или не перезагрузка мне необходима, а присутствие двух несносных девчонок и одного вроде как невозмутимого отца?!
Я вышла на улицу, совершенно не зная куда идти и что делать. Про острова я так ляпнула, скорее для отвлечения внимания брата, чтобы он в душу не лез, а то он это умеет мастерски делать, когда надо и не очень. Душу мне всю наизнанку вывернет как обычно, а потом мне еще хуже от этого станет. Знаю, научена горьким опытом. Психолог из него никакущий и поддержка так себе.
Я так и не успела ничего путного придумать, стоя около парадного входа в офисное здание, как внезапно телефон в моей руке стал вибрировать от входящего вызова. Я уж было обрадовалась, думала Виктор опомнился и вспомнил про меня, но не тут то было. Номер был мне незнаком, совершенно.
– Да?
– Алла Анатольевна, это воспитатель из детского сада, – я превратилась вся в слух, замирая на месте. – У Веры с Надей резко поднялась температура под сорок, а до их отца мы не можем дозвониться. Не могли бы вы, как можно скорее приехать и забрать дочек?
– Еду! – сказала лишь одно слово, срываясь на бег.
***
Мне хватило того, что я услышала от воспитательницы, чтобы сломя голову нестись на скорости почти двести к тому злополучному детскому саду. Благо потерей памяти я не страдала, и дорогу запомнила с первого раза. Только, как бы я не гнала, вжимая педаль газа в пол, в голову снова лезли воспоминания последнего проведенного вместе с Виктором и девочками вечера. И от этого хотелось выть в голос и биться головой об руль.
Вот что я за дурында такая? Зачем вообще я это сделала?
В тот вечер, так как мы были на моей машине, то пришлось довезти все семейство до их дома сначала. По приезду девочки пулей усвистели внутрь, потому что там приехала та самая мудрая, умная на мой взгляд, бабушка. А мы с Витей остались один на один в тесном пространстве автомобиля. Как подростки ей Богу. Слово за слово, и я даже сама не поняла, кто первый полез целоваться. Но прекрасно помню, как моя рука накрыла его ширинку, намереваясь перейти ко второй базе, и Витя тут же отстранился, как будто я была какой-то прокаженной.
"– Алл, не надо!"– сказал тогда он мне, хмурясь.
Я не понимала, почему он вдруг так резко переобулся. Я же видела, что он тоже хотел продолжения. Более того, я это чувствовала собственной ладошкой, под которой так недвусмысленно было все твердо и горячо. Ну не мобильник же у него внезапно перегрелся и колом встал в самом то деле?!
Естественно, я пожала плечами и сделала вид, что все нормально. Но нифига не было нормально! Неужели он запомнил те слова в первый день нашего знакомства про то, что я "бревно"? Его это смущало? Неужели поверил словам недоумка бывшего? Или же дело в чем-то другом? Может его смутил мой напор?
Я действительно не понимаю, что произошло. Но уже очень жалею, что пошла на поводу у своих чувств. Я думала мы взрослые люди и все дела, а на деле…
Дорога так и прошла в тяжелых думах по поводу последнего совместного вечера. Я все пыталась понять, где накосячила и не погоняла. А ведь надо было думать про детей. Попыталась несколько раз дозвониться до Виктора и не смогла. Поди занес меня, такую извращенку, в черный список уже.
Поджав губы, швырнула со злостью телефон на соседнее сиденье. Плевать. Раз ему пофиг, то и мне должно быть. Пусть занимается своими деловыми делами, а у меня тут дети заболели. Его.
Вот только говорить можно что угодно, а на деле получается так, что я не могу просто забыть о нем. Он в моих мыслях засел капитально, словно его бетоном залили в сознание. Не выковырять, не выкинуть. Ничего! Совершенно! Ни о чем другом даже думать не могу. Когда я успела так залипнуть? Про то, что я могла втрескаться в него по самые помидоры я старалась не думать. Ведь этого же просто не может быть, правда? Или может?
Все, стоп! Хватит думать об этой недотроге. Может стоит маме позвонить, ведь я же совершенно не знаю, как и чем лечат маленьких детей от температуры? Не думаю, что им пойдет таблетка парацетамола или разведенный пакетик ТераФлю. Да и вообще, в моей аптечке, кроме крема от прыщей, прокладок, и пластыря – нет ничего. Не было особой необходимости как-то. Болею я очень редко, даже все детские болезни как-то обошли меня стороной, поэтому не вижу смысла хранить тонну ненужных лекарств, которые все равно просрочится и отправятся в утиль.
Но маме позвоню попозже, потому что я уже криво припарковалась, аккурат напротив главных ворот в сад и стремглав понеслась уже по знакомому пути. Охранник что-то возмущенно жестикулировал в мою сторону и наверняка нелицеприятно выражался по поводу женского вождения, но мне было все равно. Я быстро – туда и обратно.
Стоило только оказаться в прихожей группы, как все мысли по поводу отца года куда-то улетучились и все мое внимание устремилось на воспитательницу. Я не могла понять, что она говорит, а взгляд все никак не мог найти девчонок.
– Черт возьми! Хватит трындеть! Где дети?
– В медкабинете, где же им еще быть.
– Так какого лешего ты мне тут по ушам ездишь?! – я развернулась, чтобы бежать в тот самый медкабинет, но тут же застыла на полушаге, потому что поняла, что не знаю, где этот самый кабинет. – Где этот кабинет?! – рыкнула на зависшую воспитательницу.
Откуда вообще набирают их таких??? Уже вторую вижу, и все с заводским браком, зависают периодически или же тупо лясы точат. Совсем уже.
– Хамка!
– Не спорю, – зачем отрицать очевидное? Какая уж есть. Что уж теперь поделать?! – Но кабинет то где?
– На первом этаже от входа налево. Вторая дверь справа.
– Благодарю, – снова срываясь на бег, полетела я вниз.
Найти искомое не составило особого труда, и уже спустя тридцать секунд я наблюдала, как мои девчонки опершись друг об друга сидели на кушетке. Такие они милые и непривычно тихие. Щечки красные, глазки уставшие. Ах в сердце что-то защемило. Раньше ничего подобного не замечала за собой. Чтобы вот так, смотришь на кого-то, а сердце сжимается от боли и страха за чью-то жизнь. А тут их вообще сразу две.
– Ты пришла?! – тихо спросили, то ли утвердили девочки. И мне совершенно было непонятно, чему они так удивились. Я же обещала, что не смотря ни на что их не брошу и не исчезну из их жизней. Даже если их отец будет против нашего общения, я все равно найду способ, чтобы их увидеть и хоть немного пообщаться.
***
Но сейчас некогда давать себе зароки на будущее и умиляться обилию надежды в детских глазах. Сейчас надо действовать, как никогда раньше, дабы не усугубить ситуацию. А то со здоровьем шутки плохи, лучше не рисковать. Я, конечно, еще не совсем уверена, что дальше делать, но надеюсь, медсестра здесь не за красивые глаза сидит и хоть что-то знает о лечении детей.
