— Все хорошо, папа. Ни в какую аварию я не попала. Как Марта? — вяло отмахнулась Катя и, пошатываясь, побрела к крыльцу.
— Марта в порядке. Спят с Ариной. А ты…
— Папа, я тебя очень прошу: давай утром всё расскажу. Всё хорошо, поверь. Но сил нет — так спать хочу, — взмолилась Катя. — Ну, пожалуйста!..
— Спать так спать, — озадаченно согласился отец. — Хорошо хоть домой вернулась…
В состоянии крайнего недовольства собой Андрей Леонидович ехал в больницу.
«Снова что-то не учел…» — закрыл он глаза и тут же почувствовал боль в ноге.
Странно: пока был активен, будто и не болело совсем. Но стоило лечь на носилки скорой, расслабиться, как боль вышла на первый план, мешала думать, анализировать.
«А ведь еще несколько часов назад я был уверен, что исправил все недочеты. И едва не проиграл! Что же это за умник такой выискался, что едва не обхитрил в очередной раз? Однозначно кто-то из своих умельцев ему помогал: и сигнализацию обошел, незаметно вклинившись в цепь, и блоки в собранных установках менял. Кто же он? Итак, начнем с начала… — Поляченко постарался сосредоточиться. — И лучше с отличий. Убегали на этот раз двое, а не трое. И вряд ли эти два спортивных парня настолько же сильны в технике, как в лазании по заборам: незаметно убрать дверь из цепи охраны у дилетанта не получится. С другой стороны, и у нашего с физподготовкой порядок, если, как и остальные, в первый раз без проблем через забор перемахнул. Дверь… Ее можно было открыть как изнутри, так и снаружи. Но старым пропуском, новый у Елисеева не сработал, так как дверь была выведена из системы… Значит, этот кто-то не сдал пропуск на выходе. А вот это мысль: надо сказать Зиновьеву, чтобы проверил по журналу», — превозмогая боль, Андрей Леонидович потянулся к телефону.
Номер был занят.
«Сам перезвонит. Так… Теперь еще раз восстановить хронологию событий. Я оказался у двери снаружи, вскоре подошел один из бандитов. Скорее всего, к его приходу дверь уже должна была быть открытой… Стоп! Внутри были Ладышев с Елисеевым, и они никого не видели. Спугнули? Если так, то где же он спрятался? И до этого где был? Ребята делали внутренний обход, ничего подозрительного не обнаружили. Где же он мог быть?.. Тренажерный зал! Он всегда открыт! Возможно, он все еще там!» — скривившись от боли, Поляченко рывком присел на носилках.
— Развернитесь! — приказал он молодому фельдшеру, сидевшему, уткнувшись в телефон, параллельно носилкам, Тот едва не подпрыгнул, растерянно посмотрел сначала на больного, затем на водителя в кабине. — Разворачивайтесь! Едем обратно! — поняв, кто здесь главный, громче повторил Поляченко. — Пожалуйста!
— Я не такси, — недовольно буркнул водитель. — Мы и так в нарушение всех правил поехали. Если кто настучит — и нам, и Андрею Степановичу мало не покажется. До больницы рукой подать.
— Лежите! — тут же поддержал его фельдшер и с силой надавил на плечи больного. — Хотите остаться инвалидом?
Скрипнув зубами то ли от бессилия, то ли от боли, Поляченко опустился на носилки. Зазвонил телефон.
— Саня, ты где сейчас?.. — оживился Андрей Леонидович. — Бегом в комнату охраны! Проверь по журналу, кто вчера не сдал пропуск… Открыл?.. Давай, диктуй… Желнерович… Черненко… Встретил его у ворот?! И что сказал?.. Вещи в тренажерке забирал? Немедленно за ним! Задержи его, Саша, слышишь! Это он!..
Опустив руку с телефоном, Поляченко закрыл глаза и едва не заплакал. От досады: как бы он хотел сейчас оказаться на месте Зиновьева!
Вскочив в машину вместе с Елисеевым, Зиновьев надавил на газ и, пытаясь пробить светом фар предрассветные туманные сумерки, подлетел к пустой остановке.
— Дежурная маршрутка минут пять как ушла, — подсказал охранник.
— До следующей остановки далеко?
Общественным транспортом до работы он ни разу не добирался.
— Прилично. Там дальше поворот, конечная и разворотный круг. Обратно в город маршрутка идет другим путем, сюда уже не заезжает. Но можно попробовать догнать, если, конечно, он на ней уехал. Срезать угол. Проезд есть, правда, дорога плохая.
— Покажешь!
Зиновьев ускорился, но, свернув в указанный проезд, снизил скорость до минимума. Дорога была не просто плохая, можно сказать, что ее не было вообще: сплошь залитые водой ямы да колдобины. И все же своей цели они достигли: судя по удаляющимся огням, маршрутка только-только проехала.
— Надо ее обойти, посмотреть номер. Здесь уже два маршрута, — снова подсказал Елисеев. — Наша! — обрадовал он, оглянувшись. — Останавливается.
В зеркало заднего вида Зиновьев и сам успел заметить, как маршрутка замигала правым поворотом. Резко затормозив, он включил заднюю передачу.
— Кто-то выскочил… — продолжая смотреть назад, сообщил Елисеев.
— Ты за ним, а я в маршрутку! Надо проверить, кто внутри!
Машина остановилась прямо перед микроавтобусом, Елисеев побежал вслед за неизвестным. Не обращая внимания на возмущение водителя маршрутки, которой осознанно забаррикадировал выезд, Зиновьев заглянул внутрь: две напуганные происходящим женщины.
— Извини, брат! — бросил он водителю.
Захлопнув дверь, Саша напряг зрение: от обочины в сторону густого кустарника быстро перемещались две фигуры: Елисеев и еще кто-то, трудно различимый. Насколько он помнил, за зарослями находилась заброшенная стройка, куда народ повадился свозить мусор. Догнать и обнаружить там беглеца будет намного сложнее. Мгновенно сориентировавшись, Зиновьев рванул в обход заросшей ивняком низины и, прислушиваясь к треску и чертыханиям, успел ровно к тому моменту, когда преследуемый выскочил из кустарника.
— Ах ты сволочь! — сбил он с ног беглеца.
Распластавшись на земле, мужчина в ожидании удара закрыл голову руками.
— Я… я не хотел, честное слово! Это Эдик! — истерично запричитал Черненко. — Только маме не говорите: это ее убьет!
— Что ж ты, Вася, таким гадом оказался? Мы ж с тобой в одной команде в волейбол резались! Я же тебя другом считал! — подбежавший Елисеев занес было кулак над лежащим телом, но передумал, со злостью сплюнул на землю.
— Что там? — Зиновьев пнул ногой валявшуюся рядом сумку.
— Вещи из тренажерки… Я не хотел!
— Не визжи! — Саша поднял сумку, заглянул внутрь. — Мелочный ты, Черненко! Жалко было тряпье бросить? Смотришь, и убежал бы.
— Я вам всё расскажу! Только маме не говорите… Мне приказали…
— Кто?
— Эдик! С ним еще один был, он главный. Я его не знаю. Я все расскажу!
— Куда ты денешься!.. Веди его к машине.
Проследив, как Елисеев заломил руку Черненко за спину Зиновьев подхватил сумку, достал телефон.
— Все в порядке, Андрей Леонидович! Взяли. Мамкин сынок какой-то оказался…
— Прибыли, — въехав в открытые больничные ворота, известил водитель.
На крыльце их встречал Заяц с санитарами.
— Эк тебя угораздило! — присвистнул он, окинув взглядом ногу с закатанной штаниной. — Что там за полосу препятствий Ладышев придумал? Так я и поверил, что ты по собственной воле на забор полез! Хорошо Иваныч, добрая душа, не отказал, доставил!
— Спасибо! — проезжая на каталке мимо открытой двери скорой, поблагодарил Поляченко водителя, возившегося с устройством на лобовом стекле. — Это у вас регистратор? — приподнялся он на локте. — Они на всех машинах скорой стоят?
— Почти, — пожал плечами Иваныч. — Водилы сами ставят. Так, на всякий случай…
Зазвонил телефон.
— Взяли? Молодцы!.. Веди его к Ладышеву… — Поляченко знаком остановил санитаров. — Да, прямо к нему. И еще разыщи скорую, которая приезжала ночью. У них должен стоять регистратор!.. Да, ты правильно все понял!.. Вот теперь можно и к доктору, — посмотрел он на Зайца.
— Андрей Степанович, вы там гляньте, может, у него кроме ноги и голова пострадала? — шутливо покрутил пальцем у виска водитель. — То везите, то разворачивайте! Регистратор зачем-то понадобился…
