такого хотел… Эх! Но у меня папули нет. Вот так бывает, ничего тут не поделаешь. Это жизнь, детка!
Кирилл превратился в каменную статую, он не отрывал глаз от детского личика, впитывая каждое слово Олежки. А у меня по телу пробежал озноб, и в горле застрял комок от этой фразы моего сына…
– Анютка, побежали, хватит тут стоять! У меня куча жетонов, мы с мамой купили. Ща как поиграем! Вах!
И детишек сдуло ветром.
Кирилл подошёл ко мне вплотную, его взгляд прожигал насквозь. Я прикусила губу, сражаясь со слезами. Слова ребёнка в клочки разодрали мне сердце. Олежка так горестно вздохнул, когда признался, что у него нет отца…
– Соня… Я ничего не понимаю… Это то, что я думаю? Мальчуган так похож на меня. Я словно взглянул на свою детскую фотографию. Сколько ему?
– В марте будет шесть.
– Шесть… – эхом отозвался Казанцев.
– Это твой сын, Кирилл.
Мужчина несколько мгновений стоял в полной прострации и смотрел прямо перед собой. Потом сделал шаг к дивану, сел, упёрся локтями в колени и на секунду закрыл лицо ладонями. Потом взъерошил себе волосы и помотал головой – будто получил мощный удар прямиком в переносицу.
Я не знала куда деваться, и просто опустилась на диван рядом с ошарашенным мужчиной.
Не сомневаюсь, будучи крупным бизнесменом, Кирилл отлично владел собой и умел вести переговоры с абсолютно невозмутимым видом. Но сейчас он не скрывал своих эмоций. Я видела, какой переворот происходит в эти мгновения в его душе. Он был в полном смятении, над его головой будто раскололось небо…
– Соня… – пробормотал Кирилл спустя несколько минут. – Как же так, а? Почему ты мне ничего не сказала?
– Ты мог бы и сам поинтересоваться, не появился ли у тебя ребёнок спустя девять месяцев после нашего… нашего… интенсивного общения! – с вызовом произнесла я.
Ждала обвинений и приготовилась дать отпор.
– С какой стати он должен был появиться, Соня? – изумился Кирилл. – Я же использовал защиту.
– Что?! – От неожиданности я даже поперхнулась.
– Конечно. Как же иначе? Сонь, ну ты сама подумай… Мне было двадцать восемь, а не в два раза меньше, чтобы забыть обо всём на свете и пренебречь элементарными правилами!
Несколько секунд я оставалась в полной растерянности. Мне ни разу не приходил в голову такой вариант. Я думала, раз Кирилл не интересуется последствиями той ночи, это означает, что он совершенно ко мне равнодушен. А он был на сто процентов уверен, что никаких последствий не было.
И даже быть не могло.
– Кирилл, видимо, в тот момент ты был сильнее пьян, чем думаешь. Ты не предохранялся. А я была слишком влюблена и неопытна, чтобы… чтобы остановить процесс и попросить тебя воспользоваться презервативом.
– Чёрт… Надо же… – Кирилл снова удручённо потёр лоб ладонью. – Соня, я не сомневался, что у нас был защищённый секс. Поэтому мне и в голову не пришло думать о последствиях…
– Да ты даже не заметил, что был у меня первым! – воскликнула я в отчаянии.
– Что?! – Кирилл задохнулся. – Соня… Это правда?
– Можешь мне не верить. Но так и есть, Кирилл! Ты стал моим первым мужчиной.
Новое откровение настолько потрясло Казанцева, что он опять завис на пару минут.
– Соня… У меня уже крыша едет! Столько неожиданной информации…
Он закрыл глаза и обхватил голову руками, будто боялся, что сейчас она треснет. Когда опустил руки, я увидела, что глаза у него, как у загнанного зверя.
– У меня просто нет слов, Соня… Даже не знаю, что тебе сказать… Но я тебе верю. И всегда верил. Пожалуйста, не сомневайся в этом.
Кирилл дотронулся до моего запястья.
Меня, как обычно, насквозь пробило током от его прикосновения. Я уже привыкла, что моё тело реагирует на его касания именно так, а не иначе.
– Маленькая моя девочка… И представить не мог, что всё так получится… Теперь я понимаю, что виноват ещё сильнее, чем думал. Какое разочарование ты испытала… И как умудрилась выжить?
Я ожидала чего угодно – наездов, обвинений в эгоизме, в том, что целых шесть лет коварно прятала от него ребёнка. Но ничего подобного не произошло. Кирилл сидел рядом, не злился, не возмущался. Мне ужасно хотелось придвинуться к нему поближе, ощутить его – такого сильного, горячего…
И растерянного.
Да, сейчас Кирилл был полностью выбит из колеи. Наверное, за последние пятнадцать минут он сделал для себя больше открытий, чем за последние несколько лет.
Он не стал меня ни в чём обвинять. Я сама себя обвиняла.
– Прости меня, Кирилл. Я не должна была скрывать от тебя сына. Но всегда были препятствия… Сначала ты объявил, что Дана беременна… Потом вы сыграли свадьбу…
При этих словах горькая усмешка промелькнула на губах мужчины.
– И тут бы я сообщила тебе о ребёнке. Как бы ты отреагировал? Но что я говорю… Главная причина, конечно, во мне. Я была разочарована, обижена… И не хотела делиться с тобой Олежкой. Хотела, чтобы сын был только моим.
Кирилл развернулся ко мне на диване, сжал обе мои руки в своих ладонях, погладил кисти большими пальцами.
– Соня, я понимаю твои чувства. Особенно сейчас, когда ты призналась, что я стал твоим первым мужчиной. А я не только умудрился ничего не заметить, но ещё и утром набросился на тебя с упрёками… Идиот… Прости меня…
Пару минут мы сидели молча. Но затем я вдруг увидела, как на лице Кирилла расцветает обезоруживающая улыбка:
– Но… Как же здорово, что у нашей истории есть продолжение… У нас сын! Сын. И он просто невероятный, Соня!
Я тоже улыбнулась. Эта вспышка счастья была заразительна. К тому же, нельзя не улыбаться, когда речь идёт об Олежке.
– А он спрашивал обо мне? – через мгновение напрягся мужчина, и по лицу сразу пробежала тень.
– Да, конечно.
– А ты?
– Сказала, что живёшь далеко, и у тебя другая семья. Ведь так
