Так как он сидел лицом к входу, то явно мог видеть то, чего не видела я.
Что же там такое? Или… кто?
«М-м-м, леди я или не леди? Леди не станет оборачиваться. Ну конечно не леди, кого я обманываю!» — подумала я и обернулась.
К нашему столу шли двое мужчин. Инниферы, сразу поняла я. Спросите, как догадалась? Так по костюмчикам же, будь они не ладны… Алексей поймал их буквально за несколько шагов до нашего стола и не дал пройти дальше.
Первый — очень высокий, статный, плечистый. В возрасте — его выдавали практически полностью седые волосы. Но седина благородного оттенка совсем его не портила. В молодости этот мужчина явно был очень красив. Но глаза… Таких холодных глаз я не видела за всю свою жизнь. Он посмотрел на меня так, словно я там и не сидела вовсе. Я не умею читать мысли, но в его взгляде прочла нечто вроде «что ЭТО здесь делает?». Да-да, именно «это».
Я громко сглотнула. Возникло ощущение нависшей надо мной опасности. Я вцепилась в бокал с соком и залпом его осушила, не сводя взгляда с троицы. Чувствовала себя какой-то мерзкой букашкой, которую раздавят, если она посмеет совершить хоть одно неверное движение.
Впрочем, от второго тоже исходила волна агрессии. Хотя на вид он показался мне совершенно невзрачным. Из тех, что увидишь в толпе и забудешь через пять минут. Прилизанные волосы, узкие поджатые губы, обычное, ничем не примечательное лицо. Правда, фигура не подкачала.
— Отец? — прошипел Алексей так, что я услышала. — Какого черта ты тут делаешь? Я же говорил, что не нуждаюсь в наставлениях!
Затем он обратился уже ко второму мужчине:
— А тебе я, кажется, всё еще в прошлый раз сказал. Или повторить? Что вам нужно?
— Сын, я просто хочу убедиться, что всё идет как надо. Не понимаю, чего ты носишься с ней как с писаной торбой… Помни, в случае чего я подключусь и сам решу проблему. — Отец Пиджачка говорил всё это громко, так, чтобы я точно услышала, при этом неотрывно смотрел мне в глаза, гипнотизируя, словно удав кролика.
— Брат, и мое мнение ты знаешь, оно не изменилось, — добавил… Игорь?
— Мое, вообще-то, тоже, Игорь! — прогремел Пиджачок.
Точно Игорь…
Мои глаза наполнились влагой, и непрошеная слезинка скатилась по щеке. Я ее, конечно, сразу смахнула — незачем этим сухарям видеть проявление моих эмоций. Обозналась… никакой это не Миша. Сердце не хотело прощаться с вернувшейся было надеждой. «Лера, пора отпустить», — пронеслось вспышкой в сознании.
Я всхлипнула. Но тут же на меня лавиной нахлынули другие мысли: это что же, я ни за что ни про что наорала на Пиджачка? Получается, только я виновата в том, что сорвались с моста? Мы же чуть не погибли из-за моей истерики!
Щеки покрыл румянец стыда. Алексей меня спас, а я рявкаю на него вместо благодарности! Ну какая молодец, возьми с полки пирожок! Тут же решила, что обязательно скажу «спасибо», как только Алексей вернется за стол.
— И зачем с ней ездишь? Пусть сама это делает! Что ты вообще в ней нашел? Взгляду задержаться не на чем! — это папаша сказал уже тише, но я всё равно услышала.
— Сам решу, что мне делать! — взъярился Пиджачок. — Можете идти, и впредь не лезьте в мои дела, если не прошу!
Он развернулся и пошел обратно к столу.
А мне стало до чертиков обидно. «Взгляду задержаться, видите ли, не на чем! Я ему в спутницы жизни не нанималась! Да и вообще, меня никто не спрашивал, хочу ли быть хранительницей! И Пиджачок хорош, хоть бы слово в мою защиту сказал! Да пошли вы все!»
Я бросила скомканную салфетку на стол, вскочила и пронеслась мимо Иннифера в дамскую комнату. Не хватало еще, чтобы он видел, как задели меня слова его драгоценного папочки-иннифера.
— Валерия, ты куда? Стой! — только и раздалось за спиной.
Глава 17. Артист погорелого театра
Валерия
Я вошла в зал ресторана и направилась к нашему столику.
Вот только Алексея там не было. Не дождался, что ли? Или обиделся и ушел?
Впрочем, тут же поняла, что моя теория не верна: на стуле висел его темно-синий пиджак.
Я села за стол и завертела головой в поисках иннифера. И тут увидела его на сцене — он о чем-то разговаривал с официантами. Под пиджаком у Пиджачка, оказывается, были премиленькие синие подтяжки для брюк.
«Хорош всё же, чертяка», — промелькнула мысль.
А Алексей тем временем подошел к стойке с ретро-микрофоном, проверил, есть ли звук, и стал ждать музыкантов.
Что он творит? Никогда бы не подумала, что Пиджачок умеет петь! Это он что?.. Это он зачем?..
— Эту песню я хочу посвятить обворожительной Валерии, прекрасной, как рассвет на берегу моря! — улыбаясь, выдал Алексей и указал на меня пальцем.
Так как за соседними столами дам не наблюдалось, всем сразу стало понятно, о ком шла речь. И мне мгновенно стало дико неловко. Жутко захотелось забраться под стол, чтобы избавиться от любопытных взглядов или на худой конец просто сбежать.
«Что я, девочка пятилетняя, что ли? Не выдержу одной песни? Он старается!»
Усилием воли я заставила себя остаться на месте.
Посетители тут же повернулись ко мне и зааплодировали.
И тут музыканты заиграли свою партию.
А когда Алексей запел, я открыла рот, очарованная его низким бархатным голосом, который словно обволакивал, заполнял всё вокруг, щедро лился в уши, бил точно в цель — прямо в сердце.
Я подперла подбородок рукой и заслушалась, не отрывая взгляда от поющего иннифера.
I see trees of green, red roses too
I see them bloom for me and you
And I think to myself
