убила? От этой мысли у меня потемнело в глазах. Схватилась за стенку, чтобы удержать равновесие и постаралась успокоиться, не нагнетать обстановку.
В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату вошел Макс. Гладко выбритый, одетый в стильный темный костюм, с волосами, немного зачесанными назад, он не был похож на главаря бандитской группировки. Разве что татуировки на руках разбавляли идеальный образ. А ссадина на щеке напоминала о событиях вчерашнего вечера. Да, хорош, поганец! Взгляда не могла отвести, смотрела на него как завороженная. Снова попала под его чары, но ничего не могла с собой сделать.
— Доброе утро! Ну что, тебе получше? — заботливо поинтересовался он.
— Получше.
— Отлично. Я принес тебе аптечку, — продемонстрировал мне небольшой пластиковый футляр и поставил его на тумбочку.
— Спасибо, я уже обработала раны. Ты в город?
Ворон кивнул и поправил воротник пиджака. А у меня мелькнула мысль, что из него получился бы отличный бизнесмен. А что? Занимался бы спокойно своими делами, без всей этой шайки преступников, без всех этих разборок и разных махинаций. Только вряд ли Макс когда-нибудь оставит преступный мир. Из него, наверное, так легко не выходят…
— А ты что-то хотела? — прервал он мои мысли.
Я нервно стиснула пальцы.
— Можно поехать с тобой?
— Зачем?
— Понимаешь, на меня так давят эти стены… — честно призналась. — Хочется выбраться куда-нибудь, как-то развеяться…
— Тебе не хватило приключений? — озорно приподнял одну бровь.
— Нет, но… Я так перенервничала… Хочется как-то отвлечься, а здесь я не могу думать ни о чем другом, кроме как о вчерашнем кошмаре.
Он усмехнулся, но ничего не ответил. Быстро направился к выходу, а я с тоской провожала взглядом его широкую спину. Идиотка. И на что только надеялась? Думала, если сказал пару теплых слов, то теперь все будет так, как хочу? Я по-прежнему ничего для него не значу. Факт остается фактом. Он меня здесь держит как зверушку. Вот я и должна сидеть в клетке и помалкивать.
На глазах выступили слезы, и я зло смахнула их тыльной стороной ладони. На пороге Макс обернулся и небрежно бросил:
— Ну, чего застыла? У тебя пять минут. Жду в машине.
И хлопнул дверью, гад.
Да он и представить не мог, как я себя накрутила, пока он размеренной походкой шел к выходу! Выдохнув, я начала собираться. Надела платье, мазнула тушью ресницы и нанесла на губы помаду цвета фуксии. Быстро замазала тональником царапины на лице и удовлетворенно кивнула головой. Хотелось нравиться Максу еще больше.
На самом деле, желание выделяться из серой массы возникло у меня довольно давно. Возможно, оно уходит корнями в детство. В детдоме все были одинаковыми. Несчастными, беспризорными детьми. Жестокими, сильными, умеющими выживать. Это страшно — когда за спиной ничего нет. И никого. Ты один как перст, никому не сдался, и это ужасно действует на психику. Многие ребята из детдома пошли по кривой дорожке. Один сел в тюрьму за воровство, вторая стала проституткой, третий наложил на себя руки, многие спились… Я же цеплялась. Цеплялась за эту жизнь, за любые возможности, чтобы выплыть из болота и встать на почву двумя ногами. Жизнь меня била, сначала по одной щеке, потом по другой, бывало, и по двум одновременно, но я терпела. Стискивала зубы, сжимала кулаки и шла дальше. Благодаря Антону я поняла, что даже у таких, как я, может наступить белая полоса. Что, оказывается, есть счастье, нежность, любовь, забота. Я чувствовала себя слепым котенком, который впервые познавал мир и собственные ощущения. Антон научил меня красиво одеваться, вселил уверенность, что я особенная, что не хуже других…
«А потом отдал, как вещь», — ехидно добавил внутренний голос.
Интересно, как он сейчас? Жив еще или уже нет? Вспомнила, как вели его, избитого, на цепи в подвал, и всю прямо передернуло. Поправив волосы и прихватив пальто, я поспешила на улицу.
Увидев меня, Ворон вышел из салона, галантно открыл переднюю дверцу и так нагло скользнул по мне взглядом, словно платье было прозрачным. Щеки мгновенно вспыхнули. Вспомнила, что он недавно вытворял со мной, и по телу прокатился жар. Прежде чем опустить взгляд, успела заметить линии татуировки, выглядывающие из-под рубашки, расстегнутой на верхние пуговицы. Снова его мужская энергетика подчиняла, лишала воли. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь справиться с наваждением. Ни к кому и никогда я ничего подобного не испытывала. Вот это ощущение мужской силы, опасности и в то же время надежности нереально заводило. Как будто ходишь по грани и только от него зависит — столкнет в пропасть или спасет от падения. И адреналин просто зашкаливает.
Макс сел за руль и вдруг положил горячую ладонь на мою коленку. Я вздрогнула и распахнула глаза.
— Нельзя быть такой сексуальной, — сказал приглушенно и цокнул языком.
Выражение его лица стало невероятно наглым. Наши взгляды схлестнулись, как две волны, готовые превратиться в мощнейшее цунами.
— А пусть все завидуют, что такая сексуальная принадлежит только тебе, — хитро подмигнула я и положила ладонь поверх его руки.
— Ты меня сразу зацепила, — помолчав, признался он и завел мотор. — Красивая и сообразительная. Такая и вправду должна быть только моей. А Антоша твой мудак, тянул пять лет, еще и все про*бал. Ты не представляешь, что я ему устроил в том подвале. Он за все ответил.
От этих слов тело мгновенно пронзила дрожь. Страх холодной волной прошел по позвоночнику, заставляя сильнее вжаться в спинку сиденья. Ворон состоит из одних контрастов. Я не могу до конца понять, какой он. Забота и сострадание граничат у него с жесткостью и черствостью. Он одновременно и притягивает к себе и отталкивает. А может, это я еще в розовых очках. Хочу верить, что не все для него потеряно, что на самом деле он не такой уж и плохой, только напрочь забываю, что он бандит! Главарь целой преступной группировки! Наверняка и убивает, и грабит, и разрушает чужие судьбы… И как бы ни пыталась я его оправдать, он преступник! Страшно подумать, что он сделал с Антоном… Хоть я и затаила обиду на бывшего жениха, все равно было его жалко. Такого и врагу
