Вдох. Успокойся, Дина. Не будь такой трусихой...
Слежу за тем, как оценивающе рассматривает новых знакомых моя свекровь. При этом льстиво улыбается, сложив свои руки на стол перед собой.
Мне приходится сделать усилие над собой, чтобы не акцентировать своё внимание на том, что Марат сидит настолько близко, что его бедро едва ли не касается моего. Я стараюсь перевести своё внимание на завязавшуюся беседу. Нацепив на лицо маску невозмутимости, я обхватываю побелевшими пальцами тонкую ножку бокала и делаю пару больших глотков.
Марат непринуждённо поддерживает разговор и даже отвешивает моей свекрови пару комплиментов. А та, в свою очередь расплывается в улыбке и смущённо опускает свой взгляд. Кажется, о слове “комфорт” здесь не знаю только я. Отвратительное чувство беспомощности закручивалось внутри меня спиралью каждый раз, когда я слышала по правую сторону от себя тихий и бархатистый смех.
— Дина? — моё имя, произнесённое Глебом Сергеевичем, выдёргивает меня из омута собственных беспорядочных мыслей. Я несколько раз моргаю, прежде чем оторвать свой взгляд от бокала и взглянуть на мужчину, сидящего рядом с моим свёкром, — как продвигается подготовка? Никаких проблем с организацией не возникало? Вы только скажите! Марат устранит любую проблему!
— Нет, что вы? Всё под контролем! — почти всё. За исключением самого Марата.
— Вы, если что, не стесняйтесь! Я бываю там не часто, но Марат — моя правая рука. Он там как рыба в воде. Так что, если вдруг...
Но следующих слов я не разобрала.
Потому что воздух со свистом скользнул в мои лёгкие, когда я ощутила лёгкие прикосновения к своему бедру. Через несколько секунд осознание происходящего вынуждает меня задеревенеть.
Только лишь мои губы предательски сжались, а подбородок взлетел выше. Я побоялась смотреть на него. Только дёрнула ногой под столом, в попытке сбросить эти касания. Но его пальцы тут же стиснули кожу, впиваясь в неё и, наверняка оставляя белые отпечатки.
Дыхание надорвалось, и я перевела свой взгляд на Роберта. Тот, как ни в чём не бывало смеялся, и дополнял рассказ отца незначительными деталями. Из разговора мне удалось выхватить лишь пару фраз. Не больше. Я уставилась на свекровь, но она была полностью поглощена своим салатом. И слава Богу.
Я попыталась взять себя в руки. Осторожно перевела взгляд на Марата. Но он даже не взглянул на меня. Лишь слегка подался вперёд, скрывая факт того, что его свободная рука находится под столом. Нет... если быть точнее, то она находилась почти под моей юбкой. С этого момента я буду ненавидеть длинные скатерти! Я вытянулась струной, и сделала ещё одну попытку избавиться от его касаний. Мерзавец! Сколько раз я уже это повторяла?! И не перестаю убеждаться в том, что я права!
Но Марат будто не замечает моих рвений к свободе! Опускает голову, массируя правой рукой свой лоб и незаметно поворачивается ко мне. И я вижу тех чертей в его взгляде, которых опасаюсь каждый раз, когда он рядом. На его губах появляется усмешка, но он тут же прячет её, вновь поднимая голову, и бросая пару незначительных фраз в общую дискуссию для отвода глаз.
Я так сильно боюсь привлечь внимание, что просто-напросто проглатываю свой язык. Словно по моим венам стремительно разлился парализующий яд. Единственное, что ещё способно шевелиться — это мой подбородок. Потому что он дрожит. Хоть и незаметно, но этого достаточно, чтобы свести меня с ума!
Этот вечер переставал быть томным...
Марат невесомыми движениями собирает в гармошку ткань моего платья, полностью оголяя мою ногу. Всё, что я могу — это глубоко дышать, и попытаться как можно крепче стиснуть свои колени под столом. Но, кажется, эти потуги для него такая мелочь... потому что Марат беспрепятственно вклинивает ребро своей ладони между моих бёдер и мгновенно сжимает свои пальцы.
Я дергаюсь вперёд, из-за чего муж переводит своё внимание на меня. Смотрит мне в глаза пару секунд.
— Всё нормально? — его обеспокоенный взгляд только добавляет масла в огонь.
Я судорожно киваю, молясь всем богам, чтобы всё закончилось. Но эта сволочь даже не подумала убирать свою руку! Совершенно ничего не опасаясь, Марат настойчиво проталкивает ладонь дальше, а я почти скулю, глядя на своего мужа и натужно улыбаясь.
— Да, — на выдохе. Лихорадочно выискивая в своей голове оправдание, — желудок... изжога, кажется.
Идиотка...
— Я попрошу принести воды, — Роберт заботливо проводит рукой по моему плечу и слегка наклоняется, целуя мою щёку. Нажимает на маленькую кнопку, вызывая официанта.
Боже...
Как только я открыла рот, чтобы поблагодарить его, пальцы Марата, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, молниеносно скользнули глубже, задевая край моих трусиков и бесцеремонно сдвигая его в сторону.
— Не нужно! — словно меня вспороли и вывернули наизнанку. Бешеная пульсация между ног в буквальном смысле заставила меня подскочить со своего места! — я сама, — сбавляя громкость, которая привлекает внимание. Я подорвалась на ноги, одёргивая юбку и, наконец, чувствуя свободу. Чувствуя ожоги в тех местах, которых касался Марат.
Ненавижу!
Этот самовлюбленный и избалованный мальчишка, словно он не при делах, поднёс к губам стакан с минералкой и облизнул свои губы. Взглянул на часы, которые носил почему-то на правой руке, и сел ровнее.
Ну да, ты, конечно, вообще не причём!
— В машине, — продолжаю, выходя из-за стола. Достаю из сумочки ключи от автомобиля, — там в бардачке таблетки есть. Я схожу. Заодно проветрюсь.
Роберт кивает, и снова проводит рукой по моему предплечью. Мягко сжимает запястье, а затем отпускает.
— Ну, хорошо, — кивает, улыбаясь, — а! Дин! — окликает меня, когда я уже развернулась спиной к столу, — возьми, пожалуйста! Кинь в бардачок? — достаёт из внутреннего кармана какой-то конверт, и протягивает мне, — а то мешается. Мы на машине Марата приехали, а свою я оставил возле офиса.
Не вникаю в подробности. Перехватываю конверт и на слабых ногах семеню к выходу.
Может, мне уехать отсюда к чёртовой матери?!
Ощущение опаляющего жара никуда не делось. Пульсация — тоже. Подонок! Чего он добивается?! Хочет подставить меня?! Это... Господи! Его поступок просто не укладывается у меня в голове! Как он додумался до этого?!
И думал ли он вообще?!
Выхожу из ресторана и стучу каблуками по выложенной незамысловатым узором плитке. Сейчас разгар вечера, и парковка ресторана полностью забита. Нахожу свою машину, окружённую огромными внедорожниками, и диву даюсь, как я вообще её заметила.
Я открываю машину и с протяжным вздохом опускаюсь на водительское кресло. Хлопаю дверью громче, чем обычно. Я зла. Я была очень зла... моё сердце колотило по корню языка, а дрожь под кожей была куда сильнее, чем в руках.
Что б тебя...
Я рванула бардачок и запихнула в него конверт, который всучил мне Роберт.
Сколько мне требуется времени, чтобы прийти в себя? Пять минут? Десять? Пятнадцать?
А лучше вжать педаль газа и исчезнуть.
Я закрываю глаза, и бьюсь затылком о подголовник. Сжимаю губы, пытаясь дышать носом, и как можно спокойнее. Чтобы не походить на лошадь, только что вернувшуюся со скачек.
Мои веки, дрожа, поднялись, и я продолжала сидеть, не отрывая взгляда от лобового стекла. Я чувствовала себя отвратительно. Трусливый заяц, попавший в западню, и бегающий из стороны в сторону, в надежде отыскать спасительный выход. Но куда не глянь — капкан.
Когда дыхание пришло в норму, я поправляю свои уложенные в небрежные локоны волосы, и дёргаю за дверную ручку.
Выхожу на улицу, радуясь тому, что жаркий день, наконец, сменился прохладой вечера. Почти ночи. Закрываю автомобиль и, поправив вырез на груди, разворачиваюсь в обратную сторону.
— Долго же ты, — я вскрикиваю, когда натыкаюсь на мужскую грудь и, оттолкнувшись от неё, пячусь назад. Мой каблук покачнулся, и я едва не упала. Но сильные руки подхватили меня за плечи, и стремительно потянули к себе, — тебе уже лучше?
