свою идиотскую глупую веру в то, что из этого может что-то получиться.
Хотя, если бы не Фохтин, я бы так и не решилась бросить работу. У меня была мастерская, что в моем понятии было бесценно, как и этот опыт, что у нас с ним получился.
Вот тут-то и искала спасение. Завела себе небольшую кухоньку с холодильником и микроволновкой, притащила постельное белье, принадлежности для гигиены и даже некоторые вещи. Легче работалось ночью, поэтому дома появлялась очень редко. Мама до сих пор пропадала на даче, а отец изредка заглядывал, чтобы убедиться, что единственное чадо не извела себя, или не выжило из ума совсем.
А в работах своих, которых было не много, я выражала свое внутреннее Я, запечатлев его в каких-то совершенно не мыслимых и даже жутких образах. Они приходили как раз ночью. А днём, поспав часа четыре, я садилась за заказы. Их тоже было не много, но деньги были не лишними. Вот, например, одна знакомая с бывшей работы захотела свекрови подарить набор глиняной посуды. Я даже пожалела, что не сделала цену выше, так легко она согласилась. Или вот садовая нимфа из глины, которая скоро украсит сад одного из столичных домов.
Мою меланхолию однажды нарушил набег Марины, которая приезжала в город с мужем. Правда, не решились мы провоцировать правоохранительные органы, отделавшись двумя полукультурными днями, проведенными вместе. А потом она сосватала меня за Лондон, вытащив из привычной среды. Это было пару недель назад. Провела культурную программу по достопримечательностям, музеям и выставкам. За четыре дня я обогатилась духовно на целый год. И снова за глину, пока есть подпитка. И пальцы оживали, и отключалась голова, так как делала я это все на автомате. А самое страшное, мне даже не хотелось выходить из мастерской. За лето я так и не получила достойного загара, оставшись бледной мокрицей.
— Да, Мариша — ответила я на вызов, вытерев руки о передник.
— Я даже спрашивать не буду чем ты занята…
— Потому что сама знаешь, что я в мастерской. Творческий процесс.
— А моя компания ему не помешает? — поинтересовалась подруга
— Если есть конкретные предложения, то сыпьте, госпожа Мэдисон.
— Посралась я со своим муженьком. Нужен совет и хороший собутыльник.
О, нет! Только не пить! Нет, не так! Пить, но только не с Маринкой.
— Надеюсь, онлайн? — уточнила я на всякий случай.
— Нет, на этот раз я тебя не пощажу — хмыкнула она, вспоминая, как мы в последний раз через видеосвязь пытались напиться — Я в самолёт уже сажусь.
— О, ну перед фактом поставить — это святое. Что, мне за вином бежать?
— Не, Дашунь — придумала она мне новое уменшительно-ласкательное имя — Лучше что покрепче.
Несколько часов у меня в запасе было, поэтому я продолжила работу. Ночь ведь на дворе. А с утра-пораньше, в аэропорт, встречать нерадивую.
Долго в такси слушала ее причитания по поводу умственных способностях ее суженного-ряженного. Поддакивала, чтобы проявить женскую солидарность. А уже в гостинице, где она пожелала остаться в номере, который постоянно бронирован на них, накачала валерьянкой и уложила спать. А что? Покруче всех этих навороченных средств будет. И проверено, и эффективно!
Появилась она у меня ближе к вечеру, помятая, с опухшими глазами. Нет, я конечно, не против общения с подругой, но растягивать пьянку на несколько дней, превращая ее в запой, была не готова. Поэтому тихонько под хорошую закуску баловалась вином, когда Маринка влила в себя две бутылки.
— Нет, главное, за столько лет ни одной претензии, ни одного словечка, а тут вдруг, видите ли, я себя запустила. А он вообще что делает для того, чтобы я хотела выглядеть хорошо? — причитала Мэдисон.
— Работает — вздохнула я, понимая, что скоро усну.
— Вооот! — протянула Марина — А мне работать он не дает. Иногда возникает ощущение, что я у него вместо декоративной куклы.
— Возраст — вздохнула я — возраст у нас на кукольный уже не тянет, Мариш.
— Психологиня хренова — фыркнула она.
— Ну, а кто еще тебе скажет правду, как не я?
Мы еще долго философствовали на различные темы, которые в этот вечер крутились в основном вокруг мужиков и отношений. Маринка позже переключилась на мою личную жизнь, которой после расставания с Фохтиным не было.
На следующий день от моей неугомонной подруги поступило предложение посетить салон красоты и прекратить пить в одиночку.
— Нет у меня денег ходить по салонам — возразила я.
— А у кого они есть? А! У меня — воскликнула Марина.
— Иди ты в задницу со своими деньгами. И так по Лондону меня таскала за свой счет.
— А ты думаешь, я тебе просто так их дам? Нет, я у тебя куплю что-нибудь. Ну, например — она оглядела скульптуры — вот эту жутко-красивую пигалицу. И тарелочки хочу. Те, что гжелью расписаны. Четыре!
— Ага, а еще заверните мне половинку вот этой вазочки. И можно вот эту вещицу. Она, надеюсь, свежая? — передразнил а я ее.
— Не, эту не хочу! Не мое! Ну, так что? Продашь?
— Хоть все забирай. У меня с ними место скоро закончится в мастерской — согласилась я.
И опять же, вот просто так прийти в салон и сказать «Здравствуйте, сделайте меня красивой» нельзя. У каждого приличного заведения имеется своя запись, свое расписание. Но, как оказалось, для Марины не было ничего не возможного.
— Здесь хозяйка одна из бывших Фохтина — поделилась она информацией.
— А ты их всех знаешь? — уточнила я.
— Детка, я была одержима им. Конечно, знаю!
И если я при Фохтине посещала именно его, то получается, что с ней, с этой пигалицей, он общается. Ревность? О, нет! Только не это!
По пути домой, заскочил и в парочку бутиков, чтобы выбрать наряд в клуб. О! Марина это дело сразу обмозговала. Разговоры душевные — это хорошо, но лучше провести терапию вне четырех стен.
— Дариночка — окликнул меня знакомый голос, когда мы уже выходили на улицу. Обернулась. Ко мне на всех парах летит Зоя Карловна, волоча в руках пакет из магазина, или как модно сейчас говорить, бутика.
— Добрый день! — поздоровалась я с женщиной, которая чмокнула меня в щеку, а потом перевела взгляд на Марину — А эта вертихвостка что здесь делает?
— И я Вас рада видеть, Зоя Карловна — натянула улыбку подруга.
Я так понимаю, что в свое время Марина проверку не прошла. А может, воспоминания какие-то остались неприятные. Но вот то, что в них прям читалось явное желание
