Ну что, как тебе вариант? — Игнат смотрит на меня, ждет ответа, а я снова не знаю о чем речь.
— Отлично! — улыбаюсь во все тридцать два зуба и показываю большие пальцы рук.
Он как-то слишком одобрительно кивает и глаза становятся довольными, как у сытого кота.
Переспрашивать неудобно, поэтому продолжаю изображать самую деловую и уверенную. Но когда с главного проспекта мы сворачиваем куда-то в дебри, а потом и вовсе выбираемся за город, изображать из себя невозмутимую королевишну становится все труднее.
Блин, на что я подписалась? Опять в какую-нибудь жопу влезу? Причем по собственной инициативе. И Барханов станет свидетелем моего очередного позора.
Я так и представляю его волчий взгляд, бровь, изогнутую в циничной насмешке, и холод, пробирающий до самых костей.
Черт…
Ненавижу!
Откидываюсь на сиденье, закрываю глаза и до боли закусываю губы. Плевать, будь что будет. Позор, так позор. Мне не привыкать.
Игнат сворачивает с широкой дороги на грунтовку, проезжает мимо дачных домиков, немного петляет на развилке и выкатывает на пустынный берег озера. Никого. Метрах в ста от нас пара машин и небольшая компания, пытающаяся загорать на вечернем солнце. Но между нами заросли ивняка, которые создают видимость уединения.
— Ну что, Лерка? Погнали? — Игнат проворно выскакивает из тачки, потягивается, как большой гибкий котяра, и начинает стягивать с себя футболку.
Так. Похоже, я согласилась на купание. Надеюсь, хотя бы в одежде…
— Ну что сидишь? — он тянет вниз молнию, — оголяйся давай, раз обещала.
Поня-я-я-ятно. Я крякнула. Мысленно попрощалась с остатками здравого смысла и выбралась из машины.
Лерочка — молодец. Впрочем, как и всегда.
Игнат вообще ни о чем не парится. Он уже в труселях, носках и кроссовках.
Я как заторможенная тянусь к пуговкам на своей рубашке. Они гладкие, холодные. Почему-то меня это завораживает. Я будто зависаю на такой мелочи. Хоть какой-то якорь.
Пальцы не слушаются. Мне приходится заново вспоминать как ими пользоваться. Верхняя пуговица, вторая, последняя. Кладу блузку на переднее сиденье машины.
Игнат рассматривает меня с довольным видом самца, которому вот-вот перепадет сладенького. А мне все равно. Я не смущаюсь, не прикрываюсь, у меня напрочь отбило все понятия о приличиях. Я просто в немом ауте.
Но не останавливаюсь. Тяну вниз собачку на юбке, чувствуя, как в разрез врывается свежий ветер. Наверное, надо притормозить, но я выпадаю из реальности. Продолжаю расстегивать молнию. Как назло заедает. Между зубчиками попадает ткань, и я все-таки вынуждена прекратить.
— Черт, заело, — выдыхаю то ли облегченно, то ли с отчаянием.
Склоняюсь ниже. Дергаю собачку, аккуратно тяну тряпку и наконец высвобождаю ее из плена.
— Вот и все. Полу…
У меня голос пропадает.
Потому что этот дурак уже без трусов. Во всей свой красе, и даже не думает прикрываться. Я зависаю на темной полоске волос и том, что ниже. Надо признать, природа на нем постаралась. Ничем не обделила.
— Эээ…
— Давай живее. Вода ждет, — он нетерпеливо пружинит на месте. Вместе с ним подпрыгивает и все остальное.
Он реально красивый. У него такое тело, что анатомию можно изучать. Сухой, каждая мышца вылеплена по эталону. Девки шеи себе сворачивают, провожая его похотливыми взглядами. Ходячий секс.
Но блин… Меня давит смех. Сквозь слезы. Я понимаю, что это нервное. Понимаю, что уже на грани и вот-вот сорвусь. С виду все такая же шальная, как и прежде, а внутри так больно, будто кости переломали, перемешали и щелочью залили.
Я только сейчас окончательно понимаю, что пока не переболею, пока не отпущу Барханова из своей головы, у меня ничего и ни с кем не получится. Я могу сколько угодно флиртовать, ходить на свидания, заводить ни к чему не обязывающие отношения, но бесполезно все это. Демид все равно незримо рядом. Внутри меня. Всегда.
Я его любила тогда и люблю сейчас. Хотя все на свете отдала чтобы избавиться от этих поганых чувств. Они меня душат. Комплексы, беспомощность, отчаяние. Все это снова со мной.
— Ты носки забыл снять, — ляпаю первое, что приходит в голову, но продолжить не успеваю.
Потому что к нам выходит Барханов. Идет, не торопясь, заправив руки в карманы. Смотрит на меня в упор. Я настолько подавлена, что не могу пошевелиться.
Словно со стороны вижу всю картину.
Берег. Полуголая я и два мужика. Один, как всегда, затянут в деловой костюм серого цвета. Второй — с бубенцами, свободно развивающимися по ветру, но зато в носках.
Зашибись, конечно, я организовала. С душой.
Глава 11
— Это что еще за кадр? — Игнат напрягается.
И правильно делает. Потому что у Демида такой вид, будто он размышляет, закатать весь этот берег, озеро и нас в придачу, или нет.
Подходит ближе, останавливается. Руки все так же в карманах. Наверное, чтобы не начать душить одну глупую девицу, в очередной раз показавшую мастер-класс по идиотизму.
Смотрит на исподлобья. Тяжело так смотрит, тягуче. У меня аж поджилки размякают, и вообще ноги становятся тяжелыми, ватными.
Сглатываю, не отрывая от него взгляда, медленно застегиваю юбку и тянусь за блузкой. Купание голышом отменяется. Грядут великие разборки. Но не этого ли я и добивалась? Пытаюсь убедить себя, что готова к любым его словам, к тем мегатоннам убийственного льда, которые на меня сейчас обрушатся.
Ради Макса. Просто перетерпеть. Сильная. Справлюсь. Повторяю эти слова, как молитву.
— Я не услышал ответа! — дурень в носках не понимает, что сейчас самое время заткнуться и не отсвечивать.
Демид хмыкает и переводит взгляд на моего псевдолюбовника. Проходится сверху вниз, потом обратно. По отстраненной физиономии ничего не понять, но я чувствую, как вокруг него начинает искрить.
— Мужик, ты нарываешься? — не получив ответа, Игнат угрожающе расправляет плечи, а мне хочется орать что, лучше бы прикрыл причиндалы. Пока еще есть, что прикрывать.
Хватаю из салона его футболку и швыряю ему в руки. Тряпка плюхает в грудь, а потом падает на траву. Он не ловит и даже, по-моему, не замечает. Дурак. Неужели думает, что с розовым слоником наперевес выглядит внушительнее? Увы. Пацан. Которому еще расти и расти.
— Собирайся и проваливай. Валерию я отвезу сам.
Валерия…ну все. Мне конец.
— Еще чего? — Игнат нарывается.
Я уже жалею, что для своих целей выбрала именно его. В нем дури выше
