Мадина?
Дава кивает.
— А кто такая Мадина?
Таисия
— Мадина — вдова моего брата.
Давид еще раз взъерошивает волосы, а затем поднимается, застегивает джинсы, одергивает футболку. Одним словом, приводит себя в порядок после нашей несостоявшейся бурной связи.
— Вдова? — пугаюсь я. — Что случилось с твоим братом?
Давид садится обратно ко мне на кровать, аккуратно приподнимает пальцами мой подбородок, заглядывает в глаза.
— Его убили, Тай.
— Боже…
В глазах Давида столько боли, столько невысказанной ярости, что хочется прислонить его голову к груди и пожалеть.
— Давно это случилось?
— Нет. — отрицательно качает головой. — Около трех месяцев назад.
— Мне очень жаль, Давид… и жаль, что я ничего не помню.
— Все хорошо, Тая, — гладит меня по щеке, по волосам. — О таком лучше не вспоминать.
— А жена? Дети?
— Мадина осталась одна, — морщится слегка Давид при упоминании имени вдовы брата, — их сынишка теперь тоже без папы. Ты сейчас его увидишь. Арсений — классный малой. Он теперь мне как старший сын. — кладет Давид ладонь на мой животик.
— Бедный малыш… Вы были дружны с братом?
— Да. Мы погодки. Демид был старше меня на год, поэтому разницы особой мы не замечали. Мы были похожи внешне. Не как близнецы, но было сразу понятно, что мы братья. У нас был общий бизнес. А теперь я полностью обеспечиваю Мадину и Арсения, потому что больше некому.
— Понимаю, Давид. Это правильно, что ты не бросил семью брата после его смерти.
— Я никогда их не брошу. Арсений мне как сын, а Мадина… — Давид хмурится еще больше. — Мадина мне как сестра.
Бедная, бедная Мадина. Я не видела вдову его брата ни разу в жизни, но мне ее безумно, по-человечески жалко. Ставлю себя на ее место и сердце кровью обливается. Я не смогу потерять Давида. Это — слишком тяжело. Я слишком его люблю и ношу под сердцем его малыша. Дети не должны оставаться без родителей…
Тянусь обнять Давида сильнее, прижать к себе, ведь он тоже в зоне риска. А я этого не переживу.
— Любимая! — целует меня Давид в губы. — Пойдем вниз, не хочу заставлять их ждать.
Давид с неохотой оставляет мои губы в покое. Я подбегаю к шкафу, переодеваюсь в более нарядную одежду. Причесываю волосы. Не хочется выглядеть неряхой перед семьей Давида.
Давид терпеливо ждет пока я соберусь, и только тогда, взяв меня за руку, он покидает нашу спальню.
* * *
Ни разу в жизни не видев Мадину, разумеется после потери памяти, я представляю ее угрюмой, разбитой жизнью и горем женщиной, но то что я вижу на самом деле идет в острый диссонанс с моим представлением о вдове Демида.
Мадина в черном. Но в какой одежде… Ее точеную фигуру обтягивают тесные кожаные переливающиеся леггенсы, далее облегающий джемпер с большим вырезом. Шею опоясывает черный ажурный чокер, что навевает на мысли о фильмах 18+. Длинные блестящие черные волосы собраны в высокий конский хвост. Густая графичная челка-шторка прикрывает лоб. Далее, ресницы. Шесть «дэ» или даже больше, топорщатся щетками на черных глазах. Алая помада пламенеет на накаченных силиконовых губах, и пахнет от Мадины на всю гостиную каким-то дорогим парфюмом.
Если я и хотела что-то произнести, то, увидев вдову все мои слова застревают в горле.
На контрасте с яркой внешностью жены брата, мама Давида на самом деле выглядит скорбной и подавленной. Стройная невысокая женщина в черном платке и с грустными до невозможности глазами.
— Привет, сынок! — подходит она к Давиду, глядя на то, как он крепко сжимает мою ладонь.
Давид отпускает мою руку, сам же тепло обнимает мать, кажущуюся статуэткой в его огромных медвежьих объятиях. Это так мило, что сынок вымахал в несколько раз больше мамы, и теперь может защищать и оберегать ее от всех напастей. Видимо отец у Демида и Давы был крупным мужчиной, вот сыновья и пошли в него.
— Привет, мама! Ну все, хватит, не плачь. Все в порядке со мной. — прижимает маму крепко-крепко.
— Сынок, это твоя новая девушка? — наконец мама смахивает слезы и оборачивает свой ласковый взор ко мне.
— Это — Таисия, мам. Тая, а это — Светлана Сергеевна, твоя будущая свекровь.
— Здравствуйте. — улыбаюсь я, а сама настороженно гляжу на Давида.
«Новая девушка»… а что это значит? Значит, что меня на самом деле никогда не было в этом доме?!
Таисия
— Иди сюда, моя хорошая, подойди!
Оборачиваюсь на маму Давида. Мы все сейчас находимся на цокольном этаже, где у Давида расположен крытый бассейн с теплой водой. Давид прыгает в воду с Арсением, учит того плавать, держаться на воде.
Мадина, «печальная вдовушка», в умопомрачительном бикини черного цвета попивает коктейль из трубочки, глаз не спуская с Давида и с сына. С Давида, как мне кажется, больше.
— Подойди, девочка, не бойся. — улыбается Светлана Сергеевна.
— Что случилось?
Тетя Света выманивает меня из помещения бассейна. У меня нет купальника, поэтому я не плаваю, одета в свою обычную одежду. Снова странность — как можно жить в доме с бассейном и не иметь при этом ни одного купальника?!
Может раньше у меня была боязнь воды? Все может быть, но сейчас я совершенно спокойно реагирую на нее. Мне кажется, что я даже плавать умею. По крайней мере, знаю, как это делать.
Мне немножко тревожно оставлять Мадину наедине с Давидом, но гоню от себя эти шальные мысли прочь.
— Ты, случаем, не беременна, моя хорошая?
В маме Давида нет ни капли злобы, или раздражения. Видно, что она бесхитростная, добрая женщина.
— Как вы догадались? — только и могу удивиться я.
— Давид так нежен с тобой, так поддерживает тебя, касается живота… я никогда не видела его таким заботливым. Да и ты тоже, постоянно дотрагивается до животика. Скажи мне, обрадуй старую женщину.
— Да, Светлана Сергеевна, все верно, мы с Давидом ждем малыша.
— Ах! — тетя Света прижимает руки к щекам, в глазах у нее слезы. Она улыбается и в то же время плачет.
— Какое счастье, Таечка! Как я рада за вас! После смерти Демида я безумно боюсь потерять Давида. У меня отличные сыновья,
