— Во сколько тебе выходить? — сонная Беата снова спохватилась. Завозилась в поисках одежды. — Не вставай. Я уеду около четырёх. Ключи около зеркала. У нас ещё вагон времени. Спи. — Нееет, я теперь не усну. Как ты так живёшь? Будто вне времени. — Сначала было сложно. Потом привык. Роберт рассеянно проводил ладонью по её волосам.
Беата слышала, как идёт секундная стрелка на его часах. Думала о том, как это много — несколько часов. Особенно если в секундах. Каждая — как грань бриллианта, приносит новое ощущение. Сейчас вот от его тёплой ладони. А следующая — от дыхания ей в макушку. Потом от его горячей кожи, которую тянет погладить кончиками пальцев.
Она и не знала, что способна так загораться. И так впитывать ощущения. Не узнавала себя в этой молодой женщине, выгибающей спину, как кошка, и тянушейся губами к своему мужчине.
В середине мая уже рано светает. Роберт вышел в зябкие утренние сумерки. Завёл машину. По привычке проверил собственные ощущения, которые его никогда не подводили. Предвкушение радости. Как перед первыми полётами.
В Лиссабоне он забежал в Дьюти фри. Купил португальский шоколад Адаму, мармелад из маракуйи с Мадеры и вкуснейший знаменитый десерт с яичным заварным кремом Паштейш для Беаты.
Не стал звонить из аэропорта. Приехал. Встал перед воротами.
Впервые в жизни дом встречал его горящими окнами. Женский силуэт за занавеской.
Он вспомнил, как заглядывал когда-то в чужие окна. Как представлял жизнь в домах соседей. Сейчас окна горели. И там внутри была она.
Удержать бы эту птицу в руках. Не спугнуть.
Глава 49
49.
Беата не спала так сладко уже давно. Проснувшись, не обнаружила Роберта. Не мудрено. Его самолёт вылетел пятнадцать минут назад. С этой стороны от аэропорта самолёты не взлетали и не садились. Полоса развёрнута по-другому. А было бы интересно посмотреть на это со стороны. Вот и ещё один пунктик к списку "спросить у Роберта".
На кухне она обнаружила букетик садовых нарциссов и записку: "Жабка, я улетел! На крыльце к 7.00 должны быть булочки и молоко. Рейс туда-обратно. Не скучай. Целую. Робин-бобин" и смешной улыбающийся самолётик пририсован.
Прочитав это его " не скучай", Беата поняла, что уже скучает. Быстро же вы, госпожа Зимовская, привыкли. Она силилась вспомнить, как выглядел её день в той, прошлой жизни. До этих пор мозг тщательно блокировал всё, что было "до". Энергосберегающий режим организма позволял минимум функций. Память на утренние ритуалы в пакет, видимо, не входила.
Пила ли она кофе? Кажется, да. Варила? Или просто в чашку насыпала? У Роберта была мудреная кофемашина и капсулы десятка различных вкусов. Молоко и свежие булочки действительно стояли в пакете на крыльце.
Чувствуя себя неловко, но внутренне оправдываясь необходимостью привести рабочую одежду в порядок, Беата зашла в гардеробную. Взяла отпариватель. И залипла над вешалкой с формой.
Вот военный китель. Явно размером меньше, чем Роберт носит сейчас. Такой был у папы. Только погоны другие. Капитан.
Форма, похожая на полевую. Роберт что-то говорил про работу в Африке. Что его туда занесло?
Ныняшняя форма. Ещё один китель. Пальто. Рубашки. Все в идеальном порядке. Интересно, он сам следит за всем? Судя по количеству современной бытовой техники, Роберт умел сам абсолютно всё.
Беата призналась себе, что ищет следы женского присутствия. И одернула себя. Вы, госпожа Зимовская, ему кто? Правильно! Никто. Это даже в голове прозвучало грустно. Не хотелось быть никем.
Время поджимало. Беата вызвала такси, как они с Робертом и договаривались. Поехала в университет. Вошла в здание спокойно, даже не обернувшись. И только к обеду вспомнила про повод, по которому она вчера дёрнула Роберта фактически с работы.
Закончив занятия, Беата уселась за компьютер на кафедре. Открыла расписание аэропорта. Прилёт. Лиссабон. Почти в девять вечера.
Надо было соображать, что приготовить на ужин. Это крайне неловкая ситуация.
Во-первых, Беата предпочла бы готовить на собственной кухне. Но Роберт так ей ничего и не рассказал, чем кончилось общение с таинственным другом и компьютерным гением по совместительству. Поэтому совершенно не ясно, можно ли ей домой и безопасно ли это. Лучше она поедет к Роберту, как условились. А значит готовить надо что-то очень простое.
Во-вторых, Беата призналась себе, что не готовила ничего сама уже приличное время. Они часто ели вне дома. А завтраки на скорую руку и закуски не считаются.
В третьих, она совсем не знала вкусов Роберта. Вдруг он что-то не ест или не любит. Помнится, подростком он ел абсолютно всё ровно до тех пор, пока еда не заканчивалась. Беата вспомнила свой странный восторг от того, что она отдала ему половину своего сладкого кренделя тогда в парке.
Ну и в четвёртых, не понятно, будет ли вообще Роберт есть. Или их покормят в полете?
Вся в этих мыслях Беата почти добралась на такси до дома Тухольского. Заметила неподалёку супермаркет. Яркая красная с чёрными пятнышками божья коровка — эмблема торговой сети, была видна с шоссе. Растерянно пошла между полками и прилавками.
— Пани ищет что-то конкретное? — обратилась к ней уютная пожилая женщина в униформе магазина. — Мне нужно приготовить на ужин что-то простое. Чтобы использовать минимум приспособлений, — вдруг доверила ей свою проблему Беата. Помощь ей, пожалуй, не помешает. — О, тогда галушки! Знаете, когда мой муж работал пилотом, я их часто готовила. Удобно. Пока он снимал форму и умывался, кидала в кипяток. И всё! — Ваш муж был пилотом? — удивилась Беата. — Да, мы поэтому сюда и переехали. Поближе к аэропорту, но очень тихо. Дайте угадаю, Ваш тоже пилот? — Точно! — Беата не смогла не улыбнуться. — Вы просто не слушали про галушки. А про пилота слушали, — поделилась своими наблюдениями пожилая пани.
Вот, оказывается, как легко её стало прочитать. Раньше она умела держать лицо. Даже в неприятных ситуациях никак не выражать своего отношения. Ни лицом, ни глазами, ни жестами.
— Пожалуй, Вы правы. Отличное решение. Значит мне нужно… — Картофель, мука, брынза, сметана, бекон, зелень, — продиктовала наизусть жена пилота, — И возьмите наш бигос. Он, конечно, не домашний. Но очень вкусный. А к галушкам отлично подойдёт.
Беата набрала всё по списку. Подошла к бутылками с вином. — К галушкам лучше пиво, — снова возникла у неё за спиной волшебная женщина, — Возьмите тёмное. Оно самое свежее. — Спасибо вам огромное! Доброго вечера. — Меня зовут пани Дорота, дорогая. Я всегда тут. Мой Владэк умер год назад. Приходите. Буду рада. — А я Беата. Спасибо вам! Я обязательно ещё зайду.
Расплатившись, Беата, нагруженная пакетами, пошла к дому. Тяжесть не чувствовала. Ноги сами несли. Открыла дом.
Осмотрел ещё раз кухню. Ничего, разберётся. Чай, не самолёт. Пиво в холодильник. Картошку на плиту. Брынзу мельчить и мешать со сметаной. Поняла, что темновато стало. Включила свет, нарывая стол и поглядывая на часы.
Свет фар на подъездой дорожке. Сердце подпрыгнуло. Прилетел.
Божья коровка — символ сети супермаркетов Biedronka (божья коровка)
Самое смешное, что в Польше есть и сеть магазинов с названием Żabka. С зелёной лягушкой на эмблеме.
Итак, галушки. Кому интересно, чем Беата кормит Роберта.
Нам понадобится:400 г картофеля (почистить)120 г мукиЩепотка соли150 г копченого бекона или грудинки (порезать кубиками)150 г брынзы (лучше овечей)100 мл сметаны
Кубики бекона подрумяниваем на сухой сковороде. В миске смешиваем брынзу со сметаной. Хорошо перемешиваем. Картофель варим, трем на терке или режем, измельчаем в блендере. К картофелю добавляем соль и муку, перемешиваем до консистенции чуть гуще домашней сметаны, если у вас есть картофельный пресс с большой дыркой.
Если же нет, то делаем тесто густым, как на пироги. Из него можно просто скатать колбаски шириной 2–3 см и порезать их на цилиндрики. Варить в большой кастрюле с подсоленной кипящей водой около 1 минуты после закипания. Достать галушки шумовкой.
