Так что я собиралась просто прогуляться в гордом одиночестве по улочкам города. Послушать музыку. Выпить кофе. Побыть наедине с собой и своими мыслями и понять, что же я все-таки творю. Почему раз за разом чувствую себя молоденькой школьницей, стоит лишь в поле зрения появиться Елисею. Минутки одиночества, так порою ценные для собственной психики. И я искренне надеялась, что хотя бы сейчас Керн не удосужится их нарушить. А то у меня возникло нелепое подозрение, что вся его жизнь свелась к попыткам меня выследить и не дать дышать. А ведь у него совсем скоро тоже защита диплома. Так готов?
Лучше бы я не вспоминала про диплом! Потому что мне тут же позвонил мой научрук и долго и с выражением отчитывал, потом гонял по теме диплома. И плевать, что мой диплом уже был абсолютно готов и никакие новые изменение в него вносить не требовалось. И мне оставалось разве что мычать что-то нечленораздельное в трубку, показывая, что я внимательно все слушаю и полностью готова к защите.
На деле же мои мысли были совсем далеко от защиты и от происходящего. Кажется, это поняла и Виктория Валерьевна и, попрощавшись, положила трубку.
— До защиты — неделя, до отъезда — два дня. Я все успею, — произнесла я вслух, глядя на замолчавший мобильник. Не могу ведь не успеть, правда? Даже появилась идиотская мысль: как хорошо, что я сорвалась и приехала к сестре, а то пришлось бы сейчас сидеть над дипломом и нервничать. Сейчас же волнения как ни бывало, зато во мне жила уверенность, что я со всем справлюсь.
На город уже опустились сумерки и, наверное, гулять в одиночестве — не самая лучшая идея для молодой девушки. Однако я не боялась. Как-то в период моей юности я же умудрялась не влипать в истории, так почему это должно начаться сейчас? Да и в Петербурге я гуляла в такое время не раз и не два.
— А если не успеешь, цыпочка? — вкрадчиво поинтересовался кто-то за моей спиной. И почему-то от этого голоса пробрал мороз по коже. Однако я заставила себя глубоко вздохнуть и успокоиться. Все хорошо. На улице вечер, ничего страшного не случится, еще ходят люди. Вряд ли мне кто-нибудь попытается причинить сейчас вред. А у меня просто слишком богатое воображение, вот и все. И больше ничего страшного не случилось, да и случиться не должно. Скорее всего, просто очередной умник, которому приспичило познакомиться. Вот только тон он выбрал совершенно не правильный. Обращение «цыпочка» я терпеть не собиралась.
— Простите, вы это мне? — не оборачиваясь, очень вежливо уточнила я. — Кажется, мы с вами не знакомы. А сейчас я слишком спешу, чтобы исправить это досадное упущение. Простите, — и я торопливо сделала два шага вперед, собираясь покинуть столь неожиданного собеседника. Вот только надежды не оправдались. Не слишком обремененный воспитанием и интеллектом парень — а каким еще он мог быть, учитывая такое обращение?! — схватил меня под локоть, не давая сбежать.
— Не так быстро, цыпа. Куда бежишь-то? А пообщаться? Улыбнуться? Лаской поделиться? Я люблю ласковых, красотка.
Да ладно?! Докатилась, столько лет спокойно гуляла по ночному Питеру, а тут один-единственный раз вышла прогуляться без Елисея и сразу же наткнулась на местную гопоту. Это было бы смешно, если бы не было так грустно! А говорил мне Олежка, с моей жаждой приключений мне обязательно надо ходить на какую-то борьбу. Жаль, не слушала.
— Боюсь, я недостаточно ласкова для твоих предпочтений, — процедила сквозь зубы я. — Поэтому искренне советую отпустить меня и найти более сговорчивую…цыпочку, — последнее слово я буквально выплюнула.
— Нехорошо ведешь себя, крошка. Тем более, мы с тобой уже почти родные.
И «почти родная» рука без малейших колебаний легла на мою пятую точку. Я дернулась, извернулась в его руках и… Вот в этот момент я его узнала!
* * *
Нет, ну такой везучей могу быть только я! Потому что у меня за спиной один из тех типов, которых мы с Данкой отшивали в кафе! И он, в отличие от меня, провалами в памяти не страдал! Вот и скалился сейчас, полностью уверенный, что никакой Елисей мне сейчас на помощь не придет. Да и вряд ли кто-то найдется, если вспомнить наши печальные посиделки.
— Да мы вроде не братались, — осторожно ответила я. — Кровью тоже не менялись.
— Ну почему же? — прищурился он. — Я вот успел кровушки пролить. Если хочешь, тебе тоже мордашку разукрашу. Потом. Сейчас мы тебе личико портить не будем, правда? — и его ладонь опустилась ниже, без малейших колебаний сжимая то, что сжимать совершенно точно не требовалось.
— Слушай, в прошлый раз наше знакомство ничем хорошим не закончилось, — напомнила я, пытаясь сбросить его руку и при этом продолжая смотреть ему в глаза. Взгляд опускать нельзя — здесь и сейчас это будет трусостью. Мой противник расценит это как слабость. И тогда совершенно точно я никак не смогу ему противостоять.
Было ли мне страшно? Еще как! Однако в панику не позволяло удариться как раз осознание, что тогда я никак не смогу сопротивляться. Тут нужен холодный разум. Поистерить я могу и потом, когда выберусь из этой передряги без потерь. Или с потерями, но выберусь. Так, стоп! Никаких потерь! Все будет хорошо. Совершенно точно. Ведь иначе и быть не может, правда?
Аутотренинг работал паршиво, но я продолжала стараться изо всех сил. Не отступать. Сейчас ни в коем случае нельзя отступать.
— Там мы это исправим, цыпа, — не проникся моим предупреждением этот… Господи, как же его зовут? Вот хоть убейте, не помню! Хотя нет, убивать не стоит.
Пока я вела диалог со своим внутренним голосом, меня притянули к себе ближе, заставив буквально уткнуться в грудь. В нос ударило запахом парфюма, и я невольно чихнула — таким он был резким и противным. А еще к горлу подступала тошнота — то ли от омерзения, то ли от страха. А безымянная гопота тем временем уже наложила лапы на мои прелести.
— Пусти! — дернулась я, стремясь вырваться из этих непрошенных объятий. — Помо…
Закончить я не успела. Грубая мужская рука заткнула мне рот и потащила ближе к гаражам — туда, где освещение было на минимуме. Я вырывалась, пыталась кусаться, но помогало это мало — физически он был сильнее. А стульев здесь, увы, не находилась. С каким бы удовольствием я сейчас разбила еще один об эту тупую башку.
Но пока только меня с силой толкнули в сторону стены, так, что я сама ударилась об нее затылком до темноты в глазах. На мгновение поморщилась от боли, а потом почувствовала, как чужие руки принялись расстегивать мою блузку. Черт побери! Сейчас я как никогда обрадовалась бы явлению Елисея с его вечной ухмылочкой. Ну где же ты, рыцарь?
Все эти мысли проносились в голове мимолетом, а тело тем временем действовало. И пусть безымянная гопота стискивала меня руками, ноги-то у меня были свободны! И я, изловчившись, зарядила коленом в то самое место, которым он думает. Парень охнул от боли и дал мне немного пространства. Самую чуточку. Однако этого мне хватило, чтобы с силой его оттолкнуть и попытаться бросится куда глаза глядят.
— Ах ты стерва! — взревел парень. Или он сказал что-то более резкое и нецензурное? Не знаю, я словно раздвоилась — одна я билась пойманной птицей, отчаянно сражаясь за себя, а другая будто со стороны за всем этим наблюдала и хладнокровно делала выводы. Наверное, именно это и называется шоком. — Ну погоди! Урою!
Дожидаться, пока он выполнит свою угрозу, я не стала, бросившись со всех ног туда, где хотя бы немного виднелся свет. Значит, там должны быть люди. А там я уже смогу привлечь внимание, вызвать такси, еще что-нибудь сделать. Вот только…
Здесь не было асфальта, и я, поскользнувшись на гальке, начала падать. Вскочить не успела. Меня резко дернули за волосы и подняли. Поморщившись от боли, я уставилась прямо в лицо того, от кого так отчаянно пыталась убежать. Своего мучителя.
* * *
Мгновения, кажется, растянулись на вечность. Я пнула этого типа, стараясь освободиться, вот только хватка была мертвой. А дальше… Кажется, все то время, что мучительно растягивалось до бесконечности, решило нагнать само себя. Все происходило быстро. Даже слишком быстро.
