— Олег Дмитриевич, давайте перейдём сразу к делу. Признаться, мало что успела просмотреть, но в целом фронт работы мне ясен. — врала как сивый мерин, но другого выхода не было, — Не могу только понять, к чему ваш личный визит? Вы хотели обсудить что-то конкретное? — голос ровный, лилейный, Артур выдрессировал своими людьми, которых отсылал ко мне, а иногда такие твари захаживали, что реально тряслись поджилки, но и шкура толстела.
И сейчас, мне хоть и было херово, но я держала лицо, и пыталась работать, как обычно, а вот Смолин потерялся. Только я договорила, взгляд с документов на него бросила, а он белый и челюсть перекосило. С меня тут же слетело всё напускное хладнокровие, я уже готова была вызвать скорую, ещё не хватало, чтоб помер у меня в кабинете.
— Тебе плохо? — дёрнулась было к нему, но остановил взглядом, я осела с ужасом, ожидая разговора.
Того самого, которого ждала семь лет назад и которого так и не случилось, только сейчас всё усугубилось тем, что я остыла, да и проблема моя, как выяснилась никуда не делась. Смолин сука словно единственный мужик на земле, которому я могу отдаться, и даже сейчас...
У него были всё те же духи что и раньше, и самое страшное, меня от них не выворачивало. Как наваждение, в лёгкие и по всему телу. Повело, медленно обжигая нервные окончания. Кончики пальцев непросто жгло, а словно разъедало этим ёбнутым, по-другому и не сказать, желанием прикоснуться к нему.
Ослабил, почти сорвал галстук.
— Артур сказал, что ты в Москве. — хрипло произнёс, тяжело и сдавленно выдохнул и так же вдохнул.
Казалось, что он вот-вот в обморок рухнет, губы пересохшие и бледные, почти бескровные, я потянулась за телефоном с твёрдым намерением вызвать скорую. Тут же резко поддавшись вперёд, Смолин схватил меня за эту руку.
Не обожгло этим прикосновением, а словно разорвало всё нутро. Выдернула руку с такой силой, что та отлетела ударом в моё же плечо. Откатилась на стуле подальше от стола. Хуёво то, что выход за его спиной. Вырваться к дверям шансов мало.
— Не знаю, что тебе Артур наплёл, я там ни разу в жизни не была. — сказала тяжело дыша, буквально задыхаясь, только сейчас стало доходить, что за подстава.
Артур сука, свёл нас вновь.
Смолин тоже тяжело дышал, взгляд пристальный и дикий, а когда его лицу стал возвращаться цвет, я по-настоящему испугалась. Теперь тряслись не только руки тряслась я вся, так сильно, что даже не замечала учащённого сердцебиения. Запредельного, до шума в ушах.
— Тебе лучше уйти. — сказала это, а потом добавила просьбой, — Уйди, пожалуйста. — я была близка к обмороку, а это совершенно ни к чему в его присутствии.
Такого близкого контакта я точно не вынесу.
Олег, надо отдать ему должное, кивнул, встал и вышел. Пусть хоть и медленно, нехотя, но всё-таки ушёл.
Как только за ним закрылась дверь, я скатилась со стула на пол. В глазах и без того уже темнело, я конкретно провалилась в обморок за какие-то считаные секунды. Потом отследила по входящему вызову Артура, что провалялась на полу в бессознательном состоянии около часа. Хорошо, что моя помощница или кто-то из клиентов не явился и не застал меня в таком виде. Работать, естественно, я уже не смогла. Кое-как поднялась, тело ломало, словно меня десяток ментов отпинали. Нет, прецедентов не было, но думаю, что примерно то же состояние или близкое к нему.
Звонить Артуру и угрожать ему расправой я, конечно, не стала, позвонила Марине и договорившись о встрече, вовсе отключила телефон, зная, что брат сам начнёт мне названивать. Странно, что ещё не позвонил.
С Маринкой, на кухне я первым делом выпила, а потом начала плакаться, давно надо было, но пока петух в зад не клюнул я тянула.
— Мне короче мозгоправ нужен. Такой, толковый. Я не говорила никому, ты первая Марин и не мне тебе говорить. — одного моего взгляда хватило, что Марина правильно меня поняла.
— Я могила. — уверила, поднимая ладони.
— Не могу я ни с кем. Вот нравится мужик. — запнулась не в силах произнести слово красавчик, потому что это только его слово, Смолина, хотя я его разжаловала давно, ещё семь лет назад, — Нравится, я его представляю с собой, возбуждаюсь, иногда так, что готова трусы снять прям на месте и отдаться. Один раз на заправке так было, заправщик там такой...брутал, в общем, с бородой. Я даже из машины вышла к нему, у меня телефон упал тогда, а он поднял его мне подаёт, и вот тут я чуть не блеванула, когда его в руку взяла. Новый тогда купила, тем не смогла пользоваться. Просто, потому что его мужик какой-то левый потрогал. Это Марина, чтоб тебе было ясней, было четыре года назад, и сейчас всё по-прежнему. Так, семь лет уже. Я мастурбирую и представляю, вспоминаю этого ублюдка Смолина. Никого другого не могу, начинаю, а один хер Смолин в итоге. Ненавижу себя потом за это, даже один раз на гречке стояла. Тридцать секунд правда, потом вскочила. Больно пиздец. Прости за мой французский, просто без мата я про это не могу. — я это говорила всё, но на Марину старалась не смотреть, и так мельком видела, как у неё челюсть на стол упала и глаза на лоб полезли.
— Ты за семь лет, даже ни с кем из мужчин не целовалась? — она, подливая мне вино в мой быстро пустеющий бокал, задала наводящий вопрос.
— Марин, даже прикоснутся ко мне никто не может, у меня рвотный рефлекс сразу. Тебе Артур не рассказывал о том, как я стриптиз танцевала и почему я с этим завязала? — уточнила на всякий случай чтоб не развозить воспоминания, которые охота задавить в себе на веки вечные и никогда не вспоминать.
О том, что они же не дают мне жить нормальной жизнью, я старалась не думать.
— Да, он рассказывал, но ты потом же с Олегом, неужели только с ним?
— Да. Со Смолиным неожиданно всё получилось. Сука! И вот он заявляется в мой кабинет, спустя семь ебучих лет. Смолин мать его! Он как единственный мужик на земле, с которым я могу, но я не могу. Блядство. Надо к мозгоправу идти. Я давно подумывала, но как только собиралась записаться, напивалась и вроде отпускало. А сейчас без вариантов. — если бы он тогда признал свою вину, извинился, а не оправдывал себя тупым «я не знал» тогда возможно я бы поломалась да простила, но к тому избиению жестокому добавились ещё и семь лет невозможности высказаться и его непризнания своей вины.
— Так может тебе с ним? Так-то двадцать пять лет тебе, не девочка уже. Детей рожать пора. — неожиданно завела Маринка ту же шарманку, что и Артур.
— Я домой Марин поеду. Извини. Мальчишек за меня перецелуй, а Артуру передай, что я на него налоговую натравлю. Ничего не найдут, но мозги ему выебут. — допила вино, резко подорвалась с места, и направилась в прихожую.
— Насть ну ты дура совсем, что ли? — обиженно заканючила Марина, догоняя меня.
— Не хочу, ничего слушать не стану. Или врача мне найди, или забудь!
— Рассказала бы ты мне раньше, что у тебя такие проблемы. Я бы...Насть...ну останься. Давай поговорим, всё решим, врача хочешь? Найду врача, самого лучшего. Оставайся, мальчишки про тебя спрашивали, все уши уже прожужжали. — Марина пыталась всячески меня удержать, но моё стойкое желание побыть сейчас одной невозможно было перебить ничем, даже встречей с обожаемыми племянниками.
— Нет Марин, я поеду. — потянулась за сапогами, в этот момент как раз Володя зашёл в дом, что-то таща круглое в двух пакетах.
— Привет. Настён, ты чего уходишь уже? — ещё один опечаленный моим уходом.
— Ага. Да. — обувшись, потянулась за своим пальто, чтоб уже точно вдвоём с Маринкой не стали меня уговаривать остаться.
— Жалко, я арбузы привёз, мне друзья три штуки аж задарили. С Коста-Рики привезли. Я ел, не отравился, не такие, как наши летние, конечно, но тоже вкусно. — начал меня соблазнять Володя, очень мило с его стороны, но он и понятия не имел, что у меня творится на душе, если даже не до племянников, и уж точно не до арбузов.
