вижу пунцовые от смущения щеки.
– Если бы я хотел тебя полапать, то мы бы стреляли из автомата и из положения лежа. Так что задвинь свои фантазии и сосредоточься на мишени.
– Я не… – округляет свои невероятные глаза девушка, да тут же прикусывает язычок, когда я начинаю тихонько над ней посмеиваться.
– Опять издеваешься.
– Глубокий вдох, детка, – захожу со спины и укладываю ладони поверх ладошек Кати, так как ее руки нещадно трясутся. – Успокойся, а то такими темпами ты обстреляешь им все стены.
– Я не могу успокоиться, когда ты стоишь за спиной.
– Давай, детка. Иначе ты так и не научишься. Зафиксировала пистолет на мишени и осторожно сними с предохранителя.
– Так?
– Именно. А теперь прицеливайся таким образом, чтобы мушка оказалась в центре и дави на спусковой крючок…
Выстрел.
– Ай! – вскрикивает девушка, удивленно дергаясь, но не выпуская из рук оружие. – Ого! Я сделала это, ты видел? – смотрят на меня полные детского восторга глаза. Я киваю и просто улыбаюсь, потому что понимаю, что с каждым разом я пропадаю в ней все больше и больше. Осознание, что это будет странный для меня вечер: новый и абсолютно взрывоопасный – пугает и интригует одновременно. Я всегда был заядлым авантюристом, и в этот раз мне становится все любопытней и любопытней, куда меня приведет эта бешеная тяга.
– Давай еще. Теперь сама.
Отхожу чуть в сторону и прислоняюсь плечом на стену. Любопытная картина того, как дама разряжает целый магазин в мишень с такими усердием и так четко и внимательно целясь, увлекает настолько, что на мгновения выпадаю из жизни. А когда прихожу в себя, оказывается, Кати смотрит на меня с победной улыбкой и явно чего-то ждет.
– Что?
– Ты видел, говорю? Десять в яблочко!
Перевожу взгляд на мишени – точно. Эта снайперша обстреляла бедную “жертву” во все места, и больше половины попали в цель.
– Десять из восемнадцати – весьма и весьма неплохо, детка.
– Опять?!
– Что опять?
– Детка.
Усмехаюсь такой ее реакции и молчу. Под пристальным взглядом хитро прищуренных глаз обхожу девушку стороной и притягиваю за талию. Утыкаюсь носом в висок и закрываю глаза, пряча довольную улыбку. Первый шаг сделан.
– Что это ты руки распускаешь? – легонько бьет меня вредная девчонка, выпутываясь из объятий и отступая. – Забьемся? – протягивает ладошку, подмигивая.
– Что?
– Если ты сделаешь меньше попаданий чем я, то перестанешь мне "деткать".
– Хм… а если больше?
– Предлагай, – пожимает плечами спорщица.
– Поцелуй.
– Что? – изумление застывает в красивых глазах цвета кофе. – Зачем тебе это?
– Какая тебе разница? Спор ведь есть спор, правильно?
Кати воинственно складывает руки на груди и молчит. Буравит взглядом и явно анализирует свои возможности.
Уже готов к ее отказу, когда слышу:
– Договорились!
– Отлично, – киваю, подхватывая со стойки оружие.
– Но! Я-то новичок, а ты явно не первый раз пистолет в руках держишь.
– Допустим.
– Ты стреляешь по другой мишени. Во-о-от по той, –улыбается ехидна. – Красное пятнышко видишь у него, там где… – машет изящной ладошкой, подбирая нужное слово.
– Сердце, – подсказываю. Какую, однако, символичную она выбрала мишень.
Смогу ли я?
– Точно! В самое сердце, Гай. Сможешь?
Смогу. И не только в сердце мишени, Кати.
Ох, этот ее победный вид и вздернутый носик, улыбка и задор в глазах. Просто Кати еще не знает, что я сын полковника и в свои годы прошел через армию и службу по контракту. С оружием я на ты и нормативы до сих пор сдаю на ура. Но я ей этого говорить и не собираюсь. Должны же быть у меня какие-то “козыри” на руках в этой “сердечной войне”.
– Я все могу, детка, – натягиваю наушники. – Смотри и учись.
– Ну-ну, – замирает у меня за спиной брюнеточка, еще больше подзадоривая. А у меня внутри закипает кровь, азарт бьет через край, когда поднимаю руку в уже до жути знакомом жесте и целюсь. Легкий прищур и полное отключение от происходящего вокруг. Только импровизированное сердце мишени.
Один, второй, третий…
Выстрел за выстрелом.
И когда пистолет оказывается полностью разряжен, вытаскиваю магазин и передергиваю затвор. Снимаю наушники и слышу женский шепоток совсем близко:
– С ума сойти… – практически в ухо удивленный вздох. – Восемнадцать из восемнадцати…
– Как? – развожу руками, до сих пор под впечатлением от стрельбы Гаевского. Каким он был в этот момент, словами не передать! Все эти долгие минуты я, словно маленький ребенок, смотрела на его сосредоточенное лицо и сильные руки, которые крепко держали ствол, и ведь ни один мускул не дрогнул. Такой Гай – это было что-то восхитительно-потрясающее. Переворачивающее его образ в корне. Если раньше я думала, что ничего опасней бокала виски он в руках не держал, то сегодня – удивил.
– Серьезно, как ты это сделал? Ты занимался? – обгоняю мужчину и пячусь спиной, рискуя запнуться на своих высоченных каблуках.
Выйдя из клуба, мы неожиданно решили устроить небольшую прогулку по набережной. Прекрасный вечер в столице так и дышал приближением лета. Мимо прогуливались парочки, а на город медленно опускалась ночь, подсвечивая витрины кафе и магазинов разноцветными огнями. Романтика да и только. Жаль… мы не пара.
– Нет.
– В клуб часто ходишь?
– Нет, – прячет руки в карманы брюк мужчина.
– Ну, а что тогда?! В стрелялки много играешь?
– Опять мимо. Я вообще не игрок, – с каждым шагом загадочная улыбка все шире и шире расцветает на лице Макса.
– Тогда я не понимаю! – улыбаюсь в ответ и развожу руками, не в силах сдержать своего удивления. – Везение?
– Служба.
– Что?! – ответ был таким неожиданным, что я даже останавливаюсь. Стою, во все глаза пялясь на улыбающегося мужчину, не в силах поверить в то, что услышала.
– Я служил и достаточно долго, – и не думает тормозить Макс, продолжая наступать. Как хищник, медленно и грациозно, словно загоняя в капкан. Как зачарованная, делаю шаг назад и, если бы не сильные руки своего спутника, летела бы пятой точкой на асфальт. Но Гай очень кстати ловит меня и зажимает между перилами моста и своей каменной фигурой. Снова бесстыже нарушая мое личное пространство и нагло распуская руки, зажимая меня в кольцо.
– Правда? А где ты служил?
Несмотря на странный “дискомфорт” и мурашки от объятий мужчины, неосознанно обвиваю руками его за шею и все еще “утрамбовываю” в голове образ военного Гаевского. Впечатляющая картинка – надо признать.
– Сухопутные войска.
– Долго?
– Два года армии и еще пять по контракту.
– Вау, – вздыхаю, имея нездоровую слабость к мужчинам в форме. Особенно в военной.
– Вау, – повторяет за
