Я знал выражение кислого неодобрения на лице моей матери точно так же, как тот факт, что небо голубое. Я видел его каждый раз, когда пытался затронуть тему своего происхождения с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, и я впервые настолько озаботился, чтобы об этом спросить.
— Не глупи, Тирнан, Брайант — твой отец, — тупо произнесла она, словно цитируя строки из сценария.
— Не морочь мне голову, Сара, — предупредил я. — Ты обещала, что когда-нибудь расскажешь мне, и я считаю, что сегодня этот день настал.
Слегка дрожащей рукой она поднесла к губам бокал с мартини и осушила его.
— Я не хочу об этом говорить. Это… это плохо сказывается на моих нервах. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама заболела?
— Нет, — согласился я. — Но в том же духе, ты же не хочешь расстраивать своего сына? Все эти материнские инстинкты, должно быть, вопят от того, что я так долго не видел своего настоящего отца.
Она слегка усмехнулась.
— Он ничем не лучше Брайанта, так что не надо сочинять об этом глупые сказки.
— Ничто в моей жизни не является сказкой, так почему с этим должно быть иначе? Я все равно хочу знать правду.
Сара сжала губы.
— Не сейчас, Тирнан. Возможно… если ты успешно разоришь этих Константинов, я расскажу тебе правду, какой бы грязной она ни была.
— Поклянись мне, — потребовал я, взяв ее за плечо, так что она была вынуждена повернуться ко мне лицом и прочитать в моих глазах выражение жестокого утверждения. — Если мне это удастся, ты скажешь мне, чья кровь течет в моих жилах.
В ее глазах царила война, страх сталкивался с решимостью и гневом, возможно, даже с небольшой долей вины. Наконец, Сара вздохнула и с тоской посмотрела на свой пустой бокал, а затем перевела взгляд своих остекленевших глаз на мои.
— Хорошо, Тирнан, если у тебя получится, я расскажу тебе о твоем отце. Хотя, основной причиной для тебя должно быть разорение Константинов. Они заслуживают того, что их ждет.
Всю свою жизнь меня воспитывали так, чтобы я верил в то же самое, но впервые я заметил в фундаменте трещину. Формально Бьянка и Брэндо были Константинами. В их жилах текла кровь Лейна, но они были воспитаны Бельканте. Я понятия не имел, кто был моим отцом, но меня воспитали как Морелли. Это было то, кем я был, независимо от моего происхождения. Можно ли сказать то же самое о Бьянке и Брэндоне?
Опасная правда заключалась в том, что я больше не был уверен, что они заслуживают того, к чему приговорил их отец.
ГЛАВА 9
ТИРНАН
Когда той ночью я вернулся после того, как весь вечер занимался делами в «Беззаконии», в доме было темно и тихо. Тишина эхом разнеслась по похожей на пещеру комнате, и, когда я двигался по захламленному дому к своему кабинету, моим единственным ориентиром был лунный свет. Я замешкался у двери, заметив полоску света, пробивающуюся из-под нее в холл. Мое сердце сильно забилось, но затем замедлилось до ровного ритма, когда я потянулся к поясу за сунутым туда ранее пистолетом.
Я очень сомневался, что злоумышленнику удалось взломать мою систему безопасности, но в моей работе стоит быть осторожным.
Держа в руке пистолет, я толкнул старую дверь, и она скрипнула.
Бьянка моргнула, уставившись на меня и так и не донеся до рта ложку «Лаки Чармс».
На одно бесконечное мгновение мы застыли на месте, словно участники плохо поставленной сцены в какой-то любительской театральной постановке. Только разноцветный зефир, упавший с ложки в стоящую у нее на коленях миску, разрушил паралич.
Я опустил пистолет, а Бьянка ложку.
— Ты всегда носишь оружие? — скорее с любопытством, чем со страхом спросила Бьянка, хотя я готов был поспорить, что она впервые в жизни видит оружие вживую.
Направившись через весь кабинет к своему столу, я с отработанной легкостью выбросил магазин и опустошил патронник, мне на ладонь упала пуля. Я присел перед оружейным сейфом, ввел код и положил разобранное оружие внутрь.
Только когда я выпрямился и сел в кожаное кресло с высокой спинкой, то обратился девушке, что сидела напротив меня с прижатыми к груди коленями в моем кабинете.
— А ты всегда вламываешься в чужие кабинеты и ешь там отвратительные хлопья?
Уголки ее губ невольно дрогнули, веселье в ней боролось с раздражением. Я уже не в первый раз заметил, что ее верхняя губа немного полнее нижней, этот изящный изгиб, который мне хотелось бы почувствовать под своими зубами.
— Это единственная комната, от которой у меня не бегут мурашки по коже, — почти застенчиво призналась Бьянка. — Серьезно, там как в готическом мавзолее. Мне кажется, что на чердаке поселились летучие мыши, а когда мы с Брэндо на днях отправились на разведку, то нашли буквально гроб в спальне для гостей.
Она скептически посмотрела на меня.
— Брэндо все еще уверен, что ты вампир.
Я слегка усмехнулся, но в моей груди затаилось что-то теплое, что-то похожее на нежность.
— Не волнуйся, — добавила Бьянка, как будто я когда-то волновался. — Брэндо думает, что ты самый милый вампир, которого он когда-либо встречал.
У меня вырвался изумленный смешок, от которого запершило в горле.
— А он встречал много вампиров?
Она пожала плечами и, прежде чем ответить, сунула в рот еще одну ложку отвратительной каши.
— Зная Брэндо, возможно. Мальчуган дружит со всеми. Чем страннее, тем лучше, я полагаю. Ты видел, как дружны они с Эзрой?
Мое веселье угасло. Эзра любил детей, всегда любил. Когда он узнал о Грейс, то первым купил ей крошечные пинеточки. Они до сих пор хранятся у меня в комнате, запертые в сундуке, который я не открывал уже много лет.
— Так, а ты? — повторила Бьянка. — Постоянно носишь с собой пистолет?
Я скрестил руки и откинулся на спинку кресла, изучая ее невинное лицо, огромные, манящие голубые глаза. Она была серьезным ребенком, всегда настороженным, всегда сомневающимся. Меня удивило не то, что она интересуется тем, чем я занимаюсь, а то, что я хочу ей об этом рассказать. Большинству людей я с первого взгляда внушал страх, а потом, если они когда-нибудь узнавали, что я делаю для семьи, то едва ли могли говорить без запинки в моем присутствии.
Мне было интересно посмотреть, какая реакция будет у нее, если я ей расскажу.
— Я владею казино, — начал я. — Местом, где богатейшие люди могут оставить все свои наличные. У меня одна из крупнейших в штате строительных компаний. Импортно-экспортный бизнес, который приносит неплохие доходы, и немного… защиты на стороне.
Бьянка моргнула, ее ресницы отбрасывали абсурдно длинные тени в тусклом свете расставленных по всей комнате ламп.
— По-моему, это звучит криминально.
— О? — приподнял бровь я. — И что может знать об этом маленькая техасская девочка вроде тебя?
Что-то промелькнуло на ее лице, прежде чем она смогла контролировать выражение своего лица, но глаза остались затравленными.
— Достаточно.
— Фильмы и книги.
— Моя мама встречалась со многими мужчинами, — невнятно сказала она, помешивая в своей миске «Лаки Чармс», молоко стало розовым от красителя. — Я знаю больше, чем ты думаешь. Кроме того, ты вошел в комнату с пистолетом наперевес и с ужасным порезом на руке.
Я с удивлением посмотрел на рану, которую нанес мне в тот день Брайант. Рана не затянулась, она стала глубже, чем я думал, и открылась, так что кожа изогнулась, словно искаженные в рыке губы.
— У тебя есть аптечка? — спросила Бьянка, уже спустив ноги с кресла и вставая.
Я помедлил, но мне хотелось посмотреть, что она собирается делать, поэтому я кивнул, затем махнул подбородком в угол комнаты, где стояло антикварное бюро, набитое всем, от элементарной аптечки до инструментов для экстренной хирургии. Никогда не знаешь, что может случиться в моей сфере деятельности.
