гурьевская каша с медом и орешками остыла, а мой кофе покрылся противной пленкой, но зато парочка круассанов справилась с нашим пробуждением.
Чашки, оставшиеся с ночи, так и стоят на стойке.
Я быстро споласкиваю их и убираю в шкаф.
Вчера все так и закончилось идеей Александра найти Дине маму — на этом мы оба ушли по своим комнатам.
Мне уже заранее не нравится эта затея. Ежу понятно, что налетят претендентки — кому не хочется богатого и красивого мужа? Александру будет хорошо — знай себе сиди, выбирай самую ухоженную и умелую. А с Диной что? Она еще от травмы не оправилась, а ей уже суют под нос мачеху. При живой-то матери.
Но это уж точно не мое дело, поэтому я промолчала ночью и обещаю себе молчать и впредь.
Прогулка в Летнем саду у нас теперь называется: «Пойти к Евгению Онегину». Дине очень нравится, когда я ей читаю Пушкина наизусть. Правда, я помню поэму невнятными отрывками, которых скоро перестало хватать, так что приходится доучивать на ходу каждое утро.
— К Онегину? — спрашиваю я, когда мы выходим из ворот и сворачиваем к каналу Грибоедова. — Или к императору?
К императору — в Михайловский сад. Можно еще в гости к Марсу, к Медному всаднику или, если тянет на долгие прогулки — на остров. В Новую Голландию, то есть.
Дина энергично кивает, и мы идем к изрядно облетевшему уже Летнему саду.
Каждую зиму я удивляюсь, какой он маленький — сквозь ветви видно Неву. И каждое лето он снова одевается в свежую зелень и становится таинственным лабиринтом, в закоулках которого гуляющих подстерегают сюрпризы в виде фонтанов, статуй, беседок, клумб…
— Вы опять похитили мою племянницу?
…и дядюшек.
— Снова вы! — приветствую я Роберта, который подкрался к нам на одной из аллей и вынырнул прямо из-за поворота.
— Отчего же так любезно? — смеется он, кивая Дине и протягивая ей руку.
— Я вам еще прошлое нападение не простила! — кручу носом я, на всякий случай придерживая девочку рядом.
— Так давайте я ускорю процесс! Пойдемте гулять, и я заглажу вину, — он низко кланяется Дине, и та смущенно прячется за меня, поглядывая оттуда одним глазом.
— Это как наша принцесса скажет, — отвечаю я. — Дина, хочешь погулять с дядей Робом?
— Дядей! — фыркает он.
— Ну кто ж вы ей еще? — развожу руками. — Ну что решишь, Дин?
Оборачиваюсь к ней, но она прячется в мой бок и хихикает.
— Похоже, сегодня не ваш день, — говорю я Роберту, на лице которого появляется расстроенное выражение.
Кажется, он и правда хотел провести время с племянницей.
Однако, дядюшка не сдается так просто.
— Дин, а как ты относишься к засахаренному миндалю? — коварно спрашивает он, кивая на киоск рядом с нами.
Дина выныривает из-за меня, смотрит на Роберта, смотрит на киоск, кивает и протягивает ему руку.
— Смотрю, вы тоже освоили науку подкупа детей, — ворчу я.
— А также их воспитательниц, — говорит Роберт, отправляясь за миндалем. — Кулек миндаля и большой капучино с карамельным сиропом.
— Я люблю ванильный, — вставляю я.
— Это я себе, — мгновенно ориентируется он. — И еще один с ванильным.
Роберт возвращается с миндалем, которым начинает радостно хрустеть Дина, отдает мне капучино, а на свой смотрит с легким отвращением. Кажется, кто-то не любит сладкое, но теперь придется пить.
Мы неспешно идем по дорожке, увлеченные каждый своим угощением, когда Роберт вдруг останавливается и говорит таинственным голосом:
— Дин… Дина-а-а-а-а… я вот что-то нашел у себя в кармане, чего раньше не было. Как ты думаешь, тут в Летнем саду орудуют карманники? Только специальные, которые подкладывают людям… — он сует руку в карман пальто и с трудом вытаскивает из него круглый шар. — Кукол в шарике? Это точно не мне. Это, видимо, какой-нибудь знакомой девочке. У меня других девочек нет, придется отдать тебе!
Дина тут же всучивает мне кулек с орехами и двумя руками хватает шарик, принимаясь вертеть его и обдирать обертку, улыбаясь во всю мордочку.
— Со мной так легко не получится, — предупреждаю я, отпивая кофе из стаканчика.
— Это не я, это карманники, — открещивается он, тоже демонстрируя широченную улыбку.
В этот момент они очень похожи с Диной.
И не очень — с братом, на лице которого улыбка гостит реже, чем зимнее солнце в Петербурге.
Мы гуляем втроем по Летнему саду, который даже в хмурую ноябрьскую пору умудряется выглядеть как с открытки, и со стороны, наверное, выглядим как счастливая семья — мама, папа, дочка. Только мама — няня-неудачница в личной жизни, папа — богатый холостяк, а дочь — племянница и подопечная, которая говорит всего три слова после психической травмы.
— Ты действительно работаешь деврелом? — вдруг спрашивает Роберт, прервав цепочку необязательных бесед о погоде и природе.
— Да, — пожимаю плечами. — А что?
— Да вот думаю, нам нужен тоже такой специалист. Перспективное направление, человек, который снимет с маркетинга часть ненужных им задач и заодно разгрузит меня. Я понимаю, что у тебя в контракте запросы куда круче, но если однажды станет интересно — моя компания входит в сотню лучших в айти.
— Тоже неплохо, — вежливо замечаю я. Не мой уровень, но знакомства никогда не лишние.
— Так я о чем! — загорается он. — Мы с Сашкой вместе начинали десять лет назад. Но ему привычнее заниматься тем, что можно пощупать руками, информационные технологии ему кажутся ненадежными. Магнитная буря посильнее — и нет твоей компании.
— И вы поделили области?
— Да, когда он в Москву уехал. Мне достались самые перспективные активы, ему — самые надежные, — смеется Роберт.
Дина убегает вперед, рассматривая одну за другой аллегорические фигуры, поэтому я решаюсь задать этот вопрос:
— Вы поссорились из-за Светланы?
Роберт отвечает без паузы, и я ловлю себя на мысли, что Александр обязательно сначала помолчал бы, подбирая слова и решая, отвечать ли вообще. Его брат куда легче принимает решения.
— Да, — говорит он. — Она мне сразу не понравилась, и я не стеснялся об этом говорить Сашке. И подружки ее никогда не нравились.
— Ну вот он с ней и разошелся, — замечаю я. — Только к лучшему ли?
— Ага, — кивает он печально. — Стало только хуже. Так ее хоть муж сдерживал, а одна она пошла вразнос.
— Ты бывал у нее в гостях? У Дины?
— Поначалу да… — Роберт вздыхает, обламывает веточку с куста и хлещет ею шпалеры, увитые уже засохшим плющом. — Но пару раз рассказал Сашке, что видел — и мне отказали от дома.
— И все кончилось плохо… — подытоживаю
