вас ждём! — доносится голос Никиты.
— Щас! — кричит Дан в ответ, резко и громко. Недоволен тем что разрушили нашу прелюдию.
Застегиваю брюки. Мокрые трусы прилипают к промежности. Только бы сквозь тонкую ткань брюк не пропиталось. Иду к двери, слышу как раздраженно вздыхает Дан.
Никита стоит сразу за дверью, встречает требовательным взглядом, смотрит как строгая воспитательница на провинившихся детей. Думаю по нашим лицам итак все понятно, чем мы занимались. Но не испытываю ни капли сожаления или стыда, мысленно переложив всю ответственность на Дана. Это ведь он, дёргает за веревочки. Кит пропускает меня в зал и перекрывает проход Дану. Оборачиваюсь. Парни стоят напротив друг друга и молча смотрят, сжимая челюсть, напрягаясь всем телом. Общаются без слов, телепатически, понимают друг друга по взгляду. Хотелось бы и мне, понимать.
— Вы чего? — спрашиваю. — Кит? Все в порядке?
Отводит взгляд от друга, медленно поворачивается и идёт к дивану.
— Конечно. — давит из себя нервную улыбку, смотрит в глаза, будто молнии метает.
— Ребята, — громко говорит Марина, привлекая внимание на себя. — Так как я новенькая в вашей компании, предлагаю сыграть в игру, чтобы лучше узнать друг друга.
Сажусь рядом с Никитой, забираю из его рук стакан с виски и смотрю на девушку. Напряжение ушло, чувствую себя уверенно, даже на высоте. Если Дан у неё за спиной лезет ко мне в трусы, значит, не такая уж она и богиня.
— Давай. — командует Дан, сдвигает кресло ближе к журнальному столу и садится. — Че за игра.
Парни нехотя начинают шевелиться, Федя садится, но по-прежнему залипает в телефон. Заур сидит на полу перед столом и раскуривает стеклянный сосуд. В зале резко запахло жженой травой. Снова будут курить. В последнее время зачастили.
Марина приносит из комнаты свой телефон, старенький, с треснувшим экраном и что-то печатает.
— Вот. — говорит и осматривает всех с таинственной улыбкой. — Приложение будет выдавать вопросы. Или отвечаешь, или выполняешь желание. Только отвечать честно, договорились?
— Давай уже. — командует Дан и смотрит на меня.
Мне становится интересно, может узнаю о парнях что-то, чего еще не знаю.
Марина кладёт на стол телефон и первая нажимает на яркий крутящийся шар. На экране высвечивается вопрос.
— Твоё самое заветное желание. — читает громко чтобы все слышали и игриво улыбается.
Парни поочерёдно передают друг другу бульбулятор и крепко затягиваются.
— Это просто. — говорит Марина и смотри на Дана проникновенным взглядом. — Я хочу всегда быть со своим любимым.
— Чего? — громко переспрашиваю. — Вы только познакомились, какая любовь?
Дан улыбается. Не понимаю что ему понравилось больше, ее слова, или моя реакция.
— У любви нет времени. — с выражением философа отвечает Марина.
— А ты о чем мечтаешь? — спрашивает Дан, глядя мне глаза.
— О собаке. — отвечаю и тыкаю пальцем в экран её телефона.
Марина начинает зачитывать высветившийся текст.
— Расскажи о самом страшном дне в твоей жизни. — говорит и смотрит на меня в ожидании.
Чувствую как к горлу подступает тошнота. Никогда, ни при каких обстоятельствах не хочу этого вспоминать. Тем более сейчас, под злобным взглядом её чёрных глаз.
— Тогда ты должна выполнить желание. — улыбается девушка. — Такие условия.
Ловлю на себе взгляды парней. Все с интересом готовы внимательно слушать. Чувствую, что они на моей стороне.
— Кирюх… — говорит Дан. По интонации слышу что беспокоится.
— Самый страшный день. — говорю и беру в руки стакан с виски для мнимой поддержки. Ловлю на себе внимательные взгляды парней, Заур медленно втягивает в себя серый дым из стеклянного сосуда и тоже смотрит. Даже Федя отвлёкся от своего телефона. — Когда завтра ОГЭ от которого зависит моё будущее. После уроков, Лёша и его девушка Кристина, одноклассники, оба отличники, тратят свое время сидя со мной на лавочке у школы и подтягивают по алгебре. Поддерживают, верят, что сдам. Вдалбливают в мою голову формулы, вместо того чтобы самим готовиться. За каждый правильный ответ, рисуют на моей руке звёздочки чёрной ручкой, как символ того что я выучила. А вечером я иду домой, закрываюсь в комнате, пытаюсь повторить все что объясняли ребята. Понимаю что не могу их подвести, от одной мысли об этом, стыдно. А за стеной мать орёт. Воет так, что сердце разрывается. Отчим пиздит её горячей сковородкой по голове, из-за подгоревших котлет. Слышу удары, её крики, закрываю уши и пытаюсь запомнить формулы. Полицию вызывать бессмысленно. Скажет что сама ударилась и мне влетит за то что вмешиваюсь. А потом вдруг тишина. Ни ударов, ни криков. Бегу на кухню, она лежит на полу. Не лицо, а месиво из крови и кожи. Отчим сковородку сжимает и на меня смотрит, скалится. Вызываю скорую и прячусь за гаражами, боюсь домой вернуться, вдруг и меня прибьет. Врачи приезжают только утром, говорят что живая, увозят в реанимацию. Стою за гаражами, курю, понимаю что если умрет, меня заберут в детский дом. А через час экзамен…
В зале устанавливается гробовая тишина. Кит обнимает за плечи, хочет протянуть к себе, пожалеть. Отталкиваю его. В жалости не нуждаюсь. Этот момент я давно пережила.
— Ты знал? — Федя тихо спрашивает у Дана.
Дан поджимает губы и молча кивает головой.
Конечно знал. Я вывалила это на него еще три года назад, когда только переехала и мы впервые вместе напились.
Звонок в дверь. Настойчивый, продолжительный и жутко раздражительный. Смотрю на экран телефона. Вставать только через два часа. Протираю глаза руками и иду открывать. От звука звонка натягиваются нервы. Вдруг что-то случилось? Вчера я ушла сразу после этой дебильной игры, до того как парни начнут меня жалеть. Волнение накрывает холодной волной и разбегается мурашками по телу. Открываю.
— Выйди. — говорит Дан. Улыбается как-то странно, весь грязный, в волосах колючки.
Быстро обуваю старые кеды и выхожу.
В коридоре трое. Дан, Никита и Федя. Все как один, в каких-то ошметках от травы, в прошлогодних засохших колючках репейника, грязные, пьяные, накуренные и одинаково счастливые.
— Кирюх, — говорит Дан и таинственно улыбается. — Мы тут это, подарок короче…
Из-за угла где мусоропровод выходит Заур, тоже потрепанный, штаны на коленях порванные. Держит в руках подросшего щенка дворовой породы. Щенок серый, активно шевелит лапами, скулит, пытается выбраться. Не нравится ему на руках. В глазах-бусинках страх и отчаяние.
— Где вы его взяли? — спрашиваю, с сомнением заглядывая в их счастливые опьяневшие лица.
— Мы все питомники обзвонили, они почему-то по ночам не работают. Нашли этого за гаражами. А потом бегали за ним по всему району. — с гордостью и мальчишечьем задором говорит Кит.
