«Что же мне делать! – с отчаянием подумала она. – Я же не могу все время бегать к тете Зине, называть себя Феоной и ходить на высоченных каблуках! Я хоть и собираюсь стать актрисой, не могу все время играть одну и ту же роль. Ладно, оставлю все как есть. Все же лучше, чем прискакать на свидание обычной девчонкой с хвостиками».
Перед выходом на нее опять напало волнение. «Может быть, не ходить? – засомневалась она. – Уж слишком странно как-то все это было. А что, если мальчишка напутал что-нибудь? Нет, он сказал – «на башне» и еще назвал меня «Феоной», тут никаких других толкований быть не может».
Она вздохнула и вышла из дома.
Было тепло, как летом. Хорошая погода немного успокоила Олю, она шла и вспоминала о том, как Никита поцеловал ее в прошлый раз, на крыше.
Без пятнадцати десять она была уже в том районе, где жил ее друг. На заброшенной стройплощадке царила тишина, многоэтажная башня тянулась в небо, освещенная яркими лучами солнца.
Оля задрала голову вверх и вдруг увидела, как кто-то машет ей с крышы. Нет, конечно, человека на таком расстоянии разглядеть было трудно, но Оля как будто узнала Никиту, его черную куртку. «В самом деле, а кто еще это может быть, кому еще понадобилось махать мне рукой? Никита опять придумал что-то романтичное».
Оля зашла в пустой гулкий подъезд и стала медленно подниматься вверх, стараясь рассчитать свои силы – чтобы их хватило на весь подъем. Как ни странно, в этот раз он дался ей легче, как будто ее несла какая-то неведомая сила. «Интересно, что скажет он, когда узнает, что я не Феона? Нет, наверное, он уже так привязался ко мне, что ему безразлично, как меня зовут и как я выгляжу. Впрочем, выгляжу я весьма неплохо, будем надеяться, что он изменит свои вкусы. Будет ли он петь песни и играть на гитаре?..»
Так, с передышками, стараясь думать только о хорошем, она добралась до последнего этажа. Перед дверью на крышу она отдышалась и толкнула ее рукой.
– Никита! – позвала она, когда оказалась под лучами яркого солнца. Она сделала несколько шагов вперед, потом заглянула за широкую трубу, которая загораживала значительную часть пространства.
Сзади нее хлопнула чердачная дверь.
– Никита, ты здесь? – опять позвала она. «Точно, какой-нибудь сюрприз придумал».
Стараясь держаться от края подальше, хоть он и был огорожен высокими бортами, Оля обошла всю крышу, но нигде не обнаружила своего друга. Стояло старое кресло, ветер на нем шевелил газету, консервная банка с дождевой водой. Ничто не напоминало о том, что здесь недавно были люди.
Она вернулась к двери и попыталась открыть ее, но, как ни странно, дверь была закрыта. Оля прижала ухо к горячей железной обшивке, и ей показалось, что она слышит чьи-то шаги. Как будто кто-то бежит вниз по ступеням – шаги становятся все тише и тише.
– Куда же он? – растерянно пробормотала Оля. – Я же здесь.
Минуту она стояла, все еще надеясь, что произошло какое-то недоразумение, что шаги сейчас застучат в обратном направлении, дверь распахнется, выйдет Никита с гитарой и скажет: «Сюрпри-из. Здорово я тебя напугал?» Правда, эта дурацкая мальчишеская шутка была совсем не в духе серьезного мрачноватого Никиты.
– Ты куда? – закричала она и что было сил забарабанила кулаками по двери. – Ты куда? Вернись!!!
Но за дверью стояла тишина. Оля еще раз быстро обогнула крышу, заглянула за каждый угол и вдруг поняла, что она здесь совершенно одна. На нее напал такой страх, что даже плакать захотелось.
– Никита, как же ты мог поступить так со мной? – жалобно пробормотала она, и первые слезинки выкатились у нее из глаз. Но Никита ли сделал это?
Первые минуты она не могла ни о чем думать. Произошло что-то страшное, непонятное – кто-то заманил ее сюда, в это заброшенное, опасное место, и захлопнул за ее спиной дверь. Кто и зачем?
Оля на деревянных, негнущихся ногах добрела до края крыши и заглянула вниз. Парапет был крепкий, высотой ей до груди, но все равно стало так страшно, когда она посмотрела вниз, – даже дыхание перехватило.
– Ах! – вскликнула Оля. Впечатление было не менее сильное, как тогда, когда она оказалась на «Соколе» и стальной механизм поднял ее высоко вверх и завертел где-то под самыми облаками. У Оли закружилась голова.
Из последних сил, уперевшись влажными ладонями в кирпичный бортик, она смотрела вниз. А там, на глубине двадцати двух этажей, какая-то маленькая фигурка пересекала заваленный строительным мусором двор. И лицо этого человека как будто опять было скрыто капюшоном.
– Эй! – закричала Оля. – Эй! Немедленно вернись!
Но фигурка даже не оглянулась на этот крик. Может быть, тот человек его просто не услышал. Через несколько секунд фигурка скрылась за деревьями.
Она оглядела окрестности, надеясь, что какие-нибудь люди, может быть, заметят ее снизу и придут на помощь. Но вокруг дома был пустырь, на котором даже не гуляли собачники со своими собаками, дорога была далеко, а с другой стороны виднелись закоптелые трубы какого-то завода. Место было на редкость безлюдное и скучное.
Плача от отчаяния, Оля отошла назад, на безопасное расстояние от края крыши. «Кто и зачем?!» – одна только мысль стучала у нее в голове.
Она еще несколько раз пыталась открыть стальную дверь, но все было безуспешно. Она села в кресло и попыталась успокоиться.
«Во-первых, ничего страшного, – сказала она себе. – Я здесь одна, и мне ничего не угрожает. С крыши прыгать я не собираюсь, никаких головоломных трюков на ее краю, как Джеки Чан, я делать не буду. Я просто посижу здесь немного, пока не придут рабочие. Ну да, сегодня будний день, должны же прийти какие-нибудь рабочие, чтобы закончить строительство?!»
Но окружающий пейзаж убеждал ее в обратном – все вокруг заброшено, и в ближайшие дни сюда никакие рабочие не придут. Может, у фирмы, которая занимается строительством, закончились деньги. Может, выяснилось, что дом непригоден для эксплуатации по каким-либо причинам – бывает же такое! – затеяли строительство, а потом обнаружили, что грунт под домом какой-нибудь неподходящий, и дом стоит себе, ожидая, когда его обратно разберут по частям.
Оля стала вспоминать, сколько человек может прожить без еды. Кажется, неделю. А без воды? Дня два, три. Оля пожалела, что не захватила с собой бутылку газировки. Вдруг какая-то внезапная мысль озарила ее – рядом стояла консервная банка с дождевой водой. Банка выглядела очень сомнительно, сквозь воду просвечивало ржавое дно, но Оля решила, что через пару дней, когда она начнет умирать от жажды, ей очень даже понадобится эта вода, тогда будет не до брезгливости. Она быстро спрятала банку под кресло.
