– А ты где живешь, Саша?
Она машинально назвала адрес и тут же вспыхнула, опомнившись.
– Тебе зачем?
– Да ты не волнуйся. Ни за чем. Я просто так спросил. До свидания, Саша.
Он бережно пожал ее протянутую руку и, повернувшись, зашагал прочь.
Так и есть. Мария Александровна не поверила в байку про дом отдыха и, едва Саша открыла дверь, бросилась к дочери с причитаниями:
– Ну разве так можно, Сашенька? Пропала на несколько дней. Я понимаю, ты молодая женщина, физиология требует, но… Павлик без тебя всегда так скучает.
«Можно подумать, я то и дело пропадаю на несколько дней, чтобы удовлетворить физиологию», – устало подумала Саша, торопясь снять платье, пропитавшееся затхлым, прогорклым запахом тюрьмы. Мать шаркала за дочерью по пятам, продолжая бормотать что-то укоризненное. Впрочем, это было уже привычным, как и запах корвалола, после смерти отца мама пила лекарство постоянно.
– А где Павлик? – удивилась Саша, заглянув в детскую.
– В своем авиаклубе, где ж еще, – ворчливо отозвалась мать. – С утра до ночи там пропадает. Обедать не дождешься.
– Так это ж хорошо, мам, – улыбнулась Саша, ласково погладив ее по плечу. – Другие без дела по улицам слоняются, а у него серьезное увлечение. Погоди, станет летчиком – гордиться будешь.
– Ладно уж, заступница, – усмехнулась мать. – Есть-то хочешь? Я котлет нажарила.
– Конечно. Ты же знаешь, я обожаю котлеты. Только сначала в душ.
Она долго терлась мочалкой, словно так могла стереть из памяти воспоминания о прошедших днях. Какое счастье оказаться дома! Под ногами мягкий коврик, из-под крана весело журчит вода, полотенце пахнет свежестью и лавандой. Мать всегда сама стирала белье, отводя на это весь субботний день. А уже с вечера накануне расставляла в ванной пачки с порошком, крахмалом и синькой. «Милая мама, – с нежностью подумала Саша, – как она заботится о нас. Что бы мы без нее делали?» Эта мысль – мысль о том, что с матерью может что-то случиться и они с Павликом останутся совершенно одни, – посещала Сашу постоянно, пугая и мучая бессонницей по ночам. Когда был жив отец, надежный, уверенный, сильный, все было совсем по-другому. В их доме часто собирались гости. Мама много смеялась и выглядела такой счастливой. Саша очень гордилась отцом. Она знала, что в Кривой Рог он приехал сразу после школы, из деревни. Работал и учился заочно, год за годом поднимаясь по служебной лестнице все выше и выше. Без всяких там нужных знакомств, без обязательных взяток. Мать часто рассказывала Саше об этом, когда отец работал уже директором металлургического комбината. И каждый раз с горечью добавляла, что он добился бы большего, если б удачно женился. Мария Александровна была еврейкой. И хотя в паспорте в графе «национальность» значилось, что она украинка, как и муж, никого это обмануть не могло – слишком яркими, характерными были внешние черты. Зато благодаря этому смешанному браку Саша родилась настоящей красавицей. Еще девочкой она притягивала к себе восхищенные взгляды: нежный ангел с волнами медных вьющихся волос, изумрудными глазами, аккуратным, задорно вздернутым носиком, пухлыми губами и ямочками на щеках. Миновав подростковый возраст, Саша похорошела еще больше. Тонкая высокая девушка с пышной грудью всегда оказывалась в центре внимания противоположного пола, который ей почему-то был безразличен. И та ее первая близость, после которой родился Павлик, не была следствием любовного влечения. Просто после выпускного все отправились на берег реки жечь костер. И Саша, неожиданно очутившись в компании одна без пары, почувствовала себя жутко несовременной, неправильной. Тогда казалось, что Колька Садовский, подсевший к ней поближе, когда все подружки в сопровождении кавалеров разбрелись кто куда, выручает ее из неловкой ситуации. Может, Колька и сам так думал. Она ведь и правда обрадовалась тому, что как все, с ухажером. Теперь никто не скажет, что она воображает в ожидании «прынца» на белом коне или алых парусов. После той июньской ночи Саша Кольку больше не видела. Вместе со школьной порой закончилась ее детская беззаботная жизнь. Похороны отца, тяжелые роды, бессонные ночи. До трех лет Павлик плохо спал по ночам, просыпаясь от малейшего шороха. И тогда у Саши было только одно желание: выспаться. Впрочем, это не помешало ей закончить медучилище. И не кое-как, а с отличием. Потом стало легче. Павлик пошел в детский сад, а ей удалось устроиться операционной сестрой в городскую больницу. Главврач Николай Владимирович взял Сашу сразу, без испытательного срока. Она думала, благодаря красному диплому, оказалось – нет.
Как-то после ночного дежурства, столкнувшись с Сашей в больничном коридоре, Николай Владимирович бросил мимоходом: «Через полчаса зайди ко мне, Александра». Тон у него был слишком уж категоричным, и все эти полчаса Саша мучилась, гадая, за что получит нагоняй от начальства.
В указанное время, переминаясь с ноги на ногу, она нерешительно постучала в дверь его кабинета. Дверь открылась тут же, словно босс стоял возле нее и ждал Сашиного появления. Большая жилистая рука втянула молодую женщину внутрь. Хлопнула дверь, торопливо щелкнул замок. Влажные губы с сигаретным запахом жадно впились в Сашин рот. Она стояла в оцепенении, а главврач, подтолкнув молодую женщину к дивану, быстро сорвал с нее халатик, трусики и бюстгальтер. Саша очнулась, когда пружина старого дивана впилась ей в спину. Молодая женщина попыталась столкнуть с себя Николая Владимировича, но он был очень крупный мужчина, и ее беспомощное сопротивление только завело его еще больше. Через несколько минут, издав гортанное рычание, он сам скатился с нее, деловито посмотрел на часы, быстро оделся, сел за письменный стол и закурил, разглядывая растерзанное тело молодой сотрудницы.
– Вон полотенце над раковиной. Смочи и… Сама знаешь.
Саша дрожащими руками обтерлась и медленно оделась.
– Я пойду?
– Да, конечно. Возьми сумку с продуктами. По средам и пятницам ты у меня.
Саша машинально взяла тяжелую сумку, даже не думая в тот момент о том, что в ней может быть. Дома она удивилась: соки, сухая колбаса, красная икра, банки с маслинами, коробка конфет, бутылка армянского коньяка… Она выставляла продукты на кухонный стол, а мама смотрела изумленными глазами.
– Откуда это, Сашенька?
– Из… – Саша нервно рассмеялась. – Тебе лучше и не знать, мамуля!
Она долго не могла прийти в себя, бесцельно слоняясь по квартире, но уже вечером, ложась спать, вдруг подумала: «Он не противный! От него хорошо пахнет, и вообще…» – Саша почувствовала, что при воспоминании о Николае Владимировиче соски затвердели и потеплело внизу живота. Молодое тело хотело мужчину, и с этим ничего нельзя было поделать. «Отбить его, что ли? – пронеслась в голове другая мысль, удивившая Сашу своей неожиданностью и циничностью. – А что? – продолжала она разговаривать сама с собой. – Заживем как люди».
