– Места есть только в палатах второго класса и выше. Кобаси, отвернувшись, молчал.
– Вы хотите перевести Тоду в более дешевую палату?
– Да. Это хотя бы на день продлит его пребывание в клинике.
– У нас всего две общие палаты.
– Да… Здесь стараются иметь дело только с богачами… Плакало «строительство общества всенародного благоденствия»!
– Что-о? – Акико широко раскрыла глаза.
– Это предвыборное обещание нашего главврача – когда он баллотировался в муниципалитет…
Акико залилась смехом.
– А не перевести ли нам и тех двоих?
– Служащего с шофером?
– Им-то уж и вовсе нечего делать в больнице – давай и их выпишем. А?
– Ну, перестань…
Теперь, когда в комнате, кроме них, не было никого, Акико разговаривала с Кобаси совсем по-другому. Чувствовалось, что их связывают очень тесные узы.
– В последнее время я отказываюсь понимать Наоэ.
– Почему?
– Пляшет под дудку старшей сестры – кладет в клинику практически здоровых людей, прописывает совершенно бесполезные лекарства, делает бессмысленную «операцию», а Тоде, несмотря на нагноение швов, велит убираться домой…
– Это политика Главного, и ничего тут не поделаешь.
– Но ведь Наоэ очень хороший врач! Таким гордился бы любой университет. Если не он, то кто же еще может образумить Главного?!
– Доктор Наоэ и главврач – разные люди.
– Разница только в том, что Наоэ не бизнесмен.
– Нет, не только. У Наоэ собственные взгляды, достойные всяческого уважения.
– Трудно поверить!
– Он выдающийся человек.
– Нет, он плохой человек.
– Как ты можешь так о нем говорить?!
– Может, когда-то он и был замечательным врачом… Во всяком случае, он мне не товарищ по университету и не коллега по кафедре, так что я могу позволить себе осуждать его.
– Да если та же Норико услышит такое!.. Представляю, что будет.
– Ну и пусть. Я ей даже спасибо скажу, если она ему это передаст.
– Глупый какой. Только неприятности наживешь!
– Если здесь станет совсем невыносимо, вернусь в университетскую клинику. Какой смысл работать под началом такого человека!
– Осаму-тян! – Акико впервые за весь вечер назвала Кобаси по имени. – Как ты можешь?
И, выскочив за дверь, она опрометью побежала по лестнице на второй этаж.
Уже пробило десять, а Наоэ еще не появлялся. В амбулатории принимал один Кобаси, отдежуривший ночь.
Наоэ никогда не приходил рано, но то, что он не пришел и после десяти, было необычно. Медсестры забеспокоились. С третьего этажа спустилась Цуруё Сэкигути, которой, вероятно, уже позвонили из регистратуры, и заглянула в амбулаторию.
– А что, доктор Наоэ еще не приходил?
Часы на стене показывали четверть одиннадцатого.
– Пока нет. – Акико Такаги оторвалась от перевязки и подняла глаза на Сэкигути.
– Больные, наверное, уже ждут?
– Самый первый пришел к девяти.
На столе Наоэ лежала стопка историй болезни – штук пять.
– Может быть, он сегодня выходной?
– Вряд ли. После обеда операция. Акико закрепила конец бинта.
– Операция?
Старшая сестра взглянула на таблицу, висевшую на стене. Под графами с назначением лекарств и инъекций, в самом низу, шли названия и даты операций. На сегодня никаких операций намечено не было.
– Я ночью дежурила, и мне хотелось бы после обеда уйти домой… Можно? – спросила Акико.
– Думаю, можно, – неуверенно сказала Сэкигути. Она огляделась вокруг. В амбулатории, кроме Акико, были Каору Уно и Мидори Танака, а в процедурном кабинете работали Норико Симура с Акико Наканиси. Для операции аппендицита достаточно и двух медсестер.
– А что за операция?
– Аборт.
Старшая сестра вытаращила глаза.
– Будет делать сам Наоэ?
– По-видимому. Доктора Мурасэ сегодня быть не должно. Не его день.
– Впервые слышу.
– Так вы не знали? – Акико удивленно посмотрела на старшую сестру.
– Нет.
Занимавшийся осмотром больного Кобаси обернулся.
– Что, операцию собирается делать сам Наоэ?
– Да, – пожала плечами Акико. – А вы тоже об этом не слышали?
– Нет.
Кобаси закончил осмотр. Больной попрощался и вышел из кабинета.
– Я и сама узнала об этом только вчера вечером. Доктор Наоэ позвонил мне в девять часов и попросил подготовить инструменты.
– Как-то неожиданно все это. – Старшая сестра недовольно покосилась на Акико и добавила: – Во всяком случае, тебе надо было сказать мне об этом, когда ты сдавала дежурство.
Акико растерялась.
– Я думала, все знают, и вы тоже.
– Никто не знает. Разве ты не слышала, что даже доктор Кобаси не в курсе дела?
Акико, получив нагоняй, понурилась, хотя была вовсе не виновата в том, что ни Кобаси, ни старшая медсестра ничего не знали, – операции назначались врачами, а сестры только получали необходимые указания.
– Кому будут делать операцию? Акико потерянно молчала.
– Ты что, не знаешь?
– Мне было сказано только приготовить инструменты! – огрызнулась Акико.
– Выходит, об этом знает один Наоэ… – пробормотала старшая сестра и примирительно сказала: – Делает, что ему заблагорассудится, ставит нас в глупое положение!
Операция сама по себе была элементарной. Для нее вполне хватило бы одного врача и одной медсестры. Но Цуруё Сэкигути чувствовала себя глубоко уязвленной. Она, старшая сестра, узнает об операции случайно! С ней никто не считается!..
– Значит, больная еще не поступила в клинику.
– По всей видимости.
– Кто бы это мог быть?.. Сэнсэй, вы не знаете? – повернулась Цуруё к Кобаси.
– Не знаю, – холодно отрезал тот, беря из стопки следующую карту.
– Какая беспечность!
Старшая сестра взглянула на свои часы. В этот момент из процедурного кабинета вышла Норико.
– Послушай, – обескураженная резкостью Кобаси, Цуруё обращалась теперь к Норико, – ты ничего не знаешь о сегодняшней операции?
– Операция? Нет… Не знаю. Норико явно слышала об этом впервые.
– И доктора Наоэ что-то до сих пор нет… Стрелка на настенных часах перескочила. Двадцать минут одиннадцатого.
– Может, он заболел?
Норико пожала плечами. Ей очень хотелось ответить: «Что вы меня спрашиваете? Я ему не жена, откуда мне знать».
– Если он решил сегодня не приходить, то должен был по крайней мере предупредить об этом. Позвони-ка ему домой!
– Я не знаю номера. Вам лучше сделать это самой.
Норико повернулась к Цуруё спиной, взяла из шкафчика с лекарствами две ампулы тиазина и возвратилась в процедурный кабинет.
– Пригласи следующего, – сказал Кобаси застывшей в раздумье Акико.
– Да-а. А время-то идет… – Стряхнув оцепенение, старшая сестра выглянула в коридор. Там в терпеливом молчании ждали человек двадцать.
