— Ты идешь? — бросает она Мишке.
Мишка виновато смотрит на меня.
— Ага — отвечает он — Прости — одними губами шепчет мне.
Они скрываются за дверью.
— Кирилл, прости, она не должна была…
— Олесь, все хорошо.
Он садится рядом на кровать.
— Иди сюда — он перетаскивает меня к себе на колени и обнимает, прижимая к себе — все хорошо, успокойся, солнышко — говорит он мне тихо на ухо и целует в висок.
— Мне очень неприятно, что она так сказала тебе, она не должна была.
— Ш…ш…ш. — тихонько мне на ухо и крепче обнял.
Стало так тепло и уютно в его объятьях. Он словно убаюкивал меня, как маленького ребенка.
— Я так люблю тебя — говорю ему.
— А я тебя — он касается моей щеки — Зена ты моя — целует меня в кончик носа.
— Не думай о её словах, пожалуйста, мне важно, что ты рядом. Она подуется, потом смириться. Я её знаю. Она Мишке то не давала встречаться с девчонками.
— Правда? — удивляется он.
— Ага, когда отца не стало она окружила нас с Мишкой чрезмерной заботой, понимаешь. Он и сбежал от этого, а я старалась держаться по дальше как могла. Теперь будет попроще.
— Я не хотел стать причиной ваших ссор — говорит он грустно — я же понимаю, что она не примет меня.
— Кирилл её мнение в наших отношениях для меня не важно.
— Но, она твоя мать.
— И, что, а ты мой любимый, а то как она повела себя с тобой меня покоробило. Ведь она совсем не знает тебя.
— Олесь, все судят по внешности — говорит он грустно.
Он сталкивается с этим каждый день.
— Я ненавижу, когда люди так делают.
Он усмехнулся грустно.
— Люди часто жестоки, Олесь.
С чем он сталкивается каждый день? Мне так хочется убрать эту боль из его души. Он стойко выдержал нападки мамы, хотя совсем в них не виноват.
— Прости еще раз — говорю ему.
— Успокойся солнышко.
— Как ты это все выдерживаешь? Я бы, наверное, давно сломалась.
Он ухмыльнулся.
— Кто-то очень мудрый мне сказал однажды, что в такие моменты закаляется душа.
У меня аж мурашки побежали, это же мои слова.
— Ты запомнил?
— Ага, такое не забудешь.
— Я так тебя люблю — обнимаю его за плечи.
— Я тебя тоже, солнышко.
Отстраняюсь немного и целую его. Он отвечает очень страстно, впиваясь мне в губы.
— Я так соскучилась — говорю ему в губы.
— Я тоже, извини, что проспал вчера.
— Ничего. Зато ты отдохнул.
— Ага отоспался за две предыдущие ночи.
У меня сердце сжалось от его слов.
— Ты не спал две ночи?
Он кивает.
— После того как не дозвонился до тебя я уже не мог спать.
Как же он переживал и так хорошо, что он приехал.
— Блин, мороженное, оно же, наверное, растаяло!
Он тянется к пакету и достает мороженное.
— Блин, подтаяло — говорит он виновато.
— Давай — забираю у него мороженое.
Оно начало таять, но стаканчик еще держал. Я раскрыла.
— Надо быстрее съесть — говорю ему, выпиваю потаенное молоко, а оставшееся замершим мороженое даю ему — теперь ты.
— Я же тебе принес — возмущается он.
— А я хочу с тобою съесть.
— А.
Подношу мороженное к губам, и он кусает его.
— Вкусное — откусываю я.
— Я надеялся, что тебе понравиться малиновое.
— Мне очень понравилось — подношу мороженное ему, и он откусывает.
Дно стаканчика промокло и несколько капель упало мне на другую руку.
— Ой, все протек — говорю я и доедаю мороженное.
Кирилл берет мою руку и подносит к губам очень нежно касается кожи и убирает мороженное губами. Он этого жеста мурашки пробежали по всему телу. Кирилл оторвался от руки и удивленно посмотрел на меня.
— Спасибо, очень приятно— сказала я и он улыбнулся.
— И очень вкусно — ответил он смущенно.
— Я же не рассказала тебе самое главное.
— Что именно?
— Меня завтра выпишут, и я вернусь домой, ура!
— Здорово, значит завтра заберу тебя отсюда — он радостно улыбнулся.
— Ага. Как там Тишка?
— Повеселел. Играться начал.
— Начал?
— Ну да он вчера вялый был, когда я пришел. Но после того, как я его накормил он стал живее. Не переживай.
— Хорошо, спасибо, что ухаживаешь за ним.
— Олесь, это самая малость, что я могу сделать для тебя. Это тебе спасибо за все, что ты делаешь для меня. И мне очень жаль, что мама на тебя обижается из-за меня. И я не хочу, чтобы ты не общалась с ней, потому, что это твоя мама. Если бы мне выпал шанс отмотать жизнь назад я бы по другому относился бы к родным — в его глазах заблестели слезы — больше бы времени проводил с ними. Мне их очень не хватает — у него скатывается слеза.
— Кирилл, солнышко — провожу по его щеке, убирая слезу — может, расскажешь, как все случилось?
- Ты, правда, хочешь знать? — он удивляется.
— Конечно, это твоя жизнь и про себя ты редко рассказываешь. Я бы очень хотела узнать о тебе больше.
— Ну, ладно, если тебе это интересно.
Неужели он, наконец, расскажет мне все. В это время открывается дверь в палату и заходит Макс.
Блин!
Глава 34
Кирилл.
Полный призрения взгляд матери Олеси переварил кое-как. Но когда она сказала, что я не смогу ничего дать Олесе, мой недавно созданный счастливый мирок начал шататься и разрушаться. Она права и никогда не примет меня. Мое счастье стало ускользать из рук как пальчики Олеси из моей руки. Но она не отпустила. Она сжала мои пальцы в своей маленькой ручке и встала на мою защиту. Я был очень удивлен этому. Раньше никто не отстаивал мои интересы. Когда она попросила мать извиниться передо мною, я вообще испытал шок. Нет не надо. Не передо мною. Кто я для этой женщины? Никто. Чудовище, которое любит её дочь. Очень люблю. И в этот момент я понял, что чтобы не произошло, эта маленькая ручка не отпустит меня и всегда будет рядом, не предаст и не отвернется. Представил, как она выбежала с палкой из подъезда на отморозков и невольно улыбнулся. Моя любимая. Жаль, мать так и не поняла, что Олеся не отступит.
Когда её мать с Мишкой ушли я попытался успокоить мою девочку. Она вся пыхтела от злости и несправедливости, что ж жизнь редко к кому вообще справедлива. Пытаясь её убедить, что не нужно рушить отношения с матерью, углубился в свои взаимоотношения с родителями. Я мало времени проводил с ними. Учеба, работа с чертежами, иногда выходы на тусовки. Я практически не видел отца. Он работал очень много и возвращался поздно вечером. Мама все время проводила с сестрой. Последний раз мы все вместе собрались на Лизин день рождения. Кнопке исполнялось пять. Она была в пышном платьице розового цвета, светлые локоны, перевязанные ленточкой. Мама испекла большой торт. Когда Лизка загадала желание, она сильно подула на свечки, и некоторое украшение торта ссыпалось на стол. Она тогда так расстроилась. Мекая, не вериться, что это было всего полгода назад. Это был последний совместный ужин. Блин. Вернул бы все и прожил заново. Их очень не хватает. Глаза обжигают слезы.
Олеся просит рассказать, как все произошло. Готов ли я? Наверное, тем более ей это интересно.
Чёрт, является этот Макс. Какого хрена он к ней приперся, и еще еды притащил целый пакет. Вот снабженец блин. Поговорю с ним, как выйдем из больницы.
Олеся как его увидела, сжала мои руки у себя на талии и не отпускала. Солнышко, хотела показать, что я важен для неё. Да я бы и сам не отпустил бы её с колен.
Олеся его еду не стала брать, сославшись на то, что завтра её выпишут — это хорошо. Обожаю мою девочку.
В общем, ограничившись тремя вопросами о её самочувствии, этот придурок собрался уходить, сославшись, что у него заканчивается обед. Вот пусть идет и ест свою еду. Ха-ха.
Я ж хотел поговорить с ним, а Олесю оставлять не хочется, но и этого хмыря мне надо приструнить. Он выходит из палаты, надо его догнать.
Как бы мне не хотелось, пересаживаю Олесю с колен. Она не хочет, чтобы я уходил. Да и я не особо хочу, но надо.
