и сухости тона ей сегодня не было равных.
– Всё, – ответила я односложно, но всеобъемлюще.
– Ага, – кивнула Адель. – Вот интересно, ты крепче маргариты никогда ничего не пила, а тут… вон. – Она взяла со стола бутылку, с подозрением на неё уставилась, потом перевела взгляд на меня. – И что ты намерена делать с этим дальше?
– С бутылкой? – съехидничала я. – Или со своей сраной жизнью?
– Для начала разберёмся с бутылкой. Думаю, напиться – не самая лучшая идея спасти себя от депрессии.
– Пф-ф-ф, – вот, что я на это ответила.
Как Адель может говорить о трезвости после того, как вчера в этом самом клубе двух слов связать не могла, потому что лыком не вязала? Ну справедливо ли? Нет.
Видимо, я слишком громко об этом подумала. Адель словно прочитала мои мысли.
– Я бросила, если что. Костя не слишком одобряет пьянки, – сказал она (опять про своего Котика-Костика!). – Знаешь, что лучше всего помогает в таких случаях? Ну… кроме чая из сушёной маракуйи и ягод годжи… Любовь и секс – вот что.
Любовь и секс, ага.
Я протянула руку, выдернула из ладоней подруги бутылку, плеснула в стопку, наполнив ту до краёв, и молча отправила её содержимое в рот. Взяла лимонную дольку и зажевала, даже не поморщившись.
Адель вздохнула.
– Официант! Принесите яблочный фреш! – Она взмахнула рукой, чуть не снеся тарелку с нарезкой со стола широченным рукавом блузки. Кажется, такие рукава величают колоколом. И не зря. Худые руки Адель в них, казалось, вот-вот зазвенят. Подруга повернулась ко мне и велела: – Рассказывай.
Я ждала этого призыва, как манны небесной.
– Нет, ну ты представляешь, – начала я изливать душу, навалившись локтями на стол, – он сказал, что деньги мне вернёт в течение пяти суток.
Адель пожала плечами.
– Ну, в наших реалиях это не слишком долгий срок. А кто сказал? О каких деньгах речь?
– Адель! – Мой кулак обрушился на стол. – Это сказал мой личный тренер! Мой сраный личный тренер! А деньги – это те, что я у тебя заняла.
Адель поморщилась, второй раз услышав слово «сраный», а я тем временем выпила ещё дозу текилы. Перед глазами всё поплыло, поехало, перекатываясь и растягиваясь.
Я медленно моргнула и продолжила изъясняться:
– Он расторг со мной контракт, он отказался от меня. Ты представляешь? – Потом смолкла и, не сдержавшись, всхлипнула. Глаза застелили слёзы, потекли по щекам. – Это я виновата, – забормотала я. – Я и только я. Не надо было сводить его с Антоном, и они бы не подрались. Да ещё и сексом с ним не надо было заниматься, чтобы потом от него не отказываться. А этот ноутбук. Этот сраный ноутбук… Антон разбил его об стол.
Подруга устроилась на кресле удобнее, словно смотрела убойный мелодраматический сериал или кровавый триллер. Её глаза говорили: «Ну-ну, давай подробности. Это же так интересно. Драки, секс, ноутбук об стол… Что ты еще за последние сутки натворила?».
Кажется, ей не хватало лишь попкорна и очков для эффекта 3D.
Мой словесный поток иссяк. Я налила себе ещё текилы, выпила.
Официант принёс Адель фреш, и она передвинула мне его под нос, но перед этим достала из сумочки пузырёк с тёмной жидкостью и льнула в стакан.
– Пей, – велела она.
Я взяла стакан, принюхалась.
– Что это?
– Пей. Это успокоительное. Оно на травах. Если тебе интересно, в его составе есть валерьянка.
Я снова приблизила нос к жидкости. Пахло яблоком.
– Успокоительное с алкоголем можно мешать? – нахмурилась я. – Какой будет эффект?
– Предсказуемый, – выдала подруга ровным голосом и забрала бутылку с недопитой текилой. – Это оставим на лучшие времена, когда будет что праздновать, а не над чем рыдать. Пей сок, говорю. Я на себе проверяла эти капли ещё вчера. И ничего, жива.
– Я думала, ты принесёшь мне свой знаменитый кисель, – пробубнила я в стакан.
– Отвар.
– Ну да, отвар.
– Значит, он отказался с тобой заниматься? – уточнила Адель. – И спортом, и сексом? Так? А Антон разбил ноутбук? И, чтобы отомстить, ты свела тренера и Антона в «случайном» месте, и они подрались?
Я посмотрела на Адель, не поверив ушам. Как в моём пьяном бормотании она увидела логику? Нет, подруга сегодня на особом уровне, уровне сверхразумных умозаключений. Она что, медитировала перед выходом из дома? Познала просветление и отправилась ко мне?
По моим изумлённым глазам Адель поняла, что я хочу сказать, и опередила меня.
– Антон за свои делишки должен ответить. Нельзя приходить к человеку домой и ломать его вещи. Это порча чужого имущества, за это есть статья. Ты написала заявление?
– Какой заявление? – пискнула я.
– Ну не в ЗАГС же! В полицию.
– Нет. Я не готова сейчас ещё и с полицией разбираться.
Адель внимательно посмотрела на меня, и я, не выдержав её пристального взгляда, залпом выпила сок с успокоительным.
– Думаешь, это поможет? – Пустой стакан из-под фреша звякнул о крышку стола.
– Завтра проверим, – как-то слишком угрожающе ответила Адель. – А теперь нам пора домой.
Я мотнула головой, в ту же секунду ощутив, как из желудка поднимается волна. Меня потянуло блевать с такой силой, что оставалось только зажать рот ладонью и ринуться в дамскую комнату. Кажется, я уронила самый стакан: услышала за спиной характерный звон бьющегося стекла.
Потом в моей жизни наступил ад. На всю оставшуюся жизнь я запомнила тот унитаз, над которым промучилась, кажется, целую вечность. А может, больше. Адель рвалась в кабинку, но я ей не открыла.
Потом всё стихло, подруга ушла и оставила меня в покое.
Где-то минут через двадцать я вывалилась из туалета. Но после того, как увидела, кто сидит за нашим столиком вместе с Адель, мне снова захотелось закрыться в кабинке туалета. А лучше, испариться из клуба на другую планету.
Напротив подруги сидел мой «сраный личный тренер». Клим Сергеевич собственной персоной, мрачный и сосредоточенный.
Он смотрел прямо на меня.
