которые я у себя не ожидала обнаружить. Но факт оставался фактом: от ТАКОГО Кирилла меня вело со страшной силой. Кто бы знал, что мальчикам так идет, когда они дерутся. И побеждают.
– А хочешь, – Кирилл говорил быстро, горячо дыша мне в затылок, – хочешь посмотреть наши кубки, медали и прочую наградную хрень?
– Хочу…
Это был неправильный ответ, потому что ничего хуже, чем идти сейчас с Царевым куда-то вдвоём, нельзя было придумать. Но и отказаться было выше моих сил.
В здании не осталось уже никого, даже дед с вахты куда-то делся. Кирилл подцепил ключик с щитка и повел меня к дальней двери в конце коридора. Это было, видимо, что-то типа комнаты славы. На стенах висели многочисленные дипломы, грамоты и фотографии, а одна стена целиком была отведена под медали. В шкафу ровными рядами стояли кубки с гравировкой.
Я с любопытством осматривала награды. Судя по всему, здесь довольно сильная спортивная школа. И, если я верно разобрала надписи на дипломах, по дзюдо.
– Смотри, вот я, – Царев ткнул в какое—то фото, где трое мальчишек стояли на пьедестале с медалями в руках. Он был на первом месте, и на круглом детском лице сияла его фирменная улыбка, которая с годами не поменялась.
– Ты вот как с детства начал, так до сих пор и занимаешься?
– Почти. У меня были хорошие перспективы, я в 16 стал выигрывать всероссийские соревнования, даже пару раз на международные ездил. А потом меня на два года в Лондон отправили учиться, я перестал тренироваться, и меня прилично откинуло назад. А когда приехал обратно в Россию, вернулся к дзюдо. Но уже не профессионально, чисто так – для себя.
От его слов меня бросило в такой глубокий колодец собственной неполноценности, что настроение испортилось моментально. Учеба в Англии, первые места в чемпионатах… Господи, да что я тут вообще делаю? Это же и близко не мой уровень.
– Поехали домой, – резко сказала я. – Уже поздно, у меня родители волноваться будут.
– Поехали, – кивнул Царев, и в этот момент неожиданно погас свет.
Я взвизгнула от страха и инстинктивно дернулась к нему.
– Тшш, Мышонок, спокойно, – его уверенный голос и горячие сильные руки, осторожно обнявшие меня за плечи, как ни странно, действительно успокаивали.
– Кирилл, что случилось?
– Похоже, что Тоша не заметил нас и ушел домой, решив, что мы с тобой уже уехали.
– Как ушел?
– Очень просто – ногами. А перед этим выключил рубильник и запер входную дверь.
Несколько секунд до меня доходило.
– Ты хочешь сказать, – медленно начала я, – что нас тут закрыли?! До завтра?
– Ага, типа того, – отозвался Царев, и голос его ничуть не казался огорченным.
Кирилл
Хорошо, что было темно, и Крис не могла видеть довольную улыбку на моем лице. Попалась, Мышонок! До утра времени много, успеем и поговорить и…не только поговорить.
От мысли о том, что нас ждет сегодня, по позвоночнику внезапно прокатилась сладкая колкая волна, опустившаяся куда-то в поясницу и оттуда растекшаяся по всему телу едва выносимой дрожью возбуждения. Кровь моментально прилила ко всем стратегическим местам, и я вдруг понял, что дышу тяжело и возбужденно, едва себя контролируя.
Неожиданно. Давно я за собой такого энтузиазма не замечал. Пришлось немного отодвинуться от Крис, чтобы не упираться в нее свидетельством своего энтузиазма. Напугаю еще раньше времени. Она и так вся слишком нежная, чистая, трепетная. И пахнет так… тонко и свежо. Ландышами.
Я смутно помнил ту ночь, когда Мышонок спала рядом со мной: выпил много, да и рассчитывал на другое, но этот фантомный запах ландышей остался со мной на весь день. И по сравнению с ним тяжелый сладкий запах Ленкиных духов, который потом приходилось вдыхать, пока мы кувыркались в кровати, безмерно раздражал. Ленку хотелось отправить в душ, чтобы смыть этот навязчивый аромат, а Крис хотелось прижать к себе и дышать ею.
Я с неудовольствием подумал о том, что вые… хм, выпендривался сегодня явно больше, чем стоило бы. Зачем-то не надел футболку под кимоно, хотя это было в разы практичнее и удобнее. Спарринговал с Тошей так жестко, будто мы на всероссе за первое место дрались. И все время думал о том, как на меня сейчас смотрит Крис. Хотелось, чтобы смотрела восхищенно. Иррационально хотелось понравиться.
Хотя это как раз понятное желание, это же для дела: чем больше я ей нравлюсь, тем легче будет выполнить условия спора. Но Тошу все же можно было и не брать на удушающий. Он мне это еще припомнит.
– Позвони своему другу, – вдруг тоненько попросила Мышонок, вырывая меня из моих мыслей. – Пусть вернется и откроет нам дверь.
– Хорошая мысль, – с готовностью согласился я, – пойдем в раздевалку.
По темному коридору мы пробрались в мужскую раздевалку, я пошарился в своем шкафчике и с разочарованием сообщил, что мобильник оставил в машине. Про то, что сделал это специально, говорить, конечно же, не стал.
– Давай позвоним с моего, – в голосе Мышонка уже явно звучали панические нотки. – Диктуй номер! Пока он не ушел далеко!
– Крис, я ни одного номера наизусть не помню, у меня они все в памяти телефона забиты.
– Пошли на вахту! – дернула она меня за руку. – Там должно быть написано, куда звонить в экстренных случаях!
Внутри меня поднималось бешенство. Ну вот какого фига она такая активная?
– Мышонок, – я выдохнул и постарался спокойно ей все объяснить, – у меня будут большие проблемы с тренером, если мы позвоним руководству или службе охраны. Я и сам не должен был сегодня тут находиться, и уж тем более не имел никакого права притаскивать тебя.
– А у меня будут большие проблемы дома, если я не приду ночевать! – вдруг крикнула она и всхлипнула.
– Ну детка, – я приобнял ее, и она даже не отстранилась, – ты же можешь позвонить своим родителям и сказать…
– Что сказать? Что меня закрыли на ночь в спортивном клубе с каким-то парнем? Да папа тут же примчится на всех парах и разнесет это здание по кирпичикам.
