в тюрьму.
– Что?.. – ошарашенно кашляю. Аккуратно отстраняю её от себя. И заглядываю в красные глаза. Долго же она ревела. – Какая тюрьма? Что случилось?
Обхватываю её припухшее лицо и непроизвольно большими пальцами стираю слёзы.
Не понимаю, что делаю. На рефлексах.
Пусть рыдает, но не при мне.
– Перестань. Успокойся.
Айдаров, не так нужно девушек успокаивать! По приказу она плакать не перестанет!
– Всё мне расскажи. Но я ничего не пойму, если ты продолжишь плакать.
Слабый кивок.
– Однако для начала, – сжимаю в её пальцах свою майку. – Прошу, переоденься.
Дарина
Я в отчаянии. В долбаном отчаянии с того момента, как позвонила Мире. Она пообещала помочь, но… завтра. А у меня время на исходе!
И только один вариант остался.
Я набирала Женю несколько раз. Упорно пыталась дозвониться. Мои проблемы могли решиться, если бы он поднял трубку. Но нет…
Провела несколько часов в машине, рыдая и кусая ногти, и всё же получила сообщение от него. Женя написал, что в самолёте. Приземлится через десять часов – и перезвонит.
Но будет уже поздно.
Ведь пострадавший мужик оказался упёртым… Записал марку моей машины, номера. И даже сфотографировал… А потом просто ушёл, оставив меня паникующую на месте происшествия.
Со мной впервые подобное случилось. Перед глазами маячила камера заключения. Я даже гуглила, что грозит в России за наезд на пешехода. Вроде безобидно. Учитывая, что у него лёгкие травмы.
Но…
Я вспомнила, кто это. Он раньше с папой работал. Я видела его мельком, но запомнила отвратительный характер и то, как он обращался с папой при заключении очередной сделки. Надменно и пренебрежительно.
Отец его терпеть не мог.
Уверена, этот человек угрозы свои исполнит.
Всё. Конец.
Хлёсткий удар по моим расшатанным нервам.
И я позвонила Айдарову. Мне было плевать в тот момент абсолютно на всё. На цену. На то, как я ему это скажу.
Но я чуть не взорвалась, когда он приказал посмотреть ему в глаза.
Будто хотел сломать меня, добить и насладиться эффектом. Увидеть, как я молю его о помощи.
Не сдержалась. Разрыдалась.
Нервы ни к чёрту!
И что в итоге? Лежу на диване, у него на коленях, совсем как в старые добрые времена, и закрываю лицо руками. Голова раскалывается, мне жарко и плохо.
Пришлось переодеть футболку. Она подействовала на Назара как провокация. И чтобы не раздражать его – я сложила отцовскую одежду рядом, прикрыв её пледом.
И всё выпалила как на духу.
– Фотография его есть? – серьёзно спрашивает Айдаров, наматывая мой локон на палец. Нельзя, чтобы он так делал. Мне безумно это нравится, навевает старые воспоминания. Сердце ноет от каждого прикосновения. Как же я соскучилась…
Но не должна поддаваться.
– Есть, – киваю. Нашла среди отцовских фотографий. Как раз было крупное мероприятие с прессой.
Ищу в телефоне, показываю.
– Ясно, – сухо проговаривает. Пальцем скручивает локон сильнее. Когда Назар видит улыбающегося папу рядом с тем отморозком. – Я всё решу.
– Правда? – не могу поверить, что он так легко согласился.
– Правда, – поднимается, придерживая меня. – Как ты хотела провести вечер?
– Собиралась поехать к отцу, – машинально отвечаю. Проглатываю тот факт, что собиралась показать ему внучку.
– Тогда езжай сейчас. Ты ни разу у него не была.
Распахиваю глаза удивленно.
– А ты откуда?..
Договорить не успеваю.
Как Айдаров узнал, что я после приезда ещё не навещала папу? Неужели интересовался? Они общаются? Да нет, кажется…
– Езжай, – звучит как приказ. Назар отворачивается, даже не смотрит на меня.
И я, подпрыгнув с дивана, собираюсь. Атмосфера в комнате ухудшается.
– Спасибо, – благодарю его.
– Ещё не за что, – звучит равнодушно.
Поджимаю губы и покидаю дом. Теперь я могу немного выдохнуть. И вместе с дочерью отправиться к отцу…
Глава 23
– Смотри, кто это, – держу малышку на руках и, контролируя её ладошки, машу папе. С последней нашей встречи он немного изменился. Глаза поблекли. Похудел. Как так? Неужели мама не кормила?
Я знаю, что в больницах питание неважное, но здесь же частная клиника. Всё включено. Да и, насколько я знаю, мама готовит отцу каждый день то, что он любит. Пирожки с капустой. Только от них папа должен был уже потолстеть, но нет.
– Деда-а-а, – напоминаю малышке, показывая на него. А она голубыми глазищами смотрит вперёд, не отрываясь. Да, они давно не виделись. У папы ещё и борода отросла…
– Деда-а-а, – повторяет за мной, восклицая. И вот пухлые ручки тянутся к нему.
Папа быстро забирает у меня ребёнка.
– Аккуратнее, – прошу его. – Она тяжёленькая. Тебе можно перенапрягаться?
– Дочь, – суровый батя возвращается. Хмурит брови, пугает моё солнышко. – Я хоть и больной, но быстро иду на поправку. Через неделю, говорят, выпишут. Уже всё в норме.
– О-о-о, – радуюсь искренне. Но моё рыжее счастье вдруг кривится, вот-вот заплачет. Папа понимает, что был слишком суров и исправляется. Начинает строить ей рожицы.
– Бе-бе-бе, плакса, – и язык показывает. Не могу сдержать улыбки. Как и Ариша. Больше не плачет и хватается за густую бороду.
– Деда-а-а, – тянет. – Желание!
Это всё, что она запомнила из сказки про Хоттабыча… Перед отъездом дёрнула за бороду. Конечно, полностью желание сформулировать не смогла, но что-то загадала!
– Что хочешь?
– Палку.
– Палку? – выгибает бровь.
Активно кивает.
Зачем ей понадобилась палка…
Ах! Мы же с утра гулять ходили. И она увидела большую и длинную корягу, которую хотела поднять с земли. Я запретила ей, и она, насупившись, пошла дальше. И теперь вспомнила...
– Это к маме, – быстро сваливает на меня. Но малышке уже всё равно. Сидит, перебирает волоски. Отец на меня внимание переключает. Улыбается тепло. Огонёк в его глазах появляется. – Ну, зайка моя, рассказывай, как обустроилась?
– Хорошо, – уголки губ летят вверх.
