он же выход. Как думаете, как скоро вас заменят из-за профнепригодности, если я пожалуюсь? – Где-то внутри меня мог бы родиться стыд. Но нет. Он даже не приподнял голову в ответ на явную наглость и ложь. Мыслей жаловаться Шамилю я не имела.
Тяжело вздыхает. Коротко кивает бритой головой с длинной бородой. Встреть такого в тёмном переулке, дала бы дёру не раздумывая. Хорошо, что он на моей стороне.
Лица с могильных портретов провожали меня взглядами, пока я следовала к отцу и брату. Не смотрела на них. Но они всегда меня завораживали. Изображения некогда живых людей. Годы жизни. Длинные. Короткие. У всех по-разному. Но судьбы, завершившиеся в одном месте, у всех одинаковые.
С тягостными мыслями я дошла до нужного сектора. Тупая боль пронзила грудь. Разворошила рану. И она вновь закровоточила. Особенно от портрета брата. Когда-то мы были очень похожи. Но теперь я выросла, а он – нет. Только вот, чтобы отпустить его, мне потребовались годы. Осознать, что он ушёл. Оставил меня, хотя мы вместе были с утробы матери.
Слёзы душили, но я в очередной раз затолкала их подальше, увидев приближающегося Соломона. Он находился неподалёку. Ждал меня здесь.
Высокий, в тёмном длинном пальто, с русыми, убранными назад волосами. Загорелым лицом. Должно быть, недавно вернулся из тёплых стран. Светлые глаза рассматривали меня внимательно, изучая мои шмотки. Делая соответствующие пометки в голове.
Ощутила, как от него повеяло злостью и странным удовлетворением. Поразительная гамма чувств, истоки которых я не понимала.
– Тебе всё же удалось приблизиться к Ямадаеву, – заглядывает мне в глаза, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.
Не спрашивая. Утверждая. И обвиняя одновременно. Хотя именно это и являлось целью, которую он передо мной поставил. Я ведь делала лишь то, что просил.
Вот только главную задачу я не выполнила. Ни на шаг не подобралась к тайнам Хозяина «Рая». От того, что я ему отсосала, через сперму в мой мозг не забрались важные сведения, которые могли бы помочь в выполнении задания, данного Соломоном.
Я профан. Бездарь. Неудачница.
– Мне нужны доказательства того, что Ямадаев – убийца моего отца, – требую. Просить уже смысла нет. Хотя никакого права на это не имею. Ведь сорвала нашу с Соломоном сделку. Не предоставив нужной информации.
– Не доверяешь мне, Лисёнок? – склоняет голову.
Подувший в мою сторону ветерок принёс острый запах его одеколона. На мгновение задержала дыхание, ожидая, когда ветер переменит направление.
– Никому не доверяю.
В ответ Соломон лишь улыбается, вынимая из портфеля папку с документами.
– Что это? – недоуменно поднимаю ресницы.
– Это материалы уголовного дела в отношении Ямадаева.
– Уголовного дела, – механически, как робот, повторяю, с трудом соображая.
До чего хорошо работает интуиция у этого человека, раз он сразу понял, ради чего я назначила ему встречу.
– Именно. Шамиль Ямадаев проходил подозреваемым по делу об убийстве твоего отца и брата, – произносит, впившись в меня взглядом. Цепким, хищным, холодным. Ожидая моей реакции.
– Почему? Зачем ему это было нужно? – Забираю папку трясущимися руками, рискуя растерять листы. И прижимаю её к груди, чтобы не выдать своего состояния.
Всё из-за жены? Этой женщины на фотографиях? Какое отношение её смерть имеет к моему отцу…
– Ямадаев ошибочно посчитал, что твой отец виновен в смерти его супруги. Но это не так. Ты же понимаешь, чем мы занимались. У нас была уйма врагов. Но мы не трогали женщин и детей, – Соломон вглядывается в моё лицо, будто пытаясь прочитать мысли.
Смотрит честно. Прямо. Так, что невозможно не поверить. И я верю. Не могу не верить. Ведь речь о моём папе. Я его помню. Знаю. Он не мог бы сделать того, о чём поведала Аида. Не мог.
– Почему тогда Шамиль не понёс наказания? – Теснее обнимаю папку.
Соломон пожимает плечами. Раздражённо и зло.
– Связи, Лисёнок. Он просто заплатил кому нужно, и дело замяли. Закрыли за недостаточностью улик. И всего делов. За убийство твоего брата и отца он не понёс никакого наказания. А ведь вместе с ними могла бы погибнуть и ты. Он планировал всех вас убрать.
Каждое слово выжигало мою душу по кусочкам. Сеяло смуту.
Мазнула взглядом по гранитным памятникам. Фотографиям своих родных. Годам их жизни. Именам и эпитафиям.
В моём воображении на свободном участке земли рядом с братом вырос ещё один памятник. С моим лицом. С моими годами жизни.
Встряхнула головой, прогоняя морок.
Хотелось стереть эту картинку, но она раз за разом возвращалась.
Должно быть, я зависла в своих мыслях. И лишь прикосновение Соломона вернуло меня обратно. Он нежно дотронулся до моей щеки, убрал прядь волос, щекотавшую кожу. Оставляя руку на моём плече. Вдавливая меня в землю её тяжестью. Возникло острое желание сбросить эту ношу, но сил во мне на этот жест не нашлось.
– Ты можешь восстановить справедливость, Лисёнок. Всё в твоих руках. Если твоя решимость не пропала, – его речь лилась жёстко и мягко одновременно. Надавливая на мои кровоточащие раны.
В горле образовался тугой ком, мешающий дышать и говорить. С трудом проблеяла вопрос:
– Как?
В голове белый шум. Больше ничего.
Наблюдаю за тем, как Соломон ныряет рукой в карман пальто. И что-то вытаскивает. Распрямляет пальцы, показывая мне флешку.
– Всё очень просто. Тебе только нужно оставить информацию с этой карты на его компьютере. А дальше дело за малым. Я позабочусь, чтобы нужные органы провели обыск. И тогда он наконец понесёт наказание.
– А что здесь? – смотрю на карту памяти, не понимая, к какому буйку прибьёт меня течение.
– Только правда. Материалы касаются его деятельности. К сожалению, он слишком хорошо заметает следы. Ты бы всё равно ничего не смогла найти. Я долгие годы копал под него. Безрезультатно.
Не могу соображать. Мысли стали вязкими. Словно муха, угодившая в мёд. И я не понимаю, где таится правда, а где ложь.
– Все доказательства у тебя, Лисёнок, – вкрадчиво доносит до меня, – если не веришь мне, позвони Короткову. Он участвовал в расследовании. Там на документах стоит его подпись.
Опускаюсь на деревянную, сырую скамейку, марая джинсы. Прикрываю веки.
Все эти годы мне долбили, что имя убийцы неизвестно. А теперь выясняется, что свидетелей множество. Среди них даже подполковник, человек, которому я доверяла. И ведь он и словом не обмолвился о возможном убийце… А что, если он был в доле, прикрывая зад Ямадаева. Потому и заботится обо мне, снедаемый чувством вины.
Соломон опускается передо мной на корточки. Аккуратно вкладывает в кармашек моей куртки флешку и складывает руки по обе стороны от меня.
