второй этаж. Габриэль тоже ретировался, оставляя меня один на один с отцом.
— Ну а теперь поговорим, ПА-ПА.
— Какого черта ты творишь Данте? — кричал на меня отец, ‒ Как ты посмел привезти ее в наш дом?
— А мне нужно было позволить, чтобы по моей вине ее убили?
— Да. Именно так тебе и нужно было поступить.
— Отец, ты себя сейчас слышишь? Бьянку уже не вернуть, и ты сам после ее смерти орал, что дети не должны отвечать за своих родителей. Что же изменилось сейчас? — кипел я от негодования, — Алексия такая же дочь своего отца, как была Бьянка. Она ответила за поступок своего папаши, но смерть — это уже слишком.
— Да что ты понимаешь? Она должна была умереть после того, что ты с ней сделал, а ты взял и попутал карты?
— Что ты сказал? — не верил я в только что услышанное.
— А ты еще и резко оглох? — язвил отец.
— Что ты имел в виду, говоря о том, что она должна была умереть с самого начала?
— А то, что у нас свои законы, а в России свои. Она стала позором семьи, с клеймом обесчестеной от стороны врага. Ее должны были убить по приказу отца, показательно для других, что ее семья чтит законы и порядки, царившие в их кланах. Таковы законы русской мафии.
— Ты знал об этом с самого начала и не сказал мне, — злился я.
Отец просто меня использовал, опустив все детали ситуации. Он понимал, знай я всю правду, не согласился бы на это.
— Какой же ты идиот Данте, — заржал он, — Ты даже не представляешь на что себя обрек.
Отец ничего больше не сказал и ушел в свой кабинет, где закрылся, приказав никому его не беспокоить.
Глава 15
Алексия.
Данте и его отец разговаривали на итальянском. И я ни черта не поняла из их диалога, но то, что они ссорились — это было очевидно. Кажется, предметом споров стала я. Отец Данте явно был против моего нахождения в своем доме. Да я и сама, если честно, не особо хотела здесь находиться. Была бы моя воля, я бы уже разгромила дома Наташи и Влада, а заодно и дом, в который должна была переехать после свадьбы.
— Меня зовут Франческа, а тебя как? — спрашивает меня мама Данте на английском с легким итальянским акцентом, провожая меня к ступеням и стараясь отвлечь от мужской брани.
— Алексия, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, — Приятно познакомиться, — говорю заученную фразу, а самой хочется себя по лбу ударить, ведь моей собеседнице явно не особо приятно, учитывая обстоятельства моего происхождения.
— Извини, что ты стала свидетелем этой семейной перепалки, — произносит Франческа, когда мы поднялись по лестнице на второй этаж.
— Вам не стоит извиняться передо мной, — предпринимаю попытку принести свои извинения за поступки моего отца, потому что эта милая темноволосая женщина с худощавым телосложением и осунувшимся лицом, вызывала во мне только самые приятные чувства. От нее веет теплом, добротой и заботой. А еще Данте на нее очень сильно похож. В его отце я не видела такого сильного сходства с сыном, как в его матери.
Не представляю, что она должна испытывать по отношению ко мне — дочери мужчины, который убил ее ребенка. Мне же очень стыдно, и я не знаю, как искупить вину, которую я чувствую перед ней.
Франческа как будто пропускает мои слова мимо ушей и продолжает дальше.
— Мой муж — он… Сложный человек. Но я не ожидала, что он поступит со своим сыном так подло. Прости, что тебе пришлось пережить такой кошмар в своей жизни. Даже не представляю, что ты испытываешь, с того момента, как поняла, что твой отец хочет тебя убить. Ни один ребенок не должен узнавать этого.
Я застываю у двери, потому что она почти в точности повторяет мои мысли, только в отличии от меня, ее слова сквозят заботой обо… мне?
— Вы слишком добры ко мне. Особенно с учетом того, кто я такая… Если мой отец действительно причастен к смерти вашей дочери, то на вашем месте я бы выгнала меня из дома и оставила на съедение шакалам. Это я должна извиниться перед вами за всю боль, которую причинил мой отец вашей семье…
— Данте правильно сказал: дети не должны отвечать за своих родителей. Каждый сам должен отвечать за то, что он совершает.
Молчу, не зная, что ответить, потому что чувствую себя скверно. На душе скребутся кошки. И я даю себе слово, что если смогу хоть как-то помочь этой женщине — то я буду выкладываться по полной. Будь это даже обыкновенная просьба о мытье посуды. Да что там, я даже не буду ждать, когда она меня попросит. Буду браться сама и предлагать свою помощь.
— Заходи, — Франческа открывает передо мной массивную деревянную дверь, — Это комната Данте. Располагайся пока тут. У него собственная ванная комната, так что можешь спокойно принять душ и привести себя в порядок.
— Спасибо, — благодарю ее, заходя внутрь.
Комната Данте оказывается просторной и совсем не детской, как я ее себе представляла. Никаких пластиковых самолетиков под потолком и звездочек, светящихся в темноте. Вместо них хрустальная люстра, какие можно найти в антикварных магазинах. Серые обои с вензелями, пол из темного дерева, громоздкая мебель. Все строго и со вкусом. Очень похоже на хозяина комнаты.
— Я сейчас принесу тебе одежду и полотенце, подожди минутку, — говорит Франческа и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.
Воспользовавшись моментом, подхожу к стене, на которой висят множество фотографий в рамках. На них в основном Данте с семьей и Габриэлем, либо просто пейзажи. Но больше всего преобладают фотографии с молоденькой девушкой, которая так
