которым однажды одарил меня Рапаче. Нет. Низ живота пронзила восхитительная вспышка удовольствия, приправленная болью. Я согнулась пополам, повисая в его объятиях и хватая ртом воздух. Сейчас мне бы хватило одного единственного движения пальцев, чтобы позорно кончить. Но Гильермо убрал руку и одернул подол.
— Ты идеально мне подходишь. Рапаче не сможет дать то, что тебе действительно нужно.
Самодовольство в его голосе можно было намазывать на хлеб. Мне хотелось возразить, заявив, что Рапаче мне вообще ничего давать не собирается, но я могла лишь беспомощно хлопать ресницами, пытаясь прийти в себя.
— Я слышал о твоем долге и хотел бы помочь, — внезапно ошарашил меня Тулли.
— Это не мой долг, — тут же насупилась я, игнорируя вторую часть предложения.
— Предположим. Сути это не меняет. Расплачиваешься по нему ты.
— И как вы хотите мне помочь?
Гильермо медленно отошел, взял ручку со стола и начал крутить ее в пальцах.
— Перекупить его я не смогу — Нил не даст, но я могу помочь бежать тебе… и твоей сестре.
Мужчина уставился на меня не мигая. После упоминания сестры у меня внутри все похолодело. Чертов урод не предлагал мне помощь, он угрожал. А шантажировал, как и Рапаче, младшей сестрой. Все мужики одинаковые. Несколько секунд ушло на то, чтобы успокоиться и сделать вид, что угроза прошла мимо меня.
— Мне нужно подумать. Мой жених достаточно много задолжал Рапаче и боюсь, он так просто не отступится. Для него это дело чести. Хочу оценить риски.
Гильермо подозрительно прищурился, но я смотрела прямо, не опуская взгляд и не позволяя уличить себя во лжи. Ни о каком побеге с этим извращенцем я и думать не собиралась. И уж конечно я и близко не подпущу его к сестре. Наконец он согласно кивнул.
— Хорошо. Предлагаю скрепить нашу сделку.
Мужчина протянул руку, и я прикусила язык, чтобы не отпустить комментарий по поводу нашей «сделки». Едва наши ладони соприкоснулись, Тулли дернул меня на себя, обхватывая второй рукой затылок. Его поцелуй ничем не отличался от ласк, которые он мне дарил до этого: такой же нахальный, острый, с оттенком боли. Напоследок он прикусил мою нижнюю губу, наверняка оставив отметину на внутренней стороне. От острой боли глаза защипало, и лицо Тулли расплылось перед глазами, превращаясь в уродливую маску.
— Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, Анна.
Гильермо плавной походкой покинул кабинет, а я осталась стоять. Резким движением стерла с губ его вкус, а потом поправила платье. В моей жизни стало слишком много мужчин, которые хотят поиметь меня. В голове фраза за фразой всплывал разговор с Рене. Она ведь предупреждала. И просила рассказать Нилу, но я этого не сделала. Я усмехнулась — мои варианты были откровенно хреновыми. Оба пытались шантажировать меня сестрой, чтобы сделать своей игрушкой. Поразмыслив пару минут, я уверенно отправилась на выход. Ничего, сама справлюсь.
Выйдя из кабинета, я не сразу сориентировалась, куда идти, и какое-то время бродила по коридорам. Когда вдалеке замаячила знакомая спина, неосознанно прибавила шагу. Нил словно почувствовал мое присутствие и повернулся. В его взгляде сквозило беспокойство, которое практически мгновенно сменилось на раздражение. Я предусмотрительно остановилась — в последнее время не знаешь чего ждать от этих мужчин.
Рапаче подошел и ощупал меня взглядом с головы до ног.
— Где ты была?
— В туалете.
— Я оставил тебя за столиком и попросил посидеть, а не шататься по незнакомому дому.
— Ты меня не слышишь? Я была в туалете, Нил. Физиологические потребности не могут подождать, пока синьор Рапаче решит все свои дела.
Я начинала раздражаться, хотя и понимала причину, по которой Рапаче злится. Судя по красному платью, он знал, что здесь будет Тулли и пытался сделать так, чтобы у того пропал ко мне интерес. Вернувшись за столик и не обнаружив ни меня, ни Гильермо, он, разумеется, занервничал.
— Туалет, говоришь? Ладно, я тебя услышал, Анна. Идем.
Он повернулся и быстрым шагом пошел в сторону помещения, где сидели гости. Я засеменила следом, уверенная, что опасность миновала, но не тут-то было. Мы проходили мимо какой-то ниши в стене, когда Рапаче резко развернулся и толкнул меня туда. Я даже пискнуть не успела, как оказалась прижата к стене крепким телом.
Мое возмущение Рапаче прервал, закрыв одной рукой рот. Другая потянулась к подолу платья, и я испуганно задергалась. Не стоило строить иллюзий, будто этому несносному мужчине вдруг захотелось перепихнуться посреди коридора. Я знала, что он пытается сделать и не собиралась сдаваться. Какое-то время мы боролись: я отчаянно пихалась ногами и пыталась поглубже воткнуть ногти в его загорелую кожу. В итоге Рапаче плюнул и перестал зажимать мой мычащий рот. Одной рукой он твердо сжал мою шею, прижимая к стене.
— Отпусти, козел, — я зашипела, не в силах даже дернуться, ведь любое лишнее движение могло лишить кислорода.
Он полностью меня проигнорировал, нырнув рукой под платье. Длинные теплые пальцы деловито прошлись по бедру и устремились к местечку между ног.
— Я задам вопрос по-другому. С КЕМ ты была, Анна? И почему этот кто-то довел тебя до такого состояния и не трахнул?
— А тебе-то какая разница, разве не для этого ты меня тут натаскиваешь?
Я была зла. Я была напугана. Я была возбуждена. Все эти эмоции не способствовали тому, чтобы просто заткнуться и не провоцировать мужчину. Вместо ответа он сильнее сжал руку на шее, и я буквально выплюнула слова ему в лицо:
— Тебе прекрасно известно, кто это был, к чему этот спектакль?
Рапаче резко отпустил мою шею, но сам не отошел. Одной рукой он уперся в стену, загораживая мне единственный выход из ниши, а другую засунул в карман.
— Тебе было любопытно?
— О чем ты? — Я отвернулась, сделав вид, что не поняла вопроса.
— Секс, который может предложить Гильермо, тебя заинтересовал?
— Меня заинтересовал наш танец, а до этого я была очень заинтересована в сексе на яхте, но вместо этого вынуждена играть в какие-то идиотские игры. Гильермо просто удачно попал.
Я с вызовом смотрела на Рапаче, но, похоже, мое выступление его совсем не тронуло. Он разглядывал меня как диковинное насекомое, склонив голову.
— И все же? Тебе бы хотелось попробовать что-то отличное от традиционного секса?
— Я… Я… Я не знаю.
Поднырнув под руку, я наконец
