один сплошной бег.
Бегу, не замечая времени. Не помня себя. Не знаю, сколько пробежала километров. Майка на мне мокрая. Прилипла к телу. Безумно хочется пить. Жалею, что не прихватила с собой воды.
Но для этого пришлось бы идти на кухню. А встречаться с Северским в мои планы точно не входит.
Потерплю. Вздыхаю я. Плавно начинаю снижать скорость и перехожу на умеренный шаг.
Чувствую, лёгкое покалывание в мышцах. Приятную боль и усталость. Выключаю тренажёр. И схожу с ленты.
Иду в душ.
Холодные струи воды приятно охлаждают разгорячённое тело и душу. Взбиваю лёгкую пену на губке и провожу по телу. Снова подставляюсь под воду, слегка прибавляя тёплой. На мгновение забываюсь. Мне кажется, что всё так легко и хорошо, что я даже чувствую себя немного счастливой.
Но уже в следующее мгновение прихожу в себя.
Какой счастливой? Когда тут Северский готовится отнять у тебя дочь?
Но это мы ещё посмотрим! Злюсь я. Как это у него получится?!
Решительно выключаю воду. Обтираюсь большим махровым полотенцем.
В недоумении смотрю на свою мокрую майку и влажные шорты. Собираясь в тренажёрный зал, я не подумала, как буду возвращаться обратно.
Растерянно окидываю взглядом кафельные стены душевой.
На крючке висит одинокий большой махровый халат Северского. Недолго думая, накидываю его на себя и перевязываю широким поясом.
Здесь, конечно, имеются и огромные банные сланцы хозяина. Но внимательно оглядев их, решаю, что тупо могу в них споткнуться и упасть. Вряд ли кому из обитателей дома, подразумеваю Демьяна, придёт в голову выручать меня из беды.
Северский это не Бекетов, который готов помочь мне по любому поводу и без. Вспомнив Костю, улыбаюсь. Всё – таки приятно чувствовать, что ты не одна на этом белом свете.
Ныряю в свои кроссовки. И выхожу из душевой.
Покидая тренажёрный блок пентхауса, к собственному огорчению обнаруживаю, что урчит желудок.
Ничего не остаётся, как отправиться на кухню. В поисках чего–нибудь съестного.
Стараясь не издавать лишних звуков, осторожно передвигаюсь по дому. Добираюсь до кухни. Здесь темно. Не стоит включать свет. Решаю я. По наитию двигаюсь в сторону холодильника.
Распахиваю широко дверцу. Полоска жёлтого тёплого света ложится полосой на пол, столешницу. И высвечивает мирно сидящего на стуле с чашкой чая в руках Северского.
Вздрагиваю от неожиданности.
– Ты что тут делаешь? – невпопад спрашиваю я.
* * *
Ужасно неловко. Ведь я демонстративно не пришла ужинать. А теперь вот ночью пробралась на кухню, как воришка.
Но желудок снова напоминает о себе. Урчит. Кажется, этот звук разносится на всю кухню. Смущаюсь, но старюсь не показывать виду.
Если до занятий в тренажёрном зале я могла ещё уснуть на голодный желудок. То теперь после занятий, траты кучи энергии и калорий, ощущаю дикий голод. И очень сомневаюсь, что он даст мне уснуть.
Поэтому нравится это хозяину или нет, но я поем!
Отворачиваюсь и буквально засовываю голову в холодильник. Вижу заветное блюдо. Открываю стеклянную крышку. И втягиваю в себя ни с чем несравнимый аромат мяса, картошки и пряных приправ. Беру блюдо одной рукой. Другой держу крышку.
Ногой закрываю дверь холодильника. Тут же комната погружается во мрак.
Надо было всё – таки включить свет! Запоздало думаю я.
Какого чёрта я схватила эту крышку? Пока соображаю, куда мне двигаться, в полумраке комнаты звучит зловеще:
– Ты водила Виолетту в детскую поликлинику?
Голова странно закружилась. Задрожали руки. Роняю большое блюдо со всем его содержимым себе на ногу. Массивное тяжёлое блюдо наносит увесистый удар по ноге. Еда буквально разлетается в стороны.
– А-ааа! – стону я от боли, хватаясь за ногу. – Что с Витой? – пронзительно кричу от испуга за ребёнка.
– Я имел в виду стандартный медицинский осмотр. Завести карточку на ребёнка и…
– Ты… ты…, – захлебывалась словами. Потому что микс из адской боли от ушиба и негодования на этого молодого папашу не дают мне сконцентрироваться, чтобы высказать всё, что думаю я о нём.
Он вообще нормальный?!
Усевшись попой на пол посреди не пойми чего, вызывающего чувство лёгкой тошноты. А может уже и не лёгкой, тру руками ушибленное место. В голове нарастает гул. Отрываю руки от ноги и начинаю растирать виски.
Эффект нулевой.
Я очень голодна. К тому же, обезвожена. Нога болит. Негодование на виновника моих бед зашкаливает.
Сегодня явно не мой день! Как с утра не заладилось, так и покатилось по наклонной вниз.
Резко щёлкает клавиша выключателя. Ослепляет яркий свет.
Чёрт!
К моим страданиям добавляется ещё одно. Резь в глазах. Невольно прищуриваюсь.
– Больно? – слышу над самым ухом приятный баритон со знакомой хрипотцой.
Распахиваю широко глаза и вскидываю голову. Северский стоит надо мной, склонившись, отзеркалив моё вымученное лицо.
Он издевается сейчас? Или проявляет заботу обо мне?
Трудно сказать. Ещё труднее сообразить.
– Нет, мне просто замечательно! – еле выдавливаю я вперемежку со стонами.
Убираю с себя кусочки еды, отрываю с ног прилипшую зелень и натужно улыбаюсь.
– Яра! Перестань храбриться, я же вижу как тебе больно, – недовольно высказывает он.
Хотя это я должна быть недовольной. Я должна высказать ему.
Такое ощущение, что сижу не на остатках еды, а прямо на минах, которые бабахнут в любой момент.
Скреплю зубами.
– Я сейчас! – скороговоркой произносит Демьян и бросается к холодильнику.
Резко распахивает дверцу. Достаёт оттуда пакет со льдом. Опускается на корточки передо мной. И прикладывает лёд к ушибленному месту.
– Ой, прости, дорогая! – неожиданно дёргается он.
Поднимается на ноги, берёт со стола салфетку. Снова опускается на корточки и заботливо оборачивает пакет со льдом в салфетку. А затем прикладывает снова к ноге.
Хмуро смотрю на него исподлобья. Невольно он касается моей ноги…
Но странно мне приятны его заботливые нежные касания. Когда я чувствую подушечки его пальцев на своей коже, которые скользят случайно по ноге, внутри меня вспыхивают миллионы электрических микрочастиц.
Вспыхивают, обжигая меня изнутри.
Кажется, я раскраснелась и смутилась. Ещё мгновение, и он почувствует моё состояние.
Я не понимаю, что со мной творится? Какое – то дикое волнение. Возбуждение волной прокатывается по моему телу.
Не глупи, Яра! Приди в себя. Он твой враг! Хочет отнять у тебя дочь.
– Спасибо за заботу, Демьян, – холодно произношу я, скорее чтобы отрезвить себя. Он – то просто хмыкает себе под нос.
Резко отстраняю его руки.
– Дальше я сама, – сухо произношу я.
– Ты уверена? – спрашивает он низким сексуальным голосом.
А может, у него нормальный голос? А это мне только кажется, что он сексуальный?
Я точно не в себе.
Всё так разом навалилось.
