меня умело подводят к состоянию невесомости и легкости. Как по коже разлетаются горящие импульсы, как хочется чувствовать их еще острее и ярче. С губ сорвался тихий всхлип, когда все прекратилось. Илья громко выдохнул, продолжая удерживать меня за голову, и приложился лбом к моему лбу. Я слышала свое неровное дыхание все те минуты, что пыталась прийти в себя.
— Мягкие… — наконец сказал он.
— Что? — переспросила, продолжая витать в какой-то прострации.
Все тело кололо, требуя продолжения, но Илья лишь прибавил расстояние между нами.
— Твои губы, — пояснил с хрипотцой в низком голосе. — Они мягкие, как я и думал.
Он совсем выпустил меня из объятий и провел по моей горящей щеке ладонью.
— Теперь ты все еще думаешь, что я не приеду? — мягко спросил он.
— Не знаю… — ответила неуверенно.
Отчего-то мне стало страшно об этом думать. Я не хотела, чтобы трепет в моей груди заканчивался. Неужели такое возможно? Влюбиться в парня всего лишь за неделю, ни разу не увидев его лица? Наверное нет… И все же непослушное сердце продолжало неистово колотиться внутри, словно в протест моим мыслям…
Александр
— Я не понял, — недовольный голос Загороднего раздался за моей спиной, когда я уже собирался сесть в машину и уехать. — Ты куда опять намылился?!
Я со вздохом закатил глаза и обернулся. На улице поздний вечер, а я обещал Нике приехать. Ее старушку так и не выписали, хоть той и стало немного лучше.
— У нас сегодня съезд, — с претензией заявил Илья. — И Маркин уже давно тебя на круг выловить пытается.
— Без меня сегодня, — отказался без объяснений. — Маркин мне не интересен. Я дважды его в хвосте оставлял. Пусть с Костей тягается.
— Спятил? — еще больше закипел Загороднев. — Оставь третий раз в хвосте, раз горит у него. Тебе деньги лишние?
— Перегорит.
— Ни хрена! — рявкнул он, толкая дверь авто, чтобы закрыть, но я удержал. — Ты остаешься! Иначе просрешь авторитет не только себе, но и всей команде. Маркин уже начал потешаться, и в этот раз не упустит момента заявить, что ты в штаны наделал!
— Значит выловлю его в другой раз, — спокойно пообещал я и спихнул лапу Загороднего с дверцы. — Отойди!
— Астров ты ебанулся? Опять к слепой намылился? Ты ее там трахаешь что ли от моего имени?
У меня мгновенно отключился мозг, а в груди вспыхнула ярость. Я сдал его за ворот кожанки и оттолкнул от машины. Это из-за него, утырка, Ника теперь в таком состоянии, но ему фиолетово. Хочется вдолбить его рожей в асфальт, чтобы хоть немного поумнел. Только не поумнеет.
— Уйди. На хер. С дороги, — с расстановкой выговорил каждое слово.
Загороднев набычился и, наоборот, шагнул ко мне вплотную:
— Я задал вопрос: ты ее трахаешь?
— Тебя это не касается.
— Еще как касается. Ты ж под моим именем к ней таскаешься! Мне сюрпризы в виде статеек: «От сына нового мэра залетели», на хрен не сдались!
— Я ее не трахаю, — процедил сквозь зубы. — И это дерьмо, что мы заварили, надо разруливать. Я скажу ей.
Да, я действительно готов озвучить Веронике свое настоящее имя. Потому что меня передергивает каждый раз, когда она называет меня Ильей. Мудаком, из-за которого она ничего не видит. Ника мне нравится. Так сильно, что крышу сносит, едва ее касаюсь, и каждый раз последним говнюком себя ощущаю. Потому что заврался.
— Ты рехнулся? — Загороднев вцепился мне в плечо, рядом с шеей. — Какой, блять, «скажу»?! Подставить меня перед батей решил?!
— Я попробую все объяснить…
— Ни хрена ты не попробуешь, Астров! — прорычал он, сильнее сжимая пальцы и оттягивая мою футболку. — Если мой батя узнает, что я ему лапшу ежедневно на уши вешал, он меня на куски порвет!
— Не узнает.
— Да с чего ты так уверен?! Там девчонка что, с нимбом на голове и ей будет все равно, что ты ей голову морочил с самой первой встречи?
Не уверен. Я боюсь, что упустил время. Надо было с первого дня сказать все как есть, но черт знает, может быть она сдала бы нас с потрохами сразу же, лишь бы не лезли к ней со своею показательной «заботой». Если бы я знал, как все обернется, что Ника все мои мысли займет, то рискнул бы. Не думал, что так сильно подсяду на встречи со слепой колючей девчонкой. После расставания с Соней я больше не хотел отношений, но сейчас хочу. Когда не сдержался и поцеловал ее, думал не смогу остановиться. Кое-как смог заставить себя отстраниться и больше ее не касался. Потому что иначе натворил бы дел и тогда было бы поздно признаваться, что я не тот, за кого себя выдаю…
Молчание затянулось, и Загороднев совсем помрачнел.
— Значит так, если хоть слово ей скажешь — о соревнованиях можешь забыть.
— Ты сдурел? — разозлился я, сдергивая его руку с себя.
Мне надо участвовать! Надо привлечь внимание спонсоров и свалить из подполья!
— Это ты умом тронулся! Тебе телок мало?! Ленка чем не угодила? Огонь девка. Ее и трахай!
— Тебе надо — ты и трахай.
— Я б ей вставил, да не дает. А у тебя видать в штанах медом намазано, раз она так слюной капает и всюду за тобой таскается.
— Так и ты намажь, вдруг поможет. Все, Загороднев, отвали, мне ехать надо.
— Да что там за фифа такая, что тебя за полторы недели так повело? Может и мне съездить? Заценить, так сказать…
Я даже не заметил, как схватил Илью за грудки и встряхнул.
— Сунешься к ней, и я потому твоему бате тебя на куски разделать! — рявкнул резко.
Загороднев опешил на время, а потом рванул назад, скидывая мои руки.
— Больной! Ты реально больной, Астров! — зло пророкотал он. — Если с Макаровым ситуацию не разрулишь и всех нас подставишь — вылетишь пробкой из команды. И вместо ралли в Европе будешь коровам хвосты подвязывать вместе со своей слепой дояркой! Понял?
— Я все решу с Макаровым, не ной! Скажи, завтра в два ночи, будет ему гонка.
— Уже лучше, — хмыкнул Илья. — И от девки отвали! Только попробуй ей исповедь устроить, и я реально вышибу тебя из команды. И без тебя сможем взять первые три места! Я с Костяном буду в клубе, а ты — в заднице.
Я не ответил. Сжал челюсти и сел за руль, включая зажигание. Черт, какого дьявола все так сложно?! Но в чем-то Загороднев прав. Я должен остыть и вернуться к цели, к
