хотеть этого…
Второй муж наблюдал, как потихоньку угасает блеск в голубых глазах любимой женщины, ловил на себе её задумчивые растерянные взгляды. Он замечал, как Лесси отдаляется с каждым днём, и не мог, не хотел мириться с этим. Мура начинало бесить безразличие жены, нежелание родить ребёнка, слёзы по ночам.
Он ощущал незримое присутствие Мэттью даже в постели: сексом блондинка всё чаще занималась с закрытыми глазами. И невозможно прогнать бывшего друга, когда он находится в голове и сердце живущей мечтами Лесси.
Первым о разводе заговорил Эйдан.
Как и в тот вечер, когда девушка рассказала ему о потерянном ребёнке, он долго молчал, не отвечая на вопросы, не замечая присутствия жены в постели. Только под утро Мур разбудил обидевшуюся Лесси поцелуем и высказал то, над чем размышлял всю ночь:
– Нам необходимо разойтись. Я чувствую себя рядом с тобой загнанным в тупик. Невозможно жить в одних отношениях, сохраняя в душе другие. – Он говорил всё это, глядя в глаза любимой женщины.
Блондинка ощущала ту боль, что разрывала сердце небезразличного в общем-то ей человека, но помочь ему ничем не могла. Сердце Лесси точно так же кровоточило ежесекундным сжигающим чувством, но совершенно к другому мужчине.
– Ты больна Вудом. Это не любовь и даже не страсть, а что-то другое… Я не знаю, как помочь тебе забыть его. Наверное, чтобы ты смогла отпустить Мэттью, он должен тебя прогнать. Ты до сих пор веришь в то, чего никогда между вами не было и не будет.
Эйдан долго молчал, вглядываясь в любимое лицо, пытаясь что-то прочесть в голубых глазах, но не нашёл того, на что надеялся, а потом, словно подводя итог прошлому, сказал намертво врезавшиеся в память слова:
– Я буду ждать тебя. Позвони, но только после того, как вы окончательно порвёте друг с другом, – и я приду за тобой. Мне будет чем занять себя в ожидании: я построю замок. Настоящий, не призрачный, что в твоих мечтах. Каменный, а не хрустальный. Его никто не сможет разбить. Приходи и стань его хозяйкой, когда поймёшь, что у принца чёрные, а не рыжие волосы! Жить в браке с чужой женой я не хочу!
Развод оформили быстро, счёт в банке пополнился очередной кругленькой суммой. Лесси не нужно было работать ради денег –она занималась этим в своё удовольствие.
Во второй раз Вуд долго не шёл на примирение. Его снова окружали красивые женщины, только теперь вместо блондинок Мэтт предпочитал брюнеток. Райт загадала себе, что если он к ней вернётся, она победит Кэтлин и перестанет бояться брака с Мэттью, выйдет за него замуж и нарожает долгожданных рыжиков.
С детьми оказалось всё намного сложнее…
Девушка не принимала больше таблеток и не пользовалась средствами контрацепции. Она мечтала, что в один из дней скажет Вуду: «Я беременна» – и увидит в зелёных глазах безграничное счастье, смешанное с огромной любовью к матери долгожданного ребёнка, брак с которой никто и никогда не сможет разрушить.
Лесси ругала себя, называя дурой. Почему эта простая истина не пришла в голову раньше? Это же было очевидно: рождение ею детей навсегда отодвинет призрачную Кэт с дочерью. Мэтт будет упиваться семейным счастьем, бежать домой после трудных заданий, с замиранием сердца ожидая, что дверь ему откроют мальчики и девочка с рыжими волосами, с глазами цвета первой весенней зелени…
Блондинка опять построила себе замок и заселила его в этот раз не принцем с принцессой, а королём с королевой в окружении многочисленных отпрысков, но мечтам снова не дано было сбыться: она не беременела. Чего только девушка ни делала, к каким хитростям ни прибегала, всё было напрасно: семя Мэттью отказывалось давать её плоти новую жизнь.
* * *
И вот теперь Лесси уходила в последний раз. В сердце будто что-то, так долго привязывающее её к красивому зеленоглазому мужчине, оборвалось. Эйдан был прав: дабы окончательно уйти, необходимо, чтобы прогнали.
Сейчас в блондинке почти не было ненависти к Вуду, наверное, скоро пройдут обида и боль. Райт отпускала его, освобождая себя, и недоумевала: почему столько лет металась в полутьме в погоне за призрачным счастьем с тем, кто однажды предал и сделал так больно? Для чего истязала душу обидой и ревностью долгие годы? Что держало её? Ни на один из вопросов она не смогла дать ответа.
Не нужно строить из стекла на песке то, что должно прочно стоять на твёрдой земле. «Я построю замок… Приходи и стань его хозяйкой...»
Блондинка дрожащими пальцами надавила на последний вызов, глядя на экран телефона, как на восьмое чудо света. Она поняла сейчас, кого искала столько потерянных лет. Надёжного и верного, того, кто ни разу не предал, не обидел и всегда был рядом.
Голос Мура ответил из динамика:
– Лесси, я уже подъезжаю. Ты готова?
В этот раз она была готова к жизни без давящих на плечи прошлых обид, без непрерывной лжи и переживаний, к тому, что её будут любить днём и ночью, и черноволосый принц не станет шептать по ночам имя другой принцессы.
– Я собралась. Ты поднимешься за вещами или пришлёшь шофёра?
– Я заберу их сам. – Расслышав в любимом голосе возбуждённые нотки, он проговорил: – Ты нормально себя чувствуешь?
– Да, со мной всё в порядке… Теперь всё в порядке!
Эйдан позвонил в дверь через несколько минут. Он долго смотрел в глаза Лесси, прежде чем притянуть стройное тело женщины, страстно поцеловать в мягкие губы. Мур разглядел в голубых омутах то, чего ждал много лет, но всё равно спросил:
– Это окончательно?
– Да. Какой же дурой я была. Прости...
– Давно простил.
Она неловко переминалась с ноги на ногу, не в силах сказать о любви, и к чему-то вспомнила прощальный подарок Вуда:
– Мэтт предлагает нам использовать путёвки и встретить Рождество на Гавайях.
Мужчина улыбнулся, чувствуя растерянность любимой, взял за ручки чемодан и несколько сумок и, указав взглядом на дверь, решительно отверг предложение:
– Никаких Гавайев! Мы летим в Европу.
– Зачем?
– Я хочу показать тебе кое-что.
– Что?
– Замок! И я не желаю больше слышать о Мэттью!
Вцепившись в рукав пальто, желая раз и навсегда объясниться, Лесси остановила Эйдана:
– Мне не нужен замок, мне нужен ты!
– Он
