- Мы сделали этот домик со Степаном. Такая берлога вдали от всех, – пока рассказываю, быстро кладу дрова в печь. Хорошо, что они не совсем отсырели. – Сейчас тут будет тепло. Раздевайся!
- Что? – восклицает Марина.
Иду к шкафу и начинаю рыться в нем.
- Твои джинсы и футболка насквозь промокли, сейчас повесим все сушиться. Вот тут есть какая-то одежда. Держи сухую кофту. Она старая, но теплая и завернись в одеяло, – подаю ей вещи, – я отвернусь, если хочешь.
- Хочу! – говорит она, но в ее глазах пляшут лукавые огоньки.
Мы расходимся к разным лавкам, я стаскиваю с себя мокрую одежду. Повязываю вокруг бедер шерстяной плед, который тоже нашел в шкафу.
- Ты готова?
- Угу!
Марина стоит, перебирая мокрыми ногами, завернутая в одеяло.
- Иди сюда поближе к огню. Сейчас чай сделаем, и все будет отлично!
Она опускается на пол возле печки и протягивает к ней руки.
- Да у тебя тут целая вилла, все под рукой.
- Иногда мне нравится уйти сюда на пару дней, пожить в тишине, порыбачить. Ты согрелась? Давай сюда ноги, - сажусь рядом.
Она покорно кладет свои ноги мне на бедро, и я начинаю тереть ее ледяные пальчики, чтобы разогнать кровь.
- Знаешь, - тихо говорит Марина, - ты уже дважды за два дня меня спас.
В комнате повисает пауза. И мне кажется слова нам больше не нужны.
Мои пальцы застывают возле ее стоп. Как она прекрасна в отблесках огня. Я провожу ладонью по ее тонкой щиколотке и ощущаю, как дрожь бежит по ее телу. Но уже не от холода. Больше не хочу согреть ее, хочу разжечь.
Ладонь продолжает скользить по стройным ногам. Ее колени сдаются под моим натиском и раскрываются, чтобы пропустить пальцы дальше. Я ласкаю внутреннюю поверхность бедер, чувствую, как нарастает дрожь в ее теле. Мои пальцы встречают плотную полоску ее трусиков, и останавливаются, ощущая пульсирующий жар под тканью.
Перебрасываю свободной рукой ее ноги через свое бедро, и мы оказываемся еще ближе друг к другу: Марина, укутанная в одеяло выше ног, и я укрытый ниже талии. Хотя никакой плед уже не скрывает моего желания.
Вижу, как ее рука медленно, в нерешительности начинает движение на встречу ко мне. Касается моего крепкого плеча, проводит по каменной груди, гладит колючий подбородок. Марина словно изучает меня. Когда ее пальцы встречаются с моими губами, я впиваюсь поцелуем в ее ладонь.
- Маринка, какая ты красивая! - слышу свой глухой голос.
Наши губы соприкасаются, и я уже не могу остановиться. Хочу целовать каждый сантиметр ее тела, любить каждую ее клеточку. Моя ладонь, замершая на секунду, продолжает скользить по ее животику и застывает вновь, но уже под полоской ткани, разделяющей нас. Марина выгибается мне на встречу, я легко приподнимаю ее бедра и освобождаю ее от всех преград снизу между нами.
Мои пальцы уверенно, но осторожно изучают ее. Ловлю каждое изменение в ее глазах, каждый вздох служит для меня ориентиром. И вот наконец ее тело начинает накрывать волнами, она откидывается назад, чтобы рухнуть, настигнутая своим наслаждением, но я крепко держу ее левой рукой между лопаток, в то время как правая дарит ей удовольствие. Я вбираю в себя каждый ее тихий стон, который музыкой звучит для меня сейчас.
Ее дрожь постепенно стихает. Она снова здесь, со мной. Марина облизывает пересохшие губы, останавливает на мне свой затуманенный взгляд, и уже ее руки начинают свой изучающий путь ко мне. Тонкие пальцы проводят дорожку по моему плоскому животу и осторожно опускаются на вздыбленный плед.
Я спускаю одеяло с ее плеч, тяну кофту наверх:
- Ты прекрасна, - выдыхаю я, когда ее волосы вновь падают на ее, уже обнаженные, плечи.
Мой плед оказывается скомканным на полу. Она опускается сверху, и вот мы сидим уже так близко, что даже тень не проскользнет между нашими телами. Мои руки гладят ее округлые ягодицы, в то время как губы исследуют ее полукружия и нежно прикасаются к вершинкам ее груди. Перебираю губами ее нежнейшие бусинки во рту. Она движется ко мне на встречу, и я впитываю в себя ее новый тихий стон.
Жар от печки сливается с жаром от наших тел.
Ее дыхание соединяется с моим.
Наши пальцы переплетаются.
Тела начинают сливаться в едином ритме. Прекрасном, нежном, но таким слабым для меня сейчас.
Я не могу себя больше сдерживать.
Резко, но аккуратно кладу ее спиной на дощатый пол, завожу ее руки над головой. Два ее тонких запястья спокойно помещаются в одной моей руке, ноги обвивают мои бедра. Ее запах заглушает все мысли в голове, сейчас я живу только инстинктами.
Инстинктами, которым так давно не позволял выходить наружу. Сейчас в моем сознание, в каждом движение только они.
И еще ее дыхание, которое я ловлю своими губами, вбирая его по капельке вглубь себя.
На краю сознания слышу ее усиливающиеся стоны, держу себя из последних сил.
Ощущаю своим телом исходящую от нее волну и впиваюсь жадным поцелуем в ее полураскрытый рот.
Ее крик принадлежит сейчас только мне. Как и она.
Ее тело выгибается дугой и это для меня сигнал позволить себе раствориться в ней.
До самого конца…
Она лежит на моей груди, и я глажу ее, находясь еще не совсем здесь, а где-то в своих мыслях. Постепенно снова начинаю слышать треск поленьев и ее дыхание.
Она задумчива и тиха.
Черт! Кажется, я мог напугать ее своим напором.
- Марин, - начинаю осторожно, - что-то не так?
- Нет, нет, - она прижимается ко мне сильнее, - все хорошо. Все очень хорошо. Просто…
- Я давно уже один, - чувствую, как от волнения пересыхает в горле, - если я сделал что-то…
- Нет, - ее пальцы опускаются на мои губы, - все прекрасно, Леш. Правда. Просто я должна сказать тебе что-то очень важное.
Она приподнимается и смотрит на меня таким долгим взглядом, что я вдруг понимаю, что не хочу слышать продолжение этой фразы.
«Что там будет? Просто я не люблю тебя? Просто мы не можем быть вместе? Да не молчи ты уже!» - мысленно восклицаю я.
- Я должна была тебе сказать это раньше, но не было случая… понимаешь…
Я приподнимаюсь на локте и перехватываю ее руку.
- Скажи уже, - тихо прошу я.
- Просто… я жду ребенка. – она опускает глаза в пол. – Я беременна, Леш.
Глава 32. Марина
- Что?! – восклицает Леша, – Почему ты не сказала мне раньше?! Это же ужасно!
Ужасно! Ужасно! Ужасно!
Дыхание перехватывает и из-за шума в ушах, я не слышу, что он говорит еще. В голове стучит только это слово.
- Милая! – вдруг слышу я.
- Что? Что ты сказал?
Если все «ужасно», то почему «милая»?
- Милая, это ужасно, что ты не сказала мне раньше! – он прижимает меня к себе.
Наверное, я все же чего-то не понимаю…
- Как ты себя чувствуешь? – он касается моего животика, – я не мог… ну я не сделал тебе больно? Прости меня!
Леша начинает целовать мой лоб, нос, глаза, он пробегает по моему лицу тысячей нежнейших поцелуев, я слышу его встревоженный шёпот:
- Малыш, я так долго ждал тебя, ты просто мое маленькое наваждение! - он держит мое лицо в своих ладонях и всматривается в мои глаза, – Прости меня. Вдруг я был…
Мое состояние думать медленно возвращается ко мне.
- Подожди, - убираю его руки со своего лица, и пытаюсь подобрать слова, - ты хочешь сказать, что тебе все равно, что я беременна от своего мужа?
- Мариш, ну как мне может быть все равно?
- Ну, тебе это… - я пытаюсь подобрать слово, - может неприятно?
- Ты хочешь сказать, что я, узнав, что ты беременна, должен бросить тебя? Ты за кого меня принимаешь?
- Нет, я не это имела ввиду… - лепечу я.
- Марин! Я взрослый человек и у меня есть сын. Ты взрослая женщина и у тебя будет сын или дочь. Я люблю тебя. Всю. Целиком. Все, что есть снаружи и все, что есть внутри!
Я утыкаюсь в сильное плечо Алексея, и чувствую, как глаза предательски увлажняются. Он обнимает меня одной рукой и второй нежно гладит по волосам. Я слышу сумасшедшее биение его сердца и обрывки слов:
