хмыкнул, в очередной раз демонстрируя свое безразличие, а я зло стиснул челюсти. — Она в коме, какие там могут быть новости.
— Иван, — предостерегающе произнес.
— Сколько раз говорил, чтобы не обращался ко мне по имени, щенок?
Его рык больше не действовал на меня ни отрезвляюще, ни грозно. Физически я мог его одолеть, если бы он удумал снова поднимать на меня руку, но с этим моя смелость была не связана.
Перерос. Так бывает, когда не уважаешь отца ни как личность, ни как мужика.
— Так что ты хотел? — устало выдохнул, не желая ссориться. И без него проблем в жизни хватало.
— Поговорить о твоей личной жизни.
— На то она и зовется личной, и ей бы лучше такой и оставаться, — напрягся.
— Ошибаешься, сынок. Твоя личная жизнь и реальная жизнь Арины — не взаимоисключающие понятия, а как раз напрямую взаимосвязанные.
Остановился в этот момент у своей кровати и присел, ощущая, как плывет перед глазами комната.
Каждый раз, когда дело касалось матери, я бесился до скачков давления и бешенства, но всегда молчал, понимая, как чреваты могут быть последствия.
У отца было то, чего я желал больше всего на свете. Право отключить мою мать от аппаратов жизнеобеспечения. И только моя покорность давала ей те шансы, о которых я молился всем высшим силам.
Мой дед хоть и был хирургом и имел влияние в мире медицины, но отец официально числился мужем моей матери и мог принимать судьбоносные решения. Пользовался этим, когда желал от меня что-то получить.
— Заезжать за мной не надо. Куда мне подъехать?
Взял себя в руки и встал, ожидая, когда он скажет адрес.
И совсем не удивился, когда услышал название очередного пафосного ресторана, куда так полюбила ходить его женушка.
Ненависть моя росла в геометрической прогрессии.
Урод.
Нина
Шипела, обрабатывая ссадину на локте, но боль была неизбежна, так что приходилось терпеть.
Слова Глеба не выходили у меня из головы, но сколько бы я не прокручивала их в голове, приходила к одному и тому же выводу.
Он меня просто жалел. Иначе не стал бы объявлять во всеуслышание и так демонстративно, что я отныне его девушка.
Когда я задала ему этот вопрос, во мне теплилась надежда, что случится чудо, и он произнесет те слова, о которых я мечтала, но фантазия разбилась о суровую реальность, подтверждая то, что вбивала в меня своими фразами Алиса.
— Расклад такой, Нина. Глеб официально твой до окончания этой четверти. Не строй иллюзий, что он в тебя влюблен, я тебя как облупленную знаю и вижу, как ты влюблена в него, словно кошка. Мы всё же сестры, и что бы ты ни думала, не хочу видеть твоих страданий. От них у меня несварение, знаешь ли, — сморщилась она, когда мы остались в туалете одни.
Поджав губы, молча наблюдала за ее приближением, и невольно сделала шаг назад, когда она продолжила наступать, загоняя меня в угол, ближе к подоконнику.
Она оскалилась, приняв это за свою победу и мой страх.
Доставать телефон не стала принципиально, не желая с ней ничего обсуждать.
— У нас с Глебом настоящие отношения, но он не хочет их афишировать сейчас, когда вокруг тебя шумиха из-за тех издевательств. Добрый он, благотворительностью страдает. Убогая, даже жалко смотреть на это, неужели не могла сама себя защитить? Знаешь, как неприятно, когда твой парень вступается за другую?
Сглотнула, моргая, и упустила момент, когда она подлетела ко мне и толкнула, словно вбивая в меня свои слова силой.
Локоть прострелило острой болью, ударом задело нерв, отчего у меня онемела рука. Я тяжело задышала и исподлобья глянула на Алису.
Изнутри поднялась ярость, и, я ни о чем больше не думая, со всей силы кинулась на нее и толкнула, но не ожидала, что удар выйдет такой силы, что она упадет, пропахав задницей грязный туалетный пол.
Я не смогла сдержать брезгливой усмешки при виде этой картины и впервые, наконец, ощутила удовлетворение.
Ты хотела, чтобы я защищала себя сама, Алиса? Ну так что ж, будь по-твоему.
Во мне будто проснулась тигрица, которая доселе дремала, зализывая раны и жалея себя.
— Ты, — скривилось от ярости ее лицо, и она подскочила, вставая на ноги. — Ты хотя бы знаешь, сколько стоит эта юбка?!
Конечно, я не знала, ведь мне выдали стандартную форму по размеру, не шили на заказ, как ей.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, и в ее глазах моментально вспыхнула неконтролируемая агрессия, и она снова кинулась ко мне.
Вот только я не ожидала, что мне прилетит хлесткая пощечина, от которой будет гореть кожа, дернется вбок голова, и по лицу ударят следом мои же собственные волосы.
Прошло секунды три, прежде чем я отмерла и с горящими холодной яростью глазами посмотрела на Алису.
Подняла руку, собираясь вернуть ей долг и втащить затрещину, но в этот момент одна из кабинок распахнулась, и оттуда вышла какая-то девица, зло глядя на Алису и стискивая кулаки.
— Эй, это ты, что ли, Глебова новая девка?! — прищурилась та, выдвигая челюсти вперед и выплевывая слова сквозь зубы.
— Да, я, — гордо вскинула подбородок сводная и оскалилась, глядя на меня с вызовом. Мол, смотри, никто тебя, Нина, всерьез не воспринимает, твои потуги вызывают лишь смех.
Конечно же, ввиду моей ситуации сказать я ничего не могла, да и нечего было, вот только ни Алиса, ни я не ожидали того, что девчонка кинется на нее с криками, цепляясь в волосы и пытаясь будто выдернуть скальп.
Я отошла еще ближе к окну, в шоке наблюдая за потасовкой, казалось, не на жизнь, а на смерть.
На щеке Алисы проступила кровь от чужих ногтей, и она окончательно разъярилась, толкая и кусая соперницу, куда придется.
Я же впала в какой-то ступор и стояла, не шевелясь, лишь была сторонним наблюдателем и ощущала на языке привкус крови. Прикусила, видимо, когда мне залепили пощечину.
Не знаю, до чего могла довести женская драка, но их разнял Глеб.
Ни от кого не ускользнуло то, как он держал ее за талию, не позволяя снова ввязаться в махач, но лично я успела заметить, как он поспешно отскочил от нее в какой-то момент, как от прокаженной.
Не всё так гладко, как хотела показать мне Алиса. Будь у них отношения, не стала бы она так рьяно убеждать меня в этом. Скорее, пыталась устранить меня, как конкурентку, а это значило, что
