даже таких! Никаких тебе… дягилевок!
- Увы, это так, - со вздохом согласился Фёдор. – В моем послужном списке только одна горячая поклонница. Она даже подстроила ДТП, чтобы познакомиться со мной.
Лола даже обернулась. Так и есть. Благодушная снисходительная улыбка и прищуренные глаза.
– Размечтался!
***
По обоюдной договоренности они решили пройти квартал, прежде чем ловить такси – надо было дать улечься сытному ужину.
- А как обстоит дело с поклонниками у модных дизайнеров? - Фёдор примеривал свой обычно широкий шаг к ее, более мелкому. Он чувствовал, что сказал сегодня слишком много, не жалел, но решил, что пора побыть в роли слушателя.
- Никак, - пожала плечами госпожа дизайнер.
- Что - совсем никак? – удивился Фёдор. – Никто не желает пасть ниц в благодарность за красивое платье?
Она бросила на него косой короткий взгляд.
- Ниц - нет. А вот устроить пикет у офиса – это запросто. Со всякими «милыми» плакатами и прочей атрибутикой.
- Зачем пикет?! – Фёдор сбился с шага.
- У меня нет поклонников. У меня есть… как это принято говорить – хейтеры. Те, кому не нравится то, что я делаю.
Фёдор некоторое время шел молча, обдумывая услышанное. Одно дело – ругать стиль, который исповедует «Лолику», в частном разговоре со своим импресарио. И совсем другое – видеть под окном собственного офиса людей, которые решительно настроены против тебя и твоего дела.
- И насколько все серьезно? – спросил наконец.
- Я справляюсь.
Теперь его очередь бросить короткий косой взгляд. Она вдруг показалась ему совсем девочкой. У Лолы Ингер-Кузьменко прекрасная деловая репутация – это подтвердил Сол. За ней волочится нескончаемый шлейф слухов, скандалов и провокаций. Она встречает оппонента елейной улыбкой и острым языком. Но сейчас Фёдор видел рядом с собой не успешную бизнес-вумен, делающую деньги на скандале и эпатаже, а маленькую упрямую девчонку. Каково это – жить постоянно поперек и вопреки?
Однако, вечер уже заканчивался, и продолжения у него не может быть - это понимали они оба. У нее подготовка к показу, у него завтра и две недели через день – спектакли. Поэтому – взмах руки, желтая молния такси прижимается к обочине, поцелуй в щеку – и вот Фёдор стоит на улице уже один, без своей спутницы. Подняв ворот куртки, он решил пройтись еще немного. Проветрить голову. Подумать.
Когда Фёдор шагал по Девятой авеню, он и предположить не мог, что девушка, которую он пару минут назад посадил в такси, ровно через сутки будет лежать в его постели. Голая. Под ним.
Картина седьмая, беспорядочная. В смысле, с беспорядками. Когда порядок – это скучно.
Тяжелый занавес опустился. И едва он разделил сцену на два мира – видимый для зала и невидимый - как к Фёдору кинулся один из администраторов.
- Мистер Дягилев, вас! - он сунул Фёдору телефон. – Полиция!
За занавесом бушевала овация. А тут на Фёдора уставились все, кто находился на сцене. С нездоровым любопытством и даже с подозрением. Это Америка, дружок. Здесь к полиции относятся очень серьезно.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы продышаться от последних забористых нот, Фёдор принял из рук администратора трубку.
- Дягилев слушает.
Он не дал повода удовлетворить соседям по сцене их любопытство. Его разговор по телефону был кратким и лаконичным. Несколько «Да», пара «Окей» - вот и весь разговор. Он едва успел вернуть телефон администратору – и занавес начал свое обратное движение, объединяя видимое и невидимое в единое целое.
Потом все тянулось непозволительно медленно. То, что обычно вызывало эмоции – мощная отдача от зала, аплодисменты, крики «браво», поклоны, улыбки – все это вдруг потеряло свою ценность, и единственная мысль, которая занимала Фёдора, пока он растягивал резиновые щеки в дежурную улыбку – «Ну когда же это уже закончится?!».
Закончилось. Но еще почти час ушел на снятие грима, переодевание, общение с коллегами – всем именно сегодня приспичило с ним поговорить! Впрочем, звонок из полиции, скорее всего, возбудил общее любопытство. Фёдора он тоже взбудоражил – еще как! А ему все никак не дают вырваться из театра.
Но вот он, наконец, на свободе, на улице, потом такси, мелькание огней за окном и экран смартфона перед глазами. Лента новостей, беспорядки около Нью-Йоркского офиса «Лолику», фотографии и видео-ролик. К тому моменту, когда Фёдор приехал в полицейский участок, он уже составил себе примерную картину произошедшего.
Еще пару дней назад он бы фыркнул и сказал: «Ну это же малышка Ло, она обязательно должна быть в топе новостей любой ценой». В том числе и запросто ввяжется в драку с теми, кто осаждал ее офис. А сегодня он, задумчивый, шел к полицейскому участку и вспоминал вчерашний вечер и ее ровное: «Я справляюсь». Короткое, сухое и какое-то… отчаянное. Хреново ты справляешься, Лола Ингер-Кузьменко, если тебя замели в полицию.
Сумму залога за владелицу модного дома выкатили немаленькую, но Фёдор, не моргнув глазом, внес необходимые деньги. А потом еще ждал минут двадцать, чувствуя себя все более и более неловко в этом месте. В полицейских боевиках все это выглядит несколько… иначе. А тут Фёдор как-то остро чувствовал свою беспомощность. Постепенно спадал адреналин и накатывала усталость. Обычная физическая усталость после спектакля, к которой добавлялась эмоциональная опустошенность - роль Мефистофеля не числилась в списке его любимых, и пел Фёдор ее, что называется, на преодоление. Но что делать, если в последние два сезона «Фаусты» и Гуно, и Берлиоза пользуются особой популярностью у режиссеров и публики и не сходят со сцен всех мировых оперных театров. А на подходе еще один.
В появившуюся в дверях Лолу Фёдор буквально впился взглядом. Нет, он точно пересмотрел в свое время боевиков - или это Мефистофель на него так влияет – потому что сейчас Фёдор внимательно выискивал в ее лице какие-то тревожные признаки. Федор сам не знал, чего опасался – в конце концов, это цивилизованная страна, оплот демократии и все такое. Но Лола могла и до приезда полиции успеть схлопотать. Однако ничего тревожащего он, к своему облегчению, не обнаружил – ни намека на ушиб или кровоподтек, даже одежда находилась в полном порядке. Лишь взгляд был… один лишь раз она взглянула на него, а потом смотрела в пол. И постоянно нервно растирала руки, словно они у нее замерзли.
Они вышли вместе, бок о бок. Такси дисциплинированно ждало на оставленном
