– Я недостаточно красива? Или у тебя есть пунктики? – спрашивает откровенно женщина, как только ее мать исчезает за дверью своей спальни.
– Извини, но это не про тебя… у меня проблемы с мужским здоровьем, – выкручиваюсь. Понимаю, что ложь спасет лишь на время. Но другого выхода пока не вижу. Нельзя нарываться, портить с Надюшей отношения, Клавка не простит.
– Я лучше с дочкой буду спать. Она не привыкла к чужим темным комнатам, может испугаться.
– Хорошо, я подожду, – спокойно отвечает Надя. – Вернемся в Германию, обратимся в клинику. Нам обязательно помогут.
Улыбаемся друг другу. Она – понимающе. Я – виновато.
Делаю над собой усилие, чмокаю женщину в щеку. Кожа шершавая и не вставляет, не располагает к нежностям.
Тут же провожу сравнение – у Виты кожа мягкая, нежная, ухоженная, – вспоминаю, как выглядела любимая. Я до сих пор храню в памяти ее образ. За два дня не позволил памяти стереть ни одного сантиметра ее фигурки и лица.
– Спокойной ночи. – Я нереально устал за день, не привык так много ходить, бродить по городу, осматривая достопримечательности. А вечером мы варганили пельмени всей семьей. Клавуся так утомилась, что уснула, даже не поужинав.
– Детка, – слушаю мирное сопение дочки, раскинувшей ноги и руки на огромной двуспальной кровати.
Присаживаюсь рядом, накрываю ее крохотную фигурку сползшим одеялом.
Клава жутко пинается по ночам, машет руками как мельница жерновами. Одеяло на полу – это обычное дело для нас.
Спать рядом с дочерью сомнительное занятие. Поэтому постелил себе рядом на неуютном диване.
Мог бы поменяться с Надей комнатами, спать на нормальной кровати, но подумал, что не стоит обнадеживать ин дочь, ни Надю.
Они не должны сближаться.
Еще три дня я был намерен жениться на женщине, но сейчас сомневаюсь в своих намерениях.
Меня бомбит, рвет на части. Я на грани, готов взорваться эмоционально. Не знаю, что предприму, каким будет следующий шаг.
Вдруг я отправлюсь на поиски Виты?
Меня сдерживает только дочь. Глажу мягкие волосики. Дочурка чего-то бубнит, протягивает маленькие ручки к кому-то невидимому, переворачивается на правый бок. И в лунном свете ее лицо приобретает четкие очертания.
– Как же ты похожа на мать!
До невозможности.
До адской боли в груди.
До ядовитого укола совести.
Падаю на скрипящий диван. Тут же проваливаюсь в сновидение. Вижу себя со стороны – я молод и смешён.
Воспоминание Дэна
Якутия
– Витёк! Заталкивай животинку!
– Блин! Дэн! Кот не хочет! – давится хохотом любимая Малышка. – Где ты взял перса? Отдай обратно! Притащи русского Ваську с улицы.
– Издеваешься, где я русского Ваську найду сейчас? У кошачьих ночью мордахи одинаковые. Этого еле у соседей выпросил.
Мы с Витой только выпустились из Якутского детского дома. Вита получила жилье, сегодня переезжаем.
– Малыш, тебе восемнадцать, взрослая девочка, до сих пор веришь в приметы?! Давай без кота, а? – жалобно смотрю на кареглазую шуструю девчонку.
– В новую квартиру сначала запускают кота, только потом людей! Иначе всё наперекосяк пойдет! – хмурится, топает ножкой, давит на мои безграничные чувства.
Встаю на четыре лапы, громко мяучу: – Мэу, мэу, – «перешагиваю» через порог. – Довольна?
Хохочет заливисто. Забегает в квартиру за мной. Боится остаться без меня хоть на минуту даже на лестничной клетке. Встаю на ноги, отряхиваюсь.
– На что только не пойдешь ради любимой девчонки! – целую в губы. Они у Виты как вишенки, сладкие, мягкие, податливые.
Мы оба детдомовские. Только начинаем самостоятельную жизнь.
За плечами Виталины Лебедевой тяжелый «багаж» – двенадцать лет, проведенных в детском доме в Якутске и четыре года, отмотанные в двух приемных семьях, о которых она даже вспоминать не желает! О настоящих родителях моя детка вообще ничего не знает. Она – подкидыш, обнаруженный в бэби боксе. Воспитатели дали ей красивое имя Лебедева Виталина Дмитриевна. Поклон им.
У меня жизнь сложилась немного лучше. Я пришел в детдом в десять лет. Отец погиб на стройке, мать умерла от рака, близких родственников не было, из дальней родни никто не захотел лишних хлопот, не подобрали, не приютили.
День, когда я встретился с карими глазами борзой девчонки, запомню на всю жизнь. Самый счастливый день в моей жизни. Малышка надувает огромный пузырь из жвачки, окунает меня неприязненным взглядом, мяучит: – Вроде не задрот. Падай! – И я упал за ее парту.
До встречи с Витой страдал, что мама умерла, папа погиб. Хотел, чтобы меня пожалели. Когда жизнь свела меня с девчонкой, не знавшей своих родителей в лицо, мне стало стыдно показывать слезы, жалеть себя.
У меня хоть остались в памяти теплые руки матери и родной голос отца! Да, я счастливчик!
Все воспоминания Виты – коробка бэби-бокса. Жуть…
Раньше я думал, что в коробках держат только кутят…
Мы меняли друг друга потихоньку, помаленьку, без нажима. Каждый день моя девочка становилась мягче и «пушистее». Но только для меня. Для посторонних она по-прежнему была непригодна для «использования». Колючка. Волчица. Так ее называли.
– Малыш, распакуешься без меня, сгоняю, ключи от своей квартиры передам новым жильцам! – Мне квартира досталась от матери.
– Только быстро! А то я соскучусь, – Вита льнет ко мне, чмокает по-детски в щеку. Но я обожаю это ее мокрое чмоканье. Оно обещает мне, что будет продолжение…
– Котенок, мой, – тут же прихватываю Виту за упругие бедра, прижимаю к себе. Совсем не хочу уходить. Но у меня планы, о которых Лебедева не должна знать. Иначе, сюрпризу не бывать.
– Иди уже. И котейку персидскую верни! Ты ведь ее похитил? Она беременная и ленивая. Хозяева, небось, ментов уже вызвали в истерике.
– Я быстро!
Глава 26
Воспоминание – сон Дэна. Прошлое
Семь лет назад
Возвращаюсь под утро, готовлю своей королеве нехитрый завтрак – растворимый кофе с яичницей, на блюдечко аккуратно укладываю купленный круассан с шоколадом и бархатную коробочку с кольцом.
Я сдал квартиру, на все деньги купил два билета до Москвы в один конец и золотой круг с махоньким камушком, в котором моей любви не уместиться! Сейчас сообщу Виталине об отъезде.
Даже представить не могу реакцию любимой, она только закончила первый курс филологического. Мы сегодня переехали! И ломать ее стройную размеренную жизнь рука не поднимается, но надо. Я уже нашел работу в Москве с хорошим заработком.
Неспешно подхожу к кровати, бужу громкими шагами.
– Виталина выйдешь за меня замуж? – обжигаю только проснувшуюся красавицу своим присутствием.
– Дэнчик, – тянет ко мне свои красивые лапки, пытается уложить с собой.
– Ты меня услышала? – скольжу взглядом по стройной фигурке в короткой обтягивающей сорочке.
Моя Девочка не смущается ходить при мне и голой, у нее шикарная фигура. Выглядит она на все сто! Ее украшение не шмотки, а молодость и хорошие гены.
– Да, – говорит смущенно, обжигая в ответ карим взглядом.
– Я красивая?
Морщусь наигранно, скидывая джинсы и футболку.
– Только попробуй, пошутить! Будешь в оффтопе пожизненно!
Я и не собирался. Гляжу с жадностью на высокую грудь, тонкую талию с красивой линией, округлые бедра, длинные ноги.
– Ты – единственная! Зэ бэст! – Пальцы перемещаются на женскую талию.
– Ощущаешь, как горячо? – любимая ловит мою ладонь, прикладывает к своей нежной груди.
Тепло зарождается в душе, вспыхивает в моей груди огнем. Превращаюсь в буйную непобедимую лаву страсти.
– Ты как Данко!!
– Певец? – Виталинка хихикает.
– Нет! – убираю шелковистые пряди русых волос с красивого лица.
– Данко из «Старухи Изергиль», он пожертвовал собой и спас свой народ с помощью горящего сердца. Детка, на уроки литературы надо было ходить!
