class="p1">— Шторы закрой! — прошу у жены. Голова трещит, морщусь.
— Что-то не так? — спрашивает тихо.
— Можешь таблетку принести? — спрашиваю вежливо. — Все эти проблемы с сочинской стройкой бьют прямо по башке. Виски и затылок горят адски.
Аля поспешно исчезает из комнаты, возвращается обратно через пять минут с бутылкой воды и таблетками.
— Как прошел день? — интересуюсь спустя минуту.
— Как видишь! — жена показывает на девчачью школьную форму, которую наглаживает старательно в данный момент.
— Тебе обязательно гладить вещи самой? Может делегируешь полномочия няне или домработнице?
— Думаешь, нарочно плохо поглажу? — Алевтина вскидывает на меня серые внимательные глаза.
— Ну… мне кажется, тебе не нравится это занятие. Лицо кислое.
Жена рисует на лице улыбку.
— Так лучше?..
— Не ёрничай.
— Иди к чёрту!!!
— Что?.. — морщусь от усилившейся головной боли. Не понимаю, что сейчас произошло. Аля никогда не позволяла себе подобных вольностей.
— Ничего, — отвечает тихо и склоняет голову с заправленными за ухо волосами, над белой блузкой. Аккуратно раскладывает рукава.
Как же хочется вытрясти из нее всю информацию, но мне сейчас так плохо, что хочется пойти спать прямо сейчас. Но больше всего хочет заняться сексом с женой. В подобном состоянии дикой пумы она меня невероятно возбуждает.
— Я поднимусь к нам, ты приходи, как захочешь. Я не буду спать, дождусь тебя.
— Больше нет нашей общей спальни. Забыл? Ты распорядился отдать комнату сына твоей дочери. Я так и поступила. Саша спит со мной. А ты переехал в гостевую.
Копец. Звучит как выстрел. Как приговор.
Будто жена перевела меня в одиночку.
— Милая, давай что-нибудь придумаем. Ласки хочется. Может, прямо сейчас потискаемся? — я уже готов стянуть с себя боксеры, но неожиданно Аля швыряет мне в лицо юбкой моей дочери.
— Иди к черту!!!
Поднимаюсь на ноги, направляюсь к жене. Понять не могу, какая моль сточила нервы Альке. Кто мог взбесить ее настолько, что она забыла о всех правилах приличия.
— Разговаривала с Викой? — делаю предположение. — Или Лиза что-то ляпнула? Не обращай на обеих внимание. Они нарочно, чтобы позлить тебя. Ревнуют меня к тебе.
Алевтина недовольно щурится, долбит пальцами по гладильной доске.
Конечно, я рассчитываю на нормальный диалог со своей женщиной, но она явно настроена воинственно и непримиримо.
— Значит, я тебя купила? — шипит яростно.
— Что?.. — замираю в десяти сантиметрах от супруги.
Как же паршиво слышать эти слова снова. Будто жена здесь, в этой комнате и шипит мне в ухо «она тебя купила».
Воздух в комнате мгновенно электризуется и любое дуновение ветерка приносит лишь боль.
Нельзя было оставлять девочек наедине.
Ну откуда я мог знать, что Вика и дочери наговорит этих гадостей, настроив против непризнанной мачехи.
Поднимаю на разъяренную супругу растерянный взгляд и отшатываюсь. Когда она берет в руки горячий утюг.
— Будешь нападать? — спрашиваю шокировано, и хмурюсь, прочитав в призрачных серых решительность.
— Заслужил! — произносит тихо и болезненно морщится.
— Ты агрессивная, — замечаю растерянно, не зная, что делать и говорить в такой тухлой для меня ситуации.
За восемь лет совместной жизни Алевтина впервые показывает характер дикой кошки.
Глупец.
Я-то думал, что приручил строптивую. Дикую. Непокорную.
Ан нет. Ошибся. Переоценил свои возможности и силу любви. Безграничной любви, которую испытывала ко мне Алевтина всю жизнь.
Тяжело выдыхаю.
Лучше бы Аля плакала. Унять поток бегущих слез обиженной женщины намного проще. Надо всего лишь проявить настойчивость, заставить выслушать, добавить ласки в отношения. И вуаля!
Но сейчас не то время. Не то положение. У меня. Чуйка подсказывает, лучше молчать.
Смотрю исподлобья на любимую женщину.
Аля в ответ застывает на моем лице взглядом, полным бесконечной боли.
— Ты меня предал, растоптал. Ладно. Но зачем обманываешь самого себя? Обвиняя во всем меня? Я тебя купила, серьезно?!
Становится жутко обидно. В конце концов, подлец здесь не я один.
— Твой отец приложил руку к нашему браку… — произношу грубо, и мой голос, наполненный обидой, дрожит.
— Конечно, он всё оплатил — церемонию бракосочетания, путешествие, автомобиль. Первый наш домик.
Делаю шаг к жене. Впечатываюсь в нее. Вцепляюсь пальцами в ее подбородок, приближаю свои губы к ее губам. Шиплю:
— Он заставил меня развестись с женой, которую я любил. И заставил жениться на тебе. Он поставил меня перед выбором, пообещав мне дар небес и одновременно затребовал заплатить за него частицей моей души. Вот поэтому иногда я бываю бездушным. Твой отец приложил к этому огромные усилия.
Выговорившись, признавшись, чувствую облегчение. Давно надо было всё рассказать супруге, а то жила она в неведении.
Слышу странные смешки. Отстраняюсь.
— Не. Верю. — роняет Аля.
Гляжу на нее в отчаянье.
Алевтина
«— Твой отец заставил меня развестись с женой и жениться на тебе». Слова, уроненные мужем, прожигают меня насквозь.
— Ай! — не сразу понимаю, что обжигает не только ужасная правда, но и утюг, которого случайно коснулась пальцем.
Отстраняюсь от гладильной доски. С удивлением гляжу на форму девочки, висящую на плечиках тут же в комнате.
Зачем я ее гладила? Зачем!
Вспоминаю, как супруг обвинял меня в том, что я делаю это без особого желания. То есть я не только позаботилась, но еще и схлопотала за это!
Супруг ушел спать, а его запах по-прежнему со мной в комнате. И грозный силуэт перед глазами у меня.
Глеб смотрит волком, на скулах играют желваки.
Он прижимает меня к себе, и его ладони ползут мне под платье.
— Хочу тебя!
Упираюсь в мощную грудь, гляжу неприязненно в ярко- голубые озабоченные глаза.
— Я не хочу, Глеб. Настроение не то!
— Ты просила меня не чпокаться на стороне, я выполняю твою просьбу. Взамен мне нужен нормальный секс! Нормальный… со всеми вытекающими отсюда. Хочу, чтобы ты делала всё то, в чём всегда отказывала мне! — горячие мужские ладони шарятся по моим бедрам.
— Прекрати!
— Вот! Это именно то. Из-за твоего ханжества я был вынужден искать любовь на стороне!
— Ханжество? Заниматься оральными ласками в машине, или где попало в доме, по-твоему это «ханжество»! Это распущенное интимное поведение. И мы — семейная пара — не можем позволить себе подобную роскошь! — шиплю и вся горю от возмущения.
Ладони мужа выскакивают из-под юбки, ложатся мне на талию. Крепко ее сжимают. Намного сильнее, чем следовало бы. Но я не кричу. Только слезинка выкатывается из глаза.
На моем виске горячее тяжелое дыхание мужа.
До сих пор ощущаю горячие прикосновения к ягодицам.
— Если ты хочешь, чтобы я не изменял тебе, то ты должна наконец-то позволить мне делать с тобой всё, что я хочу в постели, — сообщает мне
