Эмили хлюпнула носом и едва заметно хихикнула:
– Твой портрет, да?
– Да. Мой портрет. – Гэвин усилил свои объятия, баюкая её в своих сильных руках, и наклонился к её ушку. Провел губами по ушной раковине. – Могу сделать фото обнаженного себя, если ты действительно настаиваешь.
Оторвав щеку от его груди Эмили улыбнулась:
– Что я буду с ним делать?
Он посмотрел вниз на неё, Эмили встретила его мягкий взгляд, Гэвин приблизился к её губам, изучая:
– Живи со мной.
Эмили сделала глубокий вдох и собралась что-то сказать, но замешкалась. Чувство тревоги накрыло её, и пульс резко участился. Она коснулась его скулы, устремив на него взгляд своих больших зеленых глаз.
– Что?
Гэвин накрыл её руки своими.
– Ты слышала меня. Я хочу, чтобы ты жила со мной. Знаю, это…
– Сумасшествие, – перебила она.
Гэвин коснулся изгиба её шеи.
– Да, это сумасшествие. Это быстро. Опасно, безрассудно, отравляюще. – Гэвин остановился, приближая её лицо. – Но это именно то, что делает нас. То, из чего мы состоим с момента нашей встречи. Живи со мной, Эмили. Будь сумасшедшей, безрассудной, отравляющей со мной. Только будь такой, просыпаясь каждое утро рядом.
Эмили уставилась на землю, кусая ноготь большого пальца. Вся эта идея более чем опьяняющая. Боже, все, что касается Гэвина, заставляет её забывать о плохом. Но, тем не менее, неуверенность в том, что она сможет сделать его счастливым, въедалась в голову. Уже достаточным казалось то, что он принял её обратно, снова доверил ей свое сердце, но что-то внутри кричало, что она никогда не сможет дать все, что ему нужно.
– Я не знаю, – сказала она, обратив на него свой взгляд. – Давай посмотрим, как все будет по возвращении в Нью-Йорк. Может быть, понадобится время.
Гэвин, расплываясь в улыбке и не говоря ни слова, поднял Эмили на руки и закинул её изящное тело на плечо, как мешок с картошкой.
– Эмили Купер, ты просишь меня подождать еще дольше, чем я уже ждал?
– Гэвин Блейк, ты с ума сошел? – выдохнула она, сжимая в кулачках его футболку.
– Здесь только я задаю вопросы, – усмехнувшись, Гэвин подошел к своей машине и посадил Эмили на капот. Эмили снова охнула и спрыгнула. – Что? – спросил он.
Выпучив глаза, Эмили убрала с лица волосы. Она нахмурилась:
– Капот обжег мою задницу.
Гэвин усмехнулся и стянул через голову свою футболку. Он разложил её на капоте, и, снова подняв Эмили, посадил её на футболку.
– А я ведь думал, что твоя задница не может быть еще горячее. – Уверенно улыбаясь, несмотря на то, что Эмили смотрела на него так, словно у него выросло десять голов, он устроился между её ног. Наклонившись вперед, он нежно поцеловал её в губы. – Так лучше? Если нет, я могу снять свои шорты и добавить к футболке, чтобы твоей попке было мягче. – Он начал расстегивать ремень.
– Безумный, – Эмили потянулась к его рукам, любуясь каждым движением его загорелых мышц. – Определенно безумный.
Гэвин поднял бровь и кивнул.
– Безумно влюбленный, – произнес он, медленно приближаясь к её губам. Скользя руками вдоль талии он притянул её ближе. – Обхвати.
– Что? – выдохнула Эмили, голова непроизвольно дернулась, когда он губами коснулся её скулы.
– Твои ноги, – сказал он, кладя её руки себе на плечи, – обхвати ими мою талию.
Эмили вспыхнула:
– Мы на обочине трассы, Гэвин.
– Я знаю. Развратно, правда? – широко улыбаясь, он не стал ждать пока она выполнит его просьбу. Он сделал все сам, руками подхватив ее под коленями и обернув ножки вокруг своей талии. – Вот так.
Заметно смутившись, Эмили закусила губу, ее взгляд метнулся к проносившимся мимо машинам. Гэвин засмеялся, увидев, как она выпучила глаза, когда мимо проехала машина, сигналя, и пассажир свистел, высунувшись из окна.
Убрав одну руку от её ноги, Гэвин приподнял пальцем её подбородок. Он вернул себе все её внимание. Он изучил её влажные губы цвета лесной ягоды, и пульс автоматически ускорился.
– Живи со мной, Эмили. Черт, мы влюблены, как… Давай «взорвем» остаток пути.
Вглядываясь в глубины его синих глаз, Эмили сжала его голые плечи.
Гэвин наклонился ближе, щекоча её губы.
– Не могу обещать, что всегда будет сладко и нежно, потому что мы усиленно сражаемся. Но я уверен, что эта дорога не будет ужасной, потому что ты и я любим еще сильнее. Что я действительно могу обещать, так это то, что ты будешь значить для меня гораздо больше, чем мой следующий вдох, и это всегда будешь ты. Никто другой.
В этот момент все, чего боялась Эмили, рухнуло, исчезло и смешалось с остальными звуками, за исключением их с Гэвином дыхания. Сердце, которое пару дней назад было разбитым и пустым, сейчас чувствовалось наполненным, словно его залатали. Притянув его ближе, она кивнула, и ее лицо озарила широкая улыбка вместе с бегущими по щекам слезами.
– Ладно, мистер Блейк. Давай взорвем.
Гэвин увидел её улыбку, и легкое удивление сверкнуло в его глазах, когда он прижался губами к её губам.
– Правда?
– Да, – она хихикнула ему в рот. – Взорвем к чертям.
Со своей знаменитой усмешкой на губах, Гэвин снял Эмили с капота. Она пронзительно завизжала, ноги обвивали его бедра.
– Это было почти легко. Думал, ты будешь дольше сопротивляться. Это все мой стриптиз, верно?
– Да, Гэвин,– просто сказала она, но веселье в её глазах было ощутимым. – Стриптиз сразил меня. Хозяин, помогите мне.
Гэвин поцеловал её, и он искренне верил, что здесь, на обочине мексиканской трассы, они получат свой второй шанс.
Глава 7
Признания и нарушенные обещания
Эмили оторвала взгляд от рабочего стола и посмотрела на настенные часы.
– Одна минута прошла.
Пятнадцать первоклассников повскакивали со своих мест и, хватая и закидывая на плечи свои рюкзаки, бросились наперегонки к выходу и выстроились в ряд.
– Мисс Купер, вы будете здесь завтра?
Эмили подошла к девочке с большими глазами и милыми ямочками на щеках, – та нетерпеливо ждала ответа. Эмили опустилась перед девочкой на колени:
– Конечно, буду. Миссис Нельсон не вернется раньше следующей недели.
Улыбка девочки стала еще шире, она убрала с лица пряди белокурых волос, выбившиеся из косичек. Прозвенел звонок, и началась перемена.
– Не забудьте принести разрешения для поездки в следующем месяце. – Эмили внимательно осматривала шеренгу детей, поспешно движущуюся мимо неё. Звонкие «хорошо» прорывались сквозь беспрерывный галдеж из коридора, на каждом крошечном личике читалось волнение.
