лет я сравнивала каждого бойфренда с Сайласом, и ни один из них никогда не соответствовал. Доктор Фарадей был симпатичным, но не шел ни в какое сравнение с мужчиной рядом со мной.
Не то чтобы что-то из этого имело значение.
Сайлас и я были на пути к дружбе. То, как у меня перехватывало дыхание и учащенно билось сердце, когда я видела его, больше не имело значения.
— Спасибо, что был рядом с мамой, — сказала я.
— Рад помочь.
— Могу я купить тебе новую рубашку?
— Не-а. Отстирается.
Я сделала глубокий вдох. После той ночи в баре я пообещала себе, что поговорю с Сайласом при следующей встрече и исправлю то, что откладывала. Пришло время сделать первый шаг.
— Как насчет ужина? Есть несколько вещей, о которых я надеялась, что мы могли бы поговорить.
Его брови сошлись вместе.
— Все в порядке?
— Да. Конечно. Все в порядке. Я просто подумала, что раз уж мы пытаемся быть друзьями, ужин мог бы быть приятным. Это не свидание. Поужинаем как друзья. Я просто хотела бы знать, чем ты занимался все эти годы. Дружеская встреча.
Мило болтаешь. Не могла бы ты еще пару раз произнести слово «друзья», Фелисити?
— Э-э, ладно, — сказал он. — Дружеский ужин. Когда?
— В среду вечером? Встретимся в кафе около шести?
— Звучит заманчиво. — Он кивнул и повернулся, чтобы уйти.
— Еще раз спасибо! — крикнула я ему в спину. Он продолжал идти, но поднял руку, чтобы помахать.
Мои плечи опустились, когда он скрылся из виду. Все выходные я прокручивала в голове прошлое, пытаясь придумать, как лучше извиниться перед Сайласом. Пятничный вечер в баре заставил меня осознать, что мне нужно начать процесс исцеления с ним. Я не хотела больше неудобных встреч или неловких разговоров.
Я не знала, было ли это правильным выбором или нет — ворошить эту древнюю историю, но я чувствовала, что должна. Если не ради него, то ради себя.
Я заскочила обратно в мамину палату, чтобы в последний раз обнять и попрощаться, прежде чем выйти на улицу. Роясь в своей огромной сумочке в поисках ключей от машины, я наткнулась прямо на кого-то, входящего в отделение неотложной помощи.
Я ахнула, когда она издала болезненный крик.
— Черт! Мне так жаль!
Хлоя Олсон, спотыкаясь, отступала назад. Я протянула руку, чтобы попытаться поймать ее, но она самостоятельно восстановила равновесие. Когда она подняла глаза, ее глаза были широко раскрыты, а лицо пепельно-серого цвета. Одна рука была прижата к ее груди.
— Ты ранена? — спросила я.
Она кивнула и вошла внутрь, обходя меня. Я повернулась и последовала за ней. Джиджи как раз возвращалась к стойке скорой помощи, но увидела нас и изменила направление.
— Я могу вам помочь? — спросила она Хлою.
— Я думаю, что сломала руку. Я несла корзину для белья вниз по лестнице, споткнулась и упала.
Я поморщилась. Ауч.
— О, нет! Следуйте за мной, — сказала Джиджи, направляясь в другую отдельную палату скорой помощи.
Хлоя последовала за мной, и я последовала за ними обеими. Через минуту Джиджи уже устраивала Хлою поудобнее в постели, положив руку на подушку.
После того, как Джиджи ушла за доктором Фарадеем, я подошла к постели Хлои.
— Мне позвонить Деррику вместо тебя?
— Нет. Пожалуйста, не надо. — сказала она, избегая моего взгляда. — Он работает, и я не хочу его беспокоить. Это был просто глупый несчастный случай.
Какая женщина не хотела бы, чтобы ее муж был с ней, когда она была в больнице? Я подозрительно посмотрела на нее. Может быть, у них были проблемы в браке, и она не хотела раскрывать свои секреты женщине, которая мучила ее в старшей школе.
— Ладно. Я была бы рада посидеть с тобой, пока тебя приводят в порядок. Ты не возражаешь, если я останусь? — Я не могла оставить Хлою одну, по крайней мере, с чистой совестью. Не тогда, когда я знала, с чем она имеет дело. Одними из самых болезненных травм мамы были сломанные кости.
— Ты не обязана этого делать. Я прекрасно справлюсь сама.
— Я уверена, что ты справишься сама, но я могу, по крайней мере, составить тебе компанию. Моя мама все равно дальше по коридору. Я собиралась побыть рядом, пока она отдыхает, — солгала я.
Она пожала плечами, и я восприняла это как приглашение пододвинуть металлический стул для гостей и сесть рядом с ней.
Три часа спустя Хлоя была в гипсе и покидала отделение неотложной помощи.
— Могу я отвезти тебя домой? — спросила я.
— Я могу доехать сама. Тем не менее, спасибо тебе. И спасибо тебе за то, что посидела со мной.
— Не за что. — Я изобразила улыбку и помахала рукой, прежде чем выйти на улицу в своем отвратительном и сердитом настроении.
Хлоя молчала практически все время, пока доктор Фарадей устанавливал и накладывал гипс на ее руку. Никаких криков или плача. Она даже не поморщилась. Либо она была самым жестким человеком на планете, либо ей была не чужда боль.
Чем дольше я сидела рядом с ней, тем злее я становилась. И доктор, и Джиджи предлагали позвонить ее мужу, но она категорически отказалась. Каждый раз, когда упоминалось имя Деррика, Хлоя все глубже и глубже вжималась в больничную койку.
И это заметила не только я. Глаза Джиджи пару раз встречались с моими, и мы обменивались понимающим взглядом.
Что-то происходило в доме Олсонов, и я собиралась выяснить, что именно. Хлое нужен был друг, и я вызвалась добровольцем на эту работу. Я бы доказала ей, что я не была злой девчонкой из нашего детства. Это было бы нелегко, но лучшая дружба в моей жизни всегда была той, над которой я усердно работала, чтобы построить.
И сохранить.
— Спасибо, что встретился со мной, — сказала я Сайласу после того, как передала свое меню нашей официантке в кафе.
— Конечно, — сказал он.
Я сцепила пальцы на коленях, чтобы не барабанить ими по столу. В течение последних двух дней, с момента нашей встречи в больнице, я мысленно репетировала свои извинения, но готовность никак не успокаивала мои нервы.
— Итак, эм, я много думала обо всем, что произошло. О нас. Мы никогда не говорили об этом, и, наверное, я подумала, что, может быть, нам стоит.
Он покачал головой.
— Все в прошлом. Давай там и оставим. Я не вижу причин бередить старые раны.
— Даже если это поможет им исцелиться?
— Это то, что тебе нужно? — спросил он. — Чтобы все это уладить?
