— Нет в мире совершенства!
— Это точно, — присоединилась к ним Эмили. — Но мне кое-что перепало по наследству. Могу поделиться. — И она заговорщицки подмигнула им обоим.
Щеки Элен порозовели. Да, эта троица прекрасно спелась, снова подумала она. В глубине души она почувствовала зависть.
Зак сразу же заметил, что она покраснела. Он подошел к кровати, взял Элен за запястье и пощупал пульс. И когда только она научится владеть собой! Вот Оливия наверняка не вспыхивает по каждому пустячному поводу. — Мы немного утомили маму, — твердо произнес он, внимательно глядя на Элен. — Между прочим, Эмили, ты рискуешь вызвать гнев старшей сестры, если она застанет тебя сидящей на постели. Это строжайше запрещено.
— Что за ерунда! — воскликнула девушка, но все-таки встала.
Элен перестала следить за ходом их разговора, ею овладела страшная усталость. Она была рада, что Эмили и Грэг пришли ее проведать, но их пятиминутный визит действительно утомил ее. Она с мольбой посмотрела на Зака.
— Все, хватит, ребята, — быстро скомандовал он и легонько подтолкнул их к двери. — Надеюсь, вы убедились воочию, что я вас не обманул и Элен хорошо перенесла операцию. Но длительные посещения ей пока что противопоказаны. Она должна как можно больше спать.
— Но…
— Мы…
— Довольно. В конце концов, я ее лечащий врач, — отрезал Зак не терпящим возражений тоном.
— Неправда, мой врач доктор Мэйсон, — слабым голосом вставила Элен.
Лучше бы ей промолчать — Зак так и взвился.
— Я… Ну что там еще? — Нахмурившись, он резко повернулся к двери.
В коридоре послышались громкие голоса. Плотно сжав губы, Зак рывком распахнул дверь и едва не был сбит с ног. Отец Элен буквально ворвался в палату, отпихивая рукой Зака, за ним спешила запыхавшаяся медсестра. Совсем не думает о своем сердце, вяло подумала Элен.
— Извините, доктор Нильсон! — Голос медсестры срывался, щеки пылали от негодования. — Честное слово, я пыталась остановить этого господина…
— Какой я вам «господин»! Я отец миссис Нильсон, — рявкнул старик.
Это не произвело на сестру ни малейшего впечатления. Она по-прежнему умоляюще смотрела на Зака.
Тот успокаивающе улыбнулся ей.
— Все в порядке, сестра, вы не виноваты. Через минуту мы уйдем отсюда все вместе и дадим наконец миссис Нильсон отдохнуть. Ступайте, я за всем прослежу сам.
Молоденькая сестра послушно вышла из палаты.
— Миссис Нильсон, — фыркнув, повторил отец. — Дурацкая больница, и порядки в ней дурацкие. Я битый час потерял в регистратуре, дочь, иначе давно был бы здесь. Какая-то дура не хотела меня впускать. У нас, говорит, нет миссис Палмер. Потом выясняется, что доктор Нильсон находится в палате своей жены. Я ей говорю, что это и есть моя дочь, а она мне продолжает талдычить, что к ней сейчас нельзя…
— На то есть причины, Эдвард…
Глазки старика вспыхнули. Он смерил Зака презрительным взглядом.
— У тебя всегда найдутся причины! За словом в карман ты не полезешь! Губы Зака сжались, Элен почувствовала, что сейчас грянет гром. Надо немедленно вмешаться.
— Папа!
— На то есть причины, — отчеканил Зак, стараясь держать себя в руках. — Это означает, Эдвард, что у нас разрешаются только два посетителя в день. Такие здесь правила. Кстати, эти правила непреложны и для других больниц. Элен только что перенесла операцию, ей необходим покой, Грэг и Эмили уже уходят.
— А сам-то ты что здесь делаешь? Я, слава Богу, умею считать до трех!
Так вот, ты — третий.
Зак лязгнул зубами. Едва сдерживаясь, он проскрипел:
— Я не посетитель. Я врач.
— А я отец!
— Не спорю. Но вести себя вы так и не научились.
— Слушай, ты…
— Хватит, дедушка, — натянутым голосом вдруг сказала Эмили. В эту минуту дед рванулся к Заку, но она решительно встала между ними. — Немедленно прекрати! — На ее щеках вспыхнули яркие пятна. — Как ты можешь! Мама плохо себя чувствует, а ты ведешь себя как испорченный ребенок…
— Эмили! — выдохнула Элен.
Гнев ее отца теперь был целиком направлен на внучку.
— Ах ты, паршивка! Как ты смеешь так со мной разговаривать? Мала еще поднимать на меня хвост.
И действительно, подумала Элен, как только Эмили посмела? Она с изумлением воззрилась на дочь, стрункой застывшую между двумя мужчинами. Кулаки ее были судорожно сжаты, тело подалось вперед. Элен смотрела на нее с ужасом и восхищением. Еще никто не осмеливался так говорить с ее властным отцом, кроме, пожалуй, Зака, а уж Эмили и подавно. Девочка всегда была с дедом мягка и уступчива.
— Как ты смеешь? — повторил старик со все нарастающей яростью. — О Боже! — Он с ненавистью посмотрел на Зака. — Всего несколько недель она провела в обществе твоего сыночка, но этого оказалось вполне достаточно! Она стала такой же грубой и невоспитанной, как и он. Похоже, это заразно.
— Это уж слишком! — Зак сжал кулаки. — Всему есть предел.
Эмили в негодовании топнула ногой.
— С чего ты взял, что Грэг груб и невоспитан?! — выкрикнула она.
— В этом нет ничего удивительного, у него есть с кого брать пример!
Видать, в отца пошел.
— Я буду очень рада, если он пошел в своего отца, — внезапно успокоившись, сказала Эмили. — С моей точки зрения, они оба просто великолепны. Лично мне они очень даже нравятся!
— А я тебе, значит, не нравлюсь, — усмехнулся ее дед.
Элен хотела вмешаться, немедленно прекратить эту ссору, но решила, что сейчас лучше ничего не говорить — слишком силен был накал страстей. Грэг тоже хранил молчание, лишь напряженно следил взглядом за спорящими. Глаза Эмили сверкали, как два огромных изумруда.
— Заметь, дед, я этого не говорила, ты сам был вынужден это признать!
Взгляд старика стал холоден как лед.
— Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления по своему адресу!
— Да? И зачем же ты пришел? — язвительно поинтересовалась Эмили, склонив голову набок. Сейчас ее волнение выдавали только руки, которые она то сжимала в кулаки, то снова разжимала. — Насколько я помню, ты даже не поздоровался с мамой, не говоря уж о том, чтобы спросить о ее здоровье.
Повернувшись к Элен, отец небрежно бросил:
— Я и без того вижу, что с ней все в порядке. — На лице его появилось явное отвращение. — Какой же ты была дурой, что вышла за Нильсона, Элен. А если ты позволишь Эмили выйти за его сына, будешь дурой вдвойне!
Элен пропустила его слова мимо ушей. Она задумчиво разглядывала дочку. Вот она какая, оказывается!
Эмили напряглась, но в ее глазах появилось сожаление.
— Мама вовсе не дура. Не хочу показаться грубой, дедушка, но это ты ведешь себя по-дурацки. Мне кажется, тебе невыносимо видеть, что кто-то вокруг тебя счастлив. Ты считаешь нужным немедленно вмешаться и все испортить. Это просто болезнь, дед! Это твое желание видеть страдание на лицах окружающих…
