— А почему Сенечка оказался в детском доме? — спросила Лиза.
— Потому что в пансионате скрыли от усыновителей то, что твой сын болен. У Сенечки проблемы с сердцем.
Лиза ахнула:
— Что с ним? Это серьезно?
Ответил Борис Львович:
— Всякие болезни серьезны, но при должном лечении и уходе многие проблемы решаемы.
— Сенечке стало плохо в первую неделю, после того как усыновители забрали его домой. Они запаниковали и обратились в пансионат. Потребовали от владельцев замены ребенка.
— Замены ребенка? Как вещь? — выкрикнула Лиза.
— Да, для них он — вещь, товар, — ответила Пашкова. — Рожениц, желающих отказаться от детей, там много, и ребенка заменили. Понимая, что больного ребенка у них не заберут, владельцы пансионата подкинули его на порог детского дома.
— Как меня, — еле слышно произнесла Лиза.
— Что? — переспросила Пашкова.
— Как меня это бесит! — поспешно воскликнула Лиза и опустила голову.
Вячеслав слушал все это, а сам пытался сосчитать — сколько лет ребенку? Три года его воспитывает Пашкова, плюс год искала, крест подарили на восемнадцать лет… Мозги соображать отказывались.
— Сколько лет ребенку? — задал он вопрос вслух.
— Семь! — ответила Пашкова. — Она родила ребенка за неделю до своего совершеннолетия.
— Где он сейчас? — тихо спросила Лиза.
Пашкова ответила не сразу. Вячеслав наблюдал за ней, а она смотрела на Лизу сверху вниз, и на лице Пашковой читалось сомнение. Борис Львович гладил подругу по руке. Наконец, Пашкова сделала какой-то свой внутренний выбор и устало опустилась на стул.
— В доме отдыха с няней. Они возвращаются завтра. Но это еще не все новости.
— Что еще? — совсем тихо спросила Лиза, и Вячеслав поразился ее самообладанию.
Другая на ее месте уже давно призналась бы, что она не Виктория и не стала бы дальше терпеть незаслуженные обвинения и унижение, развернулась бы и ушла, плюнув на все. Разбирайтесь между собой, как хотите! Но Лиза терпела. Почему? Что такого ценного пообещала ей Виктория за услугу? Или Лиза сама по себе такой человек — не способный предавать? Предпочитающий принести себя в жертву? Вячеславу отчаянно хотелось верить во второе.
Меж тем Пашкова отвечала на вопрос Лизы:
— Моя ошибка в том, что три года назад я не усыновила Сенечку, а оформила опекунство. Слышала о приемной семье? Тогда я думала, что это правильно, я надеялась, что однажды ты сама усыновишь его, потому что ты и только ты должна быть его матерью. Но это была ошибка.
— Почему?
— Две недели назад мне позвонили из органов опеки. Сенечку ищет родной отец и желает его усыновить.
— Кто? — воскликнули Лиза и Вячеслав одновременно.
— А то ты не помнишь, — хмыкнула Пашкова. — Анатолий Грачев! Или отец не он? А? Отвечай!
Лиза молчала. Она опустила голову и теребила пальцами свисающий край скатерти.
— Я не помню, — выдавила она из себя. — Правда… авария…
— Как удобно все списать на аварию! — взорвалась Пашкова, но взяла себя в руки и продолжила уже спокойным голосом: — Грачев приезжает в Петербург через месяц, и он имеет все права на то, чтобы усыновить ребенка. Он ведь сможет доказать свое отцовство через анализ ДНК!
Вячеслав решил вмешаться в разговор:
— Что плохого в том, что у ребенка будет отец?
Неимоверных усилий стоило ему выдержать пристальный взгляд Пашковой. Она ответила:
— Все плохо. Мой юрист узнал, что Грачев дважды судимый, причем второй раз он отсидел за убийство. Кроме того, он пьет. Не все время, но периодическими запоями. Виктория, ты хочешь, чтобы твой ребенок воспитывался с таким отцом?
— Нет! — пронзительно выкрикнула Лиза, будто речь шла о ее собственном ребенке.
— Так, может, ему не разрешать усыновить ребенка? — спросил Вячеслав.
Пашкова фыркнула:
— Почему? Наши законы самые гуманные законы в мире! Как мне объяснил юрист, Семейный кодекс предусматривает ряд ограничений для усыновителей. Грачев под них не подпадает. Он не был лишен родительских прав, несмотря на запои, имеет отменное здоровье, есть жилье — год назад умерла его мать, оставив ему квартиру в Петербурге. Работает в Калининграде, в порту. Но самое главное — он его родной отец! Он может доказать это!
Вячеслав встал и принялся ходить по столовой из угла в угол. В его душе бушевал ураган.
— Черт знает что! — воскликнул Вячеслав. — Но у меня есть деньги! С помощью денег можно договориться с чиновниками, убедить их не разрешать усыновление этому Грачеву!
— У вас есть деньги? — проговорила Пашкова, сделав отчетливое ударение на слове «вас». — У вас? А при чем здесь вы?
Вячеслав понял, что проговорился. Все смотрели на него, ждали ответа, а он смотрел на Лизу. Больше всего на свете ему хотелось крикнуть: «При том, что я — Вячеслав Громов! Муж Виктории! Мне не безразлична судьба ее ребенка!». Но если он так скажет, то этими словами выдаст Лизу. Как объяснить тот факт, что Лиза, а для всех она — Виктория, не узнала собственного мужа? Что муж представился обществу не своей фамилией? Придется объясняться, и выйдет скандал. Уже поняв характер Пашковой, Вячеслав не сомневался — Лизу обвинят в мошенничестве, а Виктория ей не поможет. Предаст, чтобы выгородить себя.
Все эти мысли скопом пронеслись у него в голове, и Вячеслав сделал выбор. Он сказал:
— Потому что я люблю Викторию. Влюбился с первого взгляда! Мне не безразлично все, что здесь происходит! Не безразлична судьба ее ребенка!
По мере того, как он произносил каждое слово, спокойствие и уверенность входили в его душу. Слова, вырванные из подсознания, сказанные вслух, — расставили все по своим местам. Все, кроме одного — имени. Вячеслав всей душой хотел заменить его, сказать, что он влюбился в Лизу! Ему не безразлична судьба ребенка Виктории, но он любит Лизу!
А она сидела, обеими руками вцепившись в край стола. Бледная. Напуганная. С блуждающим взглядом. Вячеслав забеспокоился, что она вот-вот потеряет сознание, и придвинул стул к ней поближе. Сел, обняв ее за плечи. Лиза не сопротивлялась. Ее обмякшее тело навалилось на его грудь. Как он хотел сжать его в объятиях! Защитить! Спрятать ото всех!
— Я вам верю, — спокойный голос Пашковой нарушил тишину. — Сама себе поражаюсь, но я вам верю. Когда Виктория рассказывала о вашей встрече в лесу, по ее глазам я видела, что и вы ей не безразличны. Так сделайте ей предложение! С нашими, — Пашкова сделала ударение на слове «нашими», — деньгами мы сможем успеть за месяц организовать свадьбу и оформить официальное усыновление.
— А как же я? — подал голос Артур.
