И, как представлялось в самых дерзких мечтах, он взял эту высоту. Ко дню всех влюбленных приурочили открытие сразу нескольких точек в разных концах города и официальную вечеринку для избранных. Диме пришло приглашение. Предварительно ресторатор лично жал руку и растроганно сопел над рекламным буклетом. Ну или сердито. Потому что денег на все Димины задумки пришлось потратить много, очень много.
По городу разъезжало несколько десятков троллейбусов, украшенных эмблемой ресторана. И почти столько же такси с колобком на крыше и лисьей мордой. Картинка выглядела в целом живописно: лиса пыталась проглотить колобка, тот улыбался во весь рот, а слоган гласил: «Ресторан «Колобок»… Прикатится сам!». Это была одна из линий развития – доставка еды на дом. На сайте ресторана, разумеется, тоже главным героем была круглая сказочная булочка. Тут она поразительно походила на смайл. Дима использовал простые арифметические действия. Грустный смайлик плюс фирменный хлеб – опять же колобок, порезанный на дольки и украшенный зеленью так, что выглядел цветком, – и в сумме: смайлик с улыбкой. Основные надежды возлагались на воздушный шар в виде колобка, который решили запустить в день открытия, и, если затраты себя оправдают, повторить к 8 марта.
Дима ходил гордый, как индюк. Принимал поздравления коллег – неискренние, благодарность главного – в валюте. Раздумывал, что зря не начал карьеру раньше. Строил, понимаешь, из себя Золушку. Хотел посмотреть изнутри, что такое российская реклама в провинции. Чуть не слетел с катушек от скуки. Результат еще неизвестен, конечно, и бренд не раскручен, об этом еще думать и думать, – название в таком виде запатентовать нельзя. Мозг работал в режиме нон-стоп. Дима просыпался в холодном поту от пришедших во сне вариантов: Коболок и Колобочка. В душе продолжал игру в слова: КолАбок, Коллобокк, мистер Колобок, у Колобка… Ел, не ощущая вкуса, перебирая: Колобок и К, Колобок и Лиса, Колобок и сыновья…
– Ты отлично поработал, сынок, – банально, но от души поздравил его отец однажды вечером.
Потряс в воздухе газетой.
– Статья про Мишкины рестораны, а по местному каналу утром сюжет был. На телевидение тоже ты его пробивал?
Дима расхохотался:
– Неужели, сработало? Пап, это партизанский маркетинг. Михаил твой Иванович жлоб еще тот!
Отец попросил быть поаккуратней с формулировками. И признался, что ничего не понял: какие партизаны, что сработало? Последовала короткая, но внушительная лекция. Мол, когда денег нет, заказчик стонет, а результат нужен, иначе вложений больше и не последует, берется малобюджетный вариант и оригинально обыгрывается. Он подсмотрел идею у больших бизнесменов: на день арендовали вагон пригородной электрички, оформили в стиле будущих ресторанов, прицепили вывеску и кормили бесплатно всех желающих. Меню простое: фирменное блюдо и чай. И люди сыты, и деньги целы: по сравнению с минутой эфира и рекламными модулями вышло намного дешевле.
– Отдача же полная, как видите! – Подытожил лектор.
Матушка ласково пригладила ему вихры, как в детстве. И обратилась к отцу с тревожно-обреченным видом:
– Думаешь, у него это серьезно?
– Но ведь получается, Кать, – пожевав усы, ответствовал тот и снова потряс газетой, – вот, черным по белому. Хвалят, восхищаются, ждут открытия.
Они вздохнули, кажется, прощаясь с иллюзиями. Сыну не суждено стать космонавтом или хотя бы политиком. Какая жаль… Печалька, выразилась бы Руслана.
Дима сказал по-взрослому:
– Там видно будет.
Очки запотели от напряжения. Волосы стояли дыбом. Экран подмигнул, файл свернулся, пока она подбирала точное выражение, и подборка фотографий поплыла в ноутбуке, окуная в прошлое. Семейный выезд на природу: бешеные пляски радостного Лордика, притихшая на пеньке мама, бабушка с папой у костра, Ланка в гамаке. Прошлый Новый год: многие фотки заретушированы в целях конспирации. Классная вечеринка: Алена, Ланка, Артур… Ах, Артур…
Она пошевелила мышкой, возвращая файл на место. И двумя пальцами стала набирать текст. Получалось быстро, не так, конечно, как слепой машинописью, но для самоучки неплохо. С маникюром пришлось расстаться. Длинными ногтями неудобно клацать. Зато вот – появились очки. Стильно, серьезно, все, как у больших. Не то чтобы зрение резко упало, но глаза уставали, слезились, и она решила перестраховаться. Тем более, очки очень шли к короткой стрижке. Русланка постриглась чуть ли не впервые в жизни. И сначала, увидев себя в зеркале в парикмахерской, едва удержалась от рыданий. Выглядела, словно птенец новорожденный. Но на удивление всем понравилось. Алена сказала: «зачетно!». Мама сказала: «Крошечка-хаврошечка». Артур ничего не сказал, но смотрел заинтересованно. Правда-правда.
На Артуре она, как обычно, сбилась, и снова несколько минут лицезрела фотки. Протерла очки. Покачала ногой. Взъерошила перышки еще больше. Мысль не шла.
– Кофе, сигарету и пожрать, – велела она тоном хирурга, требующего скальпель.
И поплелась на кухню.
– Лен, у нас поесть есть?
Домработница махнула в сторону холодильника. Мол, полно. А поухаживать за великой труженицей?
Бабушка вошла на кухню следом и поинтересовалась, когда Ланка научиться готовить сама. Хотя бы что-то элементарное.
– Я умею яичницу жарить, – с притворной обидой та надула губы, – и картошку, и бутерброды с чем угодно! И вообще, не все сразу! Только работать начала, дайте мне привыкнуть!
Считалось, что Ланка нашла подработку по той простой причине, что ее лишили карманных денег. Эпопея с Новым годом даром не прошла, и отголоски звучали до сих пор. Мама общалась с дочерью сквозь зубы и только по необходимости. Папа все время вздыхал при взгляде на Ланку. Словно она не Новый год отметила без родителей, а как минимум, превратилась в Сонечку Мармеладову. Дедушка с бабушкой тоже не отставали.
А уж какой был скандал первого числа, и вспоминать тошно!
При появлении в отчем доме на Ланку обрушился водопад упреков, угроз и жалобных стенаний. Причем с четырех сторон, ведь в праздники все были дома. Воспринималось обрывочно: обзвонили больницы, морги… дурацкая смс-ка… скорую деду… давление… бессердечная эгоистка… гости… испорченный праздник… никакой ответственности… где ремень…
И прочее в том же духе.
Только когда она заплакала от усталости и всех потрясений, шквал немного поутих. Сквозь всхлипывания, Ланка придумала какие-то оправдания, объяснения, в общем, показания давала. Версия была, разумеется, подретуширована и мало походила на действительность. Судьи по мере рассказа утратили интеллигентность окончательно, высказывались хором и не совсем цензурно, и на полном серьезе хватались то за ремень, то за валерьянку. Адвокатом выступал Лорд, облизывая Ланку, и радостным от встречи лаем стараясь всех заглушить.
