Его рука тяжело соскользнула с ее головы. Она резко повернулась к нему, испугавшись, что с ним случился обморок. Но он всего лишь заснул!
Кэтрин отбросила свои хмельные мысли и попыталась трезво сосредоточиться. Ей даже стало смешно, когда она с трудом поднимала его длинные ноги на диван и укладывала его голову на подушку. Но даже тогда его веки были крепко сомкнуты.
Такая соблазнительная сцена, думала она, поспешно поднимаясь к себе наверх за пледом.
Однако веселье и сожаления оставили ее, и она лишь ласково смотрела на него, после того как прикрыла пледом в эту холодную ночь. Его щеки запали, под глазами виднелись темные круги. У него были чрезвычайно длинные темные ресницы, как у женщины. Ей безумно захотелось коснуться их. Однако его лицо с необыкновенно красивыми чертами выглядело совершенно бесстрастным, отстраненным, когда его выразительные глаза были закрыты. Его лицо находилось сейчас где-то далеко-далеко от нее, оно было просто недосягаемо, словно их разделяло широкое Ирландское море. Она почувствовала, что слегка дрожит, и не сразу поняла причину: камин давно потух и комнату наполнил пронизывающий холод.
Она вновь подложила свежих поленьев, намереваясь каждый час просыпаться и спускаться вниз, чтобы вновь растапливать камин.
Но, проснувшись и открыв глаза, она увидела перед собой взволнованных Нору и Кармен, которые пристально смотрели ей в лицо, словно своими взглядами старались разбудить.
– Мамочка! О чем ты думаешь? Мистер Парнелл спит на диване в гостиной! Совсем одетый! Мисс Гленнистер в шоке! – Нора захихикала, и Кармен, ее преданная подражательница, немедленно последовала примеру старшей сестры.
– Было бы, наверное, более ужасно, если бы он спал в халате, – сказала Кармен, и обе девочки снова разразились неистовым смехом.
– Ничего ужасного в этом нет, – проговорила Кэтрин, садясь на кровати. – Мистер Парнелл приехал поздно ночью и так сильно устал, что уснул прямо возле камина. И мне известно об этом. Передайте-ка мне лучше платье, а потом сходите к Эллен и скажите, чтобы она приготовила обильный и сытный завтрак.
– А что, мистер Парнелл тоже умирает от голода? – поинтересовалась Нора.
– Разумеется, нет, но в такой холод нам всем надо как следует подкрепиться. А мистеру Парнеллу к тому же еще надо успеть на поезд, поэтому передайте Эллен, чтобы она не задерживалась.
Кэтрин быстро оделась и спустилась вниз, где обнаружила Чарлза, весело смеющегося с девочками.
Когда она подошла ближе, он одарил ее сияющей улыбкой.
– Доброе утро, миссис О'Ши. Я великолепно выспался у вас на диване. И спал как убитый, пока эти две юные леди не пришли сюда. Сначала я никак не мог понять, где нахожусь. Вы были чрезвычайно добры к запоздалому путнику в моем лице.
Последние слова были явно сказаны для мисс Гленнистер, которая неподвижно стояла позади всех. Глаза ее сверкали подозрительностью. Черт ее побери, теперь придется все рассказать Вилли. А что, собственно, рассказывать? Что она накормила ирландского лидера и предоставила ему убежище? Неужели было бы менее предосудительным прогнать его?
– Давайте, детки, идите делать уроки, – быстро сказала она дочерям. – Мистер Парнелл, поезд отходит в половине десятого с Чаринг-Кросс. У вас еще масса времени, чтобы позавтракать. А потом мы вместе с вами прогуляемся по парку. Слава Богу, снег прекратился, хотя довольно холодно. Надеюсь, здание парламента отапливается должным образом.
– Я тоже надеюсь на это, поскольку, наверное, сегодня нам предстоит очень долгое заседание. Возможно, вы тоже ненадолго заглянете туда послушать нас, миссис О'Ши? Обещаю, что заседание будет крайне интересным. Мистер Биггар, как всегда, проявит массу остроумия, да и я тоже. Не думаю, что нам вообще удастся сегодня поспать.
И вот наконец в парке, где по лицам хлестал ветер, обжигающе холодный, они остались совершенно одни.
– Что мне сказать Вилли? – спросила она.
– Скажите просто, что я поймал его на слове и заехал в свой штаб. Ведь он именно это имел в виду, говоря о вашем доме, не так ли?
– Я могла бы вообще ничего ему не рассказывать, если бы не мисс Гленнистер. Однако она ему все доложит. Дети тоже. А, пустяки, Чарлз. Мне бы только не хотелось, чтобы слуги распускали всякие глупые слухи, ведь тем самым они могут нанести вред нашей дружбе. Поэтому расскажем то, что должны рассказать, и будем молчать насчет того, что Вилли вовсе не надо знать.
– Умница Китти. – Казалось, этим утром он пребывал в прекрасном настроении. – Ну что, ты будешь в парламенте днем?
– Как получится.
– Если дебаты затянутся слишком долго, на всю ночь, то я потихоньку уйду из парламента. Я собираюсь заказать себе номер на имя мистера Престона в отеле Вестминстерского дворца. Если миссис Престон будет столь любезна прийти и спросить мужа… Скажем, через полчаса после того, как он уйдет из здания парламента.
– Чарлз! А это благоразумно?
– Нет, но никто не узнает, что мы там. Это достаточно безопасно. А я хочу хоть немного побыть с тобой наедине, без всяких там подозрительных гувернанток, без двух очаровательных, но слишком любопытных девчушек, без ирландской кухарки, которая с гордостью носит на шее медальон с моим портретом, и без всяких других людей, маячащих во всех углах. Ну же, Китти! Кто из нас сегодня благоразумен, ты или я?
Она со смехом схватила его за руку.
– Оба. Надеюсь, что я приду.
Он поцеловал ее под дубом, с которого уже давно опали листья. Это огромное дерево возвышалось в углу парка возле дорожки, ведущей к дому тетушки Бен. Чарлз сказал, что она выглядит весьма привлекательно в отороченном мехом капюшончике и похожа на белочку с блестящими глазками. Потом он легкой, стремительной походкой пошел прочь, а она еще постояла несколько минут, глядя ему вслед и ощущая беспредельное счастье. Она придумывала, как спрятать выражение радости на раскрасневшемся от мороза лице от проницательного и испытующего взгляда тетушки Бен. Теперь она должна быть более осторожной, скрытной, уклончивой, опытной во лжи и очень внимательной к эмоциям других людей. Ей нельзя быть рассеянной. Ведь люди всё замечают. Что заметит тетушка Бен, не так важно. Ибо она стара и очень терпима. А вот Анна с ее ревностным, все подмечающим взглядом, с ней она видится чаще, чем с остальными сестрами. И что делать с мисс Гленнистер и другими слугами? А Вилли?
Она легко отбросила эти мысли, приближаясь к дому тетушки; сухая, заиндевелая трава хрустела под ее ногами, деревья гнулись под яростными порывами северного ветра. Она изыщет способы справиться с трудностями! И днем снова увидится с Чарлзом. Миссис Престон встретится с мистером Престоном. Она весело прокатилась по ледяной дорожке, поднялась по лесенке, ведущей к главному входу тетушки Бен, уверенно отворила дверь и вошла, громко пожелав доброго утра служанке, натирающей пол в вестибюле. Потом с высоко поднятой головой поднялась по лестнице наверх – она, как свет, несла внутри себя свое счастье.
