— Уже поздно, пора спать.
Идиотка! Дура! Так попасться на крючок! Сарита покраснела с досады. Ведь она практически предложила ему себя. А он сбежал. Классический вариант! Ей хотелось затопать ногами, закричать. Сарита поднялась, вошла в дом и легла спать. И всю ночь Вольф охотился за ее снами, высмеивая ее попытку заигрывать с ним.
Вольф пришел в церковь рано. Он не хотел объясняться в присутствии Сариты, поэтому покинул дом настолько быстро, насколько это было возможно. Он не облегчит жизни Пайку и не оскорбит достоинства Сариты. Более того, ему казалось, что он нашел выход из всего этого бардака и не даст Сарите потерять то, что ей дорого.
Вольф сел на скамью в последнем ряду. Отсюда хорошо было видно всех входящих. Церковь быстро заполнялась прихожанами. Вошли Кэтрин с Престоном и Клаудией. Он увидел, что сестра заметила его, потянула мать за руку и что-то сказала ей. Вольф понял, что Клаудия попросила у Кэтрин разрешения сесть с ним. Ни Кэтрин, ни Престон даже не взглянули в его сторону.
— Доброе утро, — прощебетала Клаудия, опускаясь рядом на скамейку.
— Доброе утро.
Она заговорщически наклонилась к нему.
— Так здорово, мать считает, что я готова шпионить для нее против тебя, и позволяет мне проводить с тобой времени столько, сколько мне захочется.
Сестра разгадала планы Кэтрин, это обрадовало Вольфа.
Клаудия улыбнулась.
— Во сколько Сарита вернулась домой?
— Еще до моего приезда.
— Здорово. Значит, их свидание прошло не так гладко, как этого хотелось бы мистеру Пайку.
Вольф вспомнил боль в глазах Сариты ночью на веранде.
— На этот раз я сыграл ему на руку, — с досадой проговорил он.
Клаудия стала строгой.
— Ты не мог. Скажи, что не делал этого. — Она, нахмурившись, глядела на брата.
— Сделал. Я отказался поцеловать ее, — расстроенно проговорил он. Даже сейчас Вольф помнил соблазнительные губы Сариты и каких сил ему стоило не поддаться искушению поднять ее на руки.
Глаза у Клаудии округлились.
— Поцеловать?
— Это долгая история.
Она продолжала хмуро смотреть на Вольфа, надеясь, что он все-таки расскажет, но Вольф молчал.
— Папа всегда говорил, что ты человек принципов, — не выдержала Клаудия. — И я не верю, что ты разрушишь наш план по спасению Сариты только из-за какого-то маленького поцелуя. Многие мужчины целуют женщин, несмотря на то что не любят их.
Вольфа обрадовало, что отец считал его человеком принципов. Значит, Кэтрин не удалось настроить отца против него.
— Сарита не та женщина, с которой мужчина может играть.
Клаудия вздохнула.
— Ты прав. Мне бы не хотелось, чтобы меня целовал мужчина против моей воли, даже если бы он сделал это для моего блага. — В ее глазах появился огонек. — Но ведь ей хотелось, чтобы ты поцеловал ее?
— А кто точно знает, что нужно женщине? — спросил он уклончиво.
— Я все равно считаю, что она очень подходит тебе. И мне бы очень хотелось иметь пару племянниц и племянников. Я могу даже нянчиться с ними просто так, — уговаривала Клаудия.
Вольф представил себя в окружении Сариты и парочки детишек, и ему это понравилось. Пожалуй, даже очень. Что ему не нравилось, так это смотреть в глаза своей сестры. Она хотела свести его с Саритой, и, если Луис не прислушается к нему, к теперешним проблемам могут прибавиться новые.
— Ладно, заключаем союз. Но только при условии, что ты не проболтаешься и не будешь лезть в мои дела.
Клаудия победоносно улыбнулась.
— Договорились.
Вскоре она подтолкнула его локтем, и Вольф увидел, что пришли Сарита и Луис. Луис кивнул ему, а Сарита сделала вид, что не заметила его, и направилась к своей обычной скамье.
— Ух ты, она действительно очень зла на тебя, — прошептала Клаудия.
Вольф расстроился. Теперь только оставалось молиться, чтобы Луис прислушался к разумным доводам.
Краем глаза Сарита заметила, что Вольф смотрит в ее сторону. Внутри она съежилась, но внешне старалась выглядеть непринужденно: подняла голову и не замечала его. Он ни свет ни заря покинул дом, и Сарита решила, что Вольф к полудню найдет себе другое жилье.
Она вдруг разозлилась на себя: и чего она не осталась в своей комнате прошлой ночью? Зачем позволила Вольфу понять, что увлечена им? Потому что считала их чувства взаимными, оправдывала она себя. Сарита видела жар в его глазах, оказалось, что это лишь вожделение. А когда она хотела дать ему то, чего он жаждал как мужчина, честь и здравый смысл заставили его удержаться от этого. Дружба — вот все, что он мог ей предложить.
Сарите опять стало неуютно. Внезапно вспомнив, где находится, она быстро начала повторять молитву о прощении.
— Ты выглядишь так, будто тебя гнетут ужасные грехи. — Голос Грега оторвал ее от молитвы. Она взглянула в сторону и увидела, что он сел рядом. — Я надеюсь, ты не держишь это место для кого-нибудь еще?
Сарита заметила, что на них оглянулись, а некоторые пожилые женщины начали перешептываться.
— Нет, я просто не ожидала, что ты сядешь вместе с нами.
— Я сел рядом с тобой, — поправил Пайк.
— Особенно со мной. Сидеть рядом с женщиной в церкви — значит породить слухи о помолвке или свадьбе.
Грег улыбнулся.
— Я говорил тебе о серьезности своих намерений. — Наклонившись, он протянул руку Луису. — Доброе утро сэр. У вас очень милая внучка.
— Я тоже так думаю, — ответил тот с гордой улыбкой.
Посмотрев через плечо Грега, Сарита увидела, что Вольф наблюдает за ней. Лицо у него было спокойно, но она знала, что за этим спокойствием бурлит ярость. Подбородок у нее пренебрежительно дернулся: если ему она не подходит в качестве жены, это не значит, что другие думают так же. Она улыбнулась Грегу.
— Я прекрасно провела время прошлой ночью.
— Я рад. Думаю, ждать до следующей субботы будет слишком долго. Как насчет кино этим вечером?
— Согласна, — ответила она без колебаний. Возможно, она просто недооценила его. Может, он честно готов к тому, чтобы остепениться.
— Я заеду за тобой около шести. — Грег успел пожать ей руку, прежде чем взялся за сборник церковных гимнов.
Вольф переводил взгляд с внучки на деда. Сарита определенно его игнорировала, а Луис ел с удовольствием и был явно в отличном расположении духа. Для Вольфа же молчание за столом становилось невыносимым.
— По-моему, священник был сегодня в ударе, — сказал он.
Сарита вяло кивнула. Отец Браун говорил о благоразумии и последствиях неблагоразумных поступков. Сарита бросила на Вольфа равнодушный взгляд и вернулась к еде.
