Мервин замолчал, и во время долгой паузы Грента представила себе, как он тихим, спокойным голосом урезонивает горячую Лючию.
– Вскоре, пока я готовился к возвращению в Штаты, Лючия сообщила мне, что ждет ребенка. Сначала я не помнил себя от радости, но потом она заявила, что не сможет перенести столь долгое путешествие. Лючия говорила так, словно оно должно было занять семь-восемь месяцев. Я предложил ей взять билеты на самолет, но Лючия боялась летать. Нет, она должна остаться в Неаполе и родить ребенка. Тогда и поговорим об отъезде в Америку.
– Вы, наверное, были очень разочарованы? – спросила Грента.
Я привык уступать ей во всем, – печально ответил Мервин. – Но на этот раз твердо стоял на своем. Или она поедет со мной… сейчас… или я возвращаюсь домой один. Последовали бурные сцены и ужасные упреки. Я умолял ее не забывать о ребенке. На несколько дней она успокоилась. Но однажды, вернувшись домой, я нашел записку. Поскольку я плохо о ней забочусь, говорилось в ней, она уходит к другому мужчине, который будет заботиться о ней и любить ее так, как я никогда не любил. Я искал ее во всех наиболее вероятных и даже невероятных местах, но не нашел ни единой зацепки. Я ничего не знал ни о ее родственниках, ни о ее происхождении. Все, что я мог сделать, – это оставить другу в Неаполе небольшую сумму денег, чтобы он помог Лючии, если она окажется в бедственном положении. В течение трех лет я каждый месяц писал из Америки моему другу, спрашивал, нет ли каких-либо новостей, но все напрасно. Лючия, казалось, исчезла бесследно. Я связался с американским консульством, но и тут меня ждала неудача.
– Но хоть какие-то зацепки вы нашли? – поинтересовалась Грента.
– Теперь вы понимаете, почему я ухватился за этот проект моего университета? Я надеялся, что мне удастся получить какую-нибудь информацию о Лючии из первых рук. Мне было важно знать, жива ли она и женат ли я еще на ней. Мне нужны были доказательства на тот случай, если я захочу снова жениться… хотя вряд ли такое возможно. Теперь благодаря Стефано Раметте мне удалось узнать кое-что из печальной истории Лючии. Человек, к которому она ушла, бросив меня, по-видимому, был ее любовником до встречи со мной. Ребенок родился, но через два года Лючия умерла. Этот человек поместил мальчика в приют. С большими трудностями, но я нашел моего сына.
– Но это уже успех!
Мервин криво улыбнулся:
– Ему сейчас восемь лет, и мне придется решать, взять его из приюта, чтобы воспитывать и дать ему образование, или оставить его в неведении, что у него есть отец.
– Перед вами стоит нелегкий выбор, Мервин.
– Я даже не уверен-, что это мой сын, но я видел его и считаю, что мой долг перед Лючией – взять его и сделать для него все, что в моих силах.
Грента долго молчала. Перед ней начинали вырисовываться некоторые черты характера Мервина.
– Спасибо, что рассказали мне это. – Грента легонько положила руку на руку Мервина. – Последние несколько лет, наверное, были для вас очень несчастливым временем?
– Я старался не думать о личном. Большую часть времени я посвящал работе и закрыл дверь в прошлое. Мой отец умер три года назад, а мама живет в Филадельфии. Когда я рассказал ей о возможности поработать на вилле Страттонов, она уговорила меня принять предложение, чтобы я мог выяснить хоть какие-то подробности о Лючии. Ей хотелось бы видеть меня женатым и устроенным в Америке, а еще она мечтает о внуках.
– Теперь у нее есть внук, – улыбнулась Грента. – Вы ей сообщили?
– Пока нет. Сначала я должен в качестве эксперимента взять мальчика под свою опеку. Наверное, ему будет трудно привыкнуть жить в доме после приюта. Я спросил графиню, можно ли привезти его сюда на некоторое время, месяца на три-четыре.
– Она, конечно, согласилась?
– Без проблем. За бурным темпераментом Леоноры скрывается очень доброе сердце. Поскольку ее адвокат помогал мне, я счел своим долгом рассказать ей всю историю. Теперь мне нужна ваша помощь, Грента.
– В каком смысле?
– Через несколько дней я поеду в Неаполь и привезу мальчика сюда. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.
– Разумеется, я поеду… если это вам поможет.
– Обязательно поможет.
Грента снова отметила, с каким состраданием Мевин относится к ребенку, который, может быть, вовсе и не его сын.
– Скажите, когда будете готовы, и я с удовольствием поеду с вами, – сказала она наконец. – Как зовут мальчика?
– Полностью Бенедетто, но обычно его зовут Бенно. – Мервин встал. – Нам нужно поспешить, иначе мы опоздаем к обеду, – напомнил он.
– Еще один вопрос, – сказала Грента. – Ориелла знает о вашей женитьбе… и о мальчике?
– Знает, но очень немного, потому что я рассказал ей лишь в общих чертах.
– Теперь мне известно, что ей говорить, если эта тема будет обсуждаться.
Когда Крейг с Андре приехали на ленч, графиня была воплощением любезности, особенно по отношению к Андре, с которым тотчас же завела долгую беседу на весь день.
– Мама расспрашивает Андре о его семье, – весело прошептала Ориелла Гренте. – Она делает это так ловко, что Андре не догадывается, что она выпытывает сведения о его происхождении, чтобы выяснить, может ли он быть мне подходящим мужем… особенно при моем скромном приданом.
Крейга с Андре пригласили остаться на обед, но Крейг заявил, что ему еще предстоит срочная работа, а поскольку сегодня утром он привел из Сорренто катер Мервина, Андре должен отвезти его домой на своей машине.
– Возможно, вскоре мы снова наведаемся к вам в гости, – шепнул Андре графине.
– И вы всегда будете желанными гостями, – с лучезарной улыбкой ответила она.
Крейг с Андре попрощались и уехали.
Гренте показалось, что Крейг под предлогом важной работы хотел помешать Андре остаться с Ориеллой, а та выразилась без обиняков:
– Крейг не желает, чтобы я встречалась с Андре!
– Но вы же сами говорили, что хотите заставить Крейга ревновать, – заметила Грента.
– Что за удовольствие от успеха, если оба молодых человека улизнули от нас? – проворчала Ориелла.
– Не огорчайтесь, – повернувшись к Ориелле, утешил ее синьор Раметта. – При первой же возможности оба они вернутся, только потихоньку друг от друга!
Грента улыбнулась, отметив проницательность адвоката. Ориелла взяла его под руку и потащила на теннисный корт.
На следующий день синьор Раметта должен был вернуться в Рим, а после его отъезда Ориелла открыла Гренте секрет: скоро синьор Стефано Раметта станет ее отчимом.
– Я очень рада за маму, – с искренним удовольствием заявила она. – Ей будет хорошо со Стефано, и как замечательно, что он квалифицированно будет заниматься всеми юридическими вопросами!
