Телефон молчит. Замолчал всерьез.
Черт, злится Жанетт и набирает номер отеля:
– Мне нужен Юнас Скугос.
– Минуточку, – отвечает женский голос. В трубке слышны щелчки клавиатуры компьютера. – Сожалею, но он выписался, еще вчера, и никакой записки или указаний не оставил.
– Спасибо, – говорит Жанетт.
* * *
С открытой шеей, с пальто, перекинутым через руку и свисающим почти до пола, Тереза стоит у администраторской стойки, листает рекламные туристические брошюры. Пять минут седьмого.
У нее нет часов, но на гостиничных часах видно, что уже пять минут седьмого.
Все что ни делается в этот день – продиктовано заветной целью. И поразительная пунктуальность – тоже. И было бы лицемерием прикидываться, что на эту встречу и она могла бы прийти, когда ей захочется. Нет уж, лучше подождать.
Завитки волос привольно и мягко падают на плечи, похожие на таинственные знаки. Если попытаться обмотать прядь вокруг кисти и завиток распрямится с первой попытки, то остаток вечера пройдет гладко.
Кофточка теплого красного цвета, рукава короткие. Никаких золотых сережек. Вообще никаких украшений. Темные джинсы. Коричневые ботинки на плоской подошве, идеально начищенные.
Духи с запахом миндаля. Мягкие темные тени вокруг глаз, мягкий красный цвет губ, помада не густым слоем, а едва-едва.
Тереза чувствует жесткую полированную поверхность деревянного стола – хоть что-то холодное, на что можно опереться, вот открывается лифт, кто-то идет быстрыми большими шагами к столу администратора. Не поворачивай голову, не поворачивай голову! Но Тереза разворачивается даже всем телом и встречает мужской взгляд.
Это Юнас. Он собирался сдать администратору ключ. Спешно подходит, чтобы на ходу бросить ключ на стойку, но видит Терезу. Явно удивлен, и Тереза замечает это. Она застала его врасплох. Лицо у Юнаса слегка помято.
– Вы забыли? – тихо спрашивает Тереза.
– …Да нет, я хотел только… выйти за сигаретами.
Но вид у него чуть ли не испуганный. Тереза не может сдержать улыбки. Однако тайком вздыхает: очень сложно подцепить его на крючок, очень сложно все время самой идти в атаку, какой отважной нужно быть для этого.
– Сигареты есть и у них в администрации, – говорит она, – но в киоске, конечно, дешевле. Где мы будем ужинать? Здесь? Я не особенно голодна, может быть, сначала немного прогуляемся?
– Ммм. – Юнас растерянно хлопает глазами.
Он совершенно забыл про их с Терезой договоренность.
– То есть, да, – произносит он, стараясь прийти в себя. – Сделаем так, ты идешь в бар и ждешь меня там, мы выпьем что-нибудь, а потом прогуляемся. Найдем какой-нибудь уютный ресторан, только сначала мне надо подняться в номер.
– Да, конечно, – соглашается Тереза.
– Я забыл кое-что.
– Конечно, – опять произносит она и плавной походкой отходит, с тем холодным спокойствием, которое бывает у женщины в полной боевой готовности.
Юнас врывается к себе в номер, чтобы взять бумажник. В зеркале ванной комнаты он видит свой испуганный взгляд: Что же я делаю? Потом он обтирает лицо очень холодной водой.
Когда он спускается вниз, Тереза сидит у стойки бара на высоком табурете, как птичка на жердочке. Пальто и шаль она положила на колени. Явно нервничает, замечает Юнас, и сам вновь чувствует легкую панику.
– Ты заказала что-нибудь?
– Нет. А что ты хочешь?
– Пиво, – говорит он подходящему к ним бармену, – средней крепости. А у тебя, Тереза, наверно, скидка, как для всех служащих отеля?
Бармен дружески смотрит на нее.
– Вы работаете в отеле? – спрашивает он.
– Нет, – отвечает она решительно, чтобы прекратить разговор на эту тему. – И мне тоже пиво.
– Но тут работает ее мама! – говорит Юнас, желая помочь.
– Отель такой огромный, – бормочет Тереза, – никто никого не знает… так что…
Она смотрит на стойку бара, мечтая провалиться сквозь землю, но бармен спрашивает, наливая пиво:
– Как ее зовут… вашу маму?
– Ее… вы… – бормочет она себе под нос. Этот бармен не случайный тут человек, не из тех, кто нанялся подзаработать во время отпуска, Тереза понимает это. Ему лет пятьдесят, очень коротко остриженные волосы, привычные уверенные жесты. Точно не новичок и давным-давно здесь, в баре отеля “Шератон”. Видимо, так оно и есть, но кто знает.
– Ее зовут… Элизабет, – произносит Тереза с отчаянной небрежностью.
И все же чувствуется, что что-то не так, потому что она по-прежнему не отрывает взгляда от барной стойки. Юнас ничего не замечает, но человек за стойкой настораживается и, ставя перед ними пиво, наклоняется, чтобы поймать взгляд Терезы.
– Элизабет? А какая? Которая работает на кухне или… в администрации?
– В администрации, – с облегчением отвечает Тереза.
– Разве она не в главном офисе? – говорит Юнас. – Как бы то ни было, – продолжает он, – передай ей спасибо!
– Странно, – произносит бармен и с подозрением смотрит на Терезу, – я что-то не припоминаю ни одной Элизабет из администрации…
На несколько секунд воцаряется молчание.
– И не припомните, – лепечет Тереза. Она вся сжимается, становится маленькой, жалкой, только глаза распахиваются все шире. – Я соврала, – говорит она быстро, – простите меня, пожалуйста.
– Соврала? – Юнас смотрит на Терезу, в глазах его удивление. – Почему ты не скажешь ему, что она из главного офиса? Ты ведь говорила мне, что она работает там.
– Я соврала, – говорит Тереза, испуганно глядя на бармена.
– С каждого пятьдесят семь крон, – сообщает бармен.
Тереза выуживает кошелек и оплачивает оба пива. Юнас не успевает заплатить сам и смотрит на нее ошарашенным взглядом, словно в первый раз увидел. Он ничего не может понять.
– Соврала? Но почему? Ты стесняешься того, что она здесь работает?
– Она здесь не работает, – сдавленным голосом объясняет Тереза, щеки ее пылают.
Ей стыдно, потому и пылают. Тереза вдруг вспоминает, что далеко не каждый человек готов поверить всяким россказням. Этого бармена точно не проведешь.
– Шесть крон сдачи, – произносит тот и высыпает монеты Терезе в ладошку. – Кстати, пиво для сотрудников без скидок. – И, подмигнув Юнасу, добавляет: – Почти все, кто работает в гостиницах, ой как хорошо это знают.
Бармен идет к стереосистеме, расположенной позади стойки. Какое-то время копается в дисках, и вскоре из колонок раздается заунывный приглушенный голос Франка Синатры.
– Теперь допиваем и уходим, – говорит Тереза неестественно бодрым тоном. И сама делает несколько больших глотков.
