— Да со мной все хорошо! — психанула я от ненужной помощи. Но тут же сгибаюсь от резкого пронзительного спазма.
— Что такое? — врач начинает ощупывать мне живот. — Где болит?
— Низ живота…. И голова очень, — стиснув зубы, я нехотя признаюсь.
— Скорее всего черепно-мозговая, — подытоживает врач, записывая что-то на бумаге. — Нужно сделать рентген, узи, возможно еще и внутреннее кровотечение. Срочная госпитализация, — кидает он кому-то за спину.
Я пытаюсь встать. Хватаюсь за изуродованный бампер автомобиля, но земля уходит из-под ног. Я не вижу Глеба. Ни на каталках, ни в машине его нет.
— Юля, ты что, — Демьян подбегает ко мне и мягко укладывает обратно. — Тебе нельзя вставать. Сейчас поедем в больницу.
Держась за живот, который отчетливо пульсирует болью, я только сейчас замечаю, какой бывший муж бледный. Он сжимает мою ладонь и повторяет как мантру:
— Все будет хорошо… Все будет хорошо, родная…
— Демьян, как ты здесь оказался? — осевшим голосом уточняю.
— Юль, это сейчас не важно.
— Ты же остался на свадьбе…, — нервно бормочу. — А где…, где Глеб? — он ведь наверняка знает.
— Юль, — Демьян на секунду замялся, словно собирался с мыслями и тяжело выдохнул: — Ты только не переживай, Глеб…
— Что с ним? — я нагло перебила, понимая к чему он ведет. Мои робкие надежды, что муж живой улетучиваются туманной дымкой. Такой фразой всегда начинают страшные новости.
— Юль…
— Где, твою мать, Глеб? — не контролируя себя, я перехожу на истерический крик. Горло неприятно царапает мое напряжение.
Но мой вопрос тяжелым камнем повис в воздухе. Никто не спешил отвечать.
— Где Глеб? — быстро моргаю, чтобы избавиться от неуместных слез. — Он живой?
— Доктор, дайте ей успокоительное, — кидает Демьян в сторону. — Ей нельзя нервничать.
— Даже не вздумай, — я угрожающе шиплю и неловко отползаю назад. Пальцы скользят по мокрой траве, усложняя и без того трудную задачу побега.
— Юля, тебе нужно отдохнуть, — Демьян в два счёта догоняет меня, прижимая всем телом к себе, и через мгновение я чувствую острую боль в плече.
— Демьян, отпуст…
— Все будет хорошо, — разбираю его последние слова, перед тем, как провалиться в беспокойную дрему. — Все будет хорошо.
Глава 25
Белый потолок в желтых разводах помог быстро прогнать остатки тяжелой дремы и осознать, что я не дома. Я дернулась, чтобы подняться, но сразу же зашипела от пронзительной боли в руке.
С первого раза я не смогла пошевелить шеей. Словно зажата в тиски, она не реагировала на команды мозга.
Немного помедлив, я повторила попытку.
Бегло осмотрелась. В локтевом сгибе, из-под бежевого лейкопластыря, заляпанного кровью, торчал кончик иглы. Трубка капельницы сиротливо лежала возле ножки штатива. Светлый пол тоже пострадал от моего подъема — алые пятна расползались по гладкой плитке.
Мда уж… капельницу почти с мясом вырвала.
Растерянным взором я медленно обвела палату. Зрение никак не хотело фокусироваться, и в глазах все волнисто двоилось. Перекошенное от старости деревянное окно. Обшарпанные стены с многослойным слоем краски. Две металлические койки и одна тумбочка с оторванной дверцей. Похоже на сельскую амбулаторию. Или как она правильно называется? Давно я не видела подобных интерьеров в больницах.
Я неспешно опустила ноги на холодный пол. Тапочек не было, пришлось идти босой.
"Мне нужно найти Глеба!" — опрометчивая мысль, словно навигатор, указала мне путь и заставила выбежать из палаты в одном белье.
От резких движений голова пошла ходуном, а ноги сильно затряслись и грозились подвести меня в любой момент. В последнюю секунду я ухватилась за побеленную стену. Постояла мгновенье, восстанавливая равновесие, и маленькими шажочками начала перебираться по коридору.
В больнице пусто. Ни души. Как в фильмах про зомбоапокалипсис. Но здесь даже и уродливых зомби нет. Куда ж все подевались?
Возможно, это опять мне все снится. Только как мне проснуться? Ущипнула себя плечо и тут же зашипела от ощутимой боли. Нет, все-таки это реальность.
— Ты чего творишь? — громкий недовольный вопрос с сильным выделением последнего слога разразил пустое помещение.
Я пугливо оглянулась. С другого конца коридора на меня с вызовом смотрела пожилая рыжая санитарка. Она поспешно схватила деревянную шваброй, словно собиралась нападать на меня.
Это кто? Местный страж порядка? Или единственная выжившая в борьбе со всемирным вирусом?
Несмотря на грозный вид женщины, я не собиралась перед ней трусить и отчитываться.
— Где все? Врачи, медсестры? — хриплым, после долгого молчания голосом спросила и демонстративно обвела рукой коридор.
— Медперсонал на пятиминутке. А из пациентов ты одна и осталась! — чуть ли не брызжа слюной, воскликнула женщина. Казалось, она только и ждет, чтобы отогреть меня своим импровизированным оружием.
— Ясно. Тогда может вы знаете…
— А ну быстро в палату, — нагло перебив меня, санитарка начала устрашающе подходить и размахивать шваброй со стороны в сторону. — Хватит задницей светить!
— Я. Мужа. Ищу., — я прочеканила каждое слово. Фраза, словно ядовитый шарик ртути, перекатывалась на кончике языка, вынуждая повторять ее снова и снова. Я ведь до сих пор не знаю, что с Глебом. И если он… Нет, даже думать о таком не хочу. — Мне нужно увидеть мужа.
— Я сейчас врача позову, — санитарка прищурила глаза, — и он тебя, буйную, быстро усмирит… успокоительным!
— Да как вы… — запинаюсь, не желая тратить время на перебранку. — Женщина, приступайте лучше к своей работе. Совсем не умеете убираться. Вон полы какие грязные…, — кивком показываю на низ.
Вру. Они чистые. Стерильно чистые. Уверена, что санитарка тщательно их помыла с хлоркой. Но меня сейчас все это бесит настолько, что я срываюсь на незнакомом человеке.
— Вы — обслуживающий персонал. Не более, — продолжаю кидать ядовитые оскорбления. — Так что нечего мной командовать.
— Ах, ты хамка, — с презрением парирует санитарка. — Гнида городская… ты за ней судна выносишь, а она обзываться удумала, — с горькой усмешкой выплевывает в мою сторону и судорожно начинает вымачивать тряпку. Брызги мутной воды летят во все стороны.
Ну и что я наделала? Чего добилась? Обидела женщину ни за что ни про что. Мне нет оправдания, но чувство беспомощности и страшные переживания вынуждают огрызаться. Ничего не могу с собой поделать в такие моменты.
— Извините меня, — сдавленно шепчу и оседаю на пол. Ноги не желают больше поддерживать меня.
И что мне делать? Черт возьми, я осталась одна, в сплошном неведении. Где я вообще? А как же дочки? Глеб?
Закрываю лицо ладонями, и, задыхаясь от нахлынувших чувств, пропускаю первые слезинки. Соленые капли прокладывают влажные дорожки на моих щеках. Грудь сдавило от боли и понимания, что лучше горькая правда, чем нелепое ожидание лучшего.
— Мне нужно мужа найти, — бормочу сквозь истерический плач. Словно, санитарка сможет мне помочь. — Я даже не знаю, живой ли он.
— Дочка, ну ты чего? — мокрая ладонь опустилась мне на плечо. Немного помедлив, женщина присела возле меня. — Тебя вчера ночью привезли без сознания и мужа твоего тоже. Живой он.
— Живой? — я недоверчиво переспросила, хватаясь за последнюю реплику женщины. Наспех вытерла мокрые щеки и еще раз уточнила:
— Точно живой?
— Живой-живошенький, — по-доброму усмехнулась она. — Бегал как конь по палатам, поднимал всех дежурных врачей и орал, чтобы тебя немедленно обследовали.
Я разочарованно выдохнула. Она говорила не о Глебе.
— Пришлось участкового вызывать, чтобы успокоить. Муженек-то твой никак не хотел униматься, — продолжала со смешком рассказывать санитарка. — Не волнуйся, скоро отпустят.
— Он не мой муж. То есть, муж, но бывший. А я ищу теперешнего, с которым попала в аварию, — я быстро протараторила, вытирая опять нахлынувшие слезы.
