- Не ожидал вас здесь увидеть, - парирует он.
- Если честно – я тоже, - натянуто улыбаюсь и смотрю вслед медсестре, которая цокая маленькими каблучками, проходит мимо нас.
- Ваш муж - будущий уголовник, - отвечает жестко.
- Это почему? - спрашиваю рассерженно.
Внимательно смотрит на меня своими серыми глазами. Никак не могу понять, откуда знает, кем будет мой муж? Тем более будущий. Прокуроры способны предсказывать будущее? Может сейчас время такое, что люди в погонах знают все и даже больше. И еще что самое обидное, не боятся этого говорить. Ну как бы прозвучало обидно. Тут же можно перефразировать как угодно, к примеру: муж будущий – уголовник. Заранее знает, кто он и что он его посадит.
Мне почему-то кажется, что мой собеседник в данный момент говорит про Юдина. А что можно еще подумать? Что бывшая одноклассница, которая терпеть не может своего одноклассника приперлась к нему с тормозком, чтобы тот быстрее поправился. Потому что его чудесной дочурке Варюше нужен отец. Живой, здоровый и невредимый. А не эта перебинтованная мумия, которую нужно кормить с ложечки.
- Еще скажите, что вы не знали про аварию. Вот оклемается, будет отвечать по всей строгости закона.
- Подождите-подождите. Вы хотите сказать, что человек из этой палаты – совершил преступление?
- Да. Он протаранил мою машину.
Понимаю, что у Глеба не только проблемы со здоровьем, но и с законом. Вляпался он по самое не хочу и с моей помощью. До сих пор виню себя за театр. Скорей всего пройдет еще немало времени, чтобы в моей душе все устаканилось.
Растерянно смотрю на прокурора. Пытаюсь увидеть в его глазах, сколько дадут Юдину, когда будет суд. Нет-нет! Этого ни в коем случае нельзя допустить.
Лисицын-старший тоже смотрит на меня так, словно чего-то ждет. Постоянно поглядывает на часы и поправляет халат, который вот-вот спадет с его широких плеч.
Смотрит, сверлит взглядом. Так не дождавшись от меня ответа, разворачивается и уходит.
А я растерялась. В самый ответственный момент. Как говорится: «умные мысли приходят слишком поздно, а глупые всегда в свое время».
Смотрю ему вслед, как его рослая фигура отдаляется все дальше и дальше.
- Стойте! – кричу, поднимаю руки вверх и бегу к нему.
Он останавливается. Оборачивается и внимательно смотрит на меня.
- Я согласна, - отвечаю запыхавшись, когда подбегаю к нему.
- На что вы согласны? – удивленно смотрит, вскидывая бровь.
- На все. Починить вашу машину, выступить в суде в защиту Глеба, на все что угодно. Понимаете, он не виноват, это все я. Здесь присутствует моя вина.
Не знаю, почему я так делаю. Мне просто кажется, что так нужно сделать и точка. Это мой выход, мое единственное спасение. Вот нужно и все. В этом случае нет оправданий или каких-то объяснений. Я делаю это так, потому что так велит мое сердце. Требует душа. Возможно, рассудок сопротивляется, но… Такое большое НО, где разум бессилен против воли.
И неважно, что скажет мама, осудят ли меня подруги или вообще осудят, за то, что предлагаю взятку должностному лицу. Не хочу, чтобы было так и я в силах это изменить.
- Вы серьезно настроены. И раз так складываются обстоятельства. Думаю, мы сумеем договориться. Я заберу заявление, конфликт будет исчерпан. Взамен мой сын будет учиться в школе, в которой вы преподаете, и будет хорошо учиться.
Шикарное предложение. Ничего не скажешь. Его сын будет учиться хорошо лишь в одном случае - если в лесу передохнут все звери.
Ничего так не закаляет, как трудности. Соберу волю в кулак и реанимирую этого парня. Так что не только у меня, у него тоже появился реальный шанс познакомиться поближе с королевой наук и продолжать учиться в престижной школе.
С самого утра жду директора школы под дверью ее кабинета. Вспоминаю, как еще совсем недавно именно здесь мы встретились с Юдиным. На лице появляется улыбка. Еле сдерживаю смех, когда в памяти всплывают его образы, как он тогда ловко обвел меня вокруг пальца.
А потом появляется она. Строгая, собранная. Легкой походкой пантеры, подходит к двери, вставляет ключ в замок и холодно произносит:
- Вы ко мне?
- Да, - быстро отвечаю и вспоминаю, какую речь приготовила специально для своей начальницы. Вчера весь вечер, лежа в кровати, репетировала, как лучше преподнести эту новость и в конечном итоге поняла, что никак.
Прямо с порога она спрашивает, какая цель моего визита.
- Дайте шанс Лисицыну. Я знаю, что он сможет.
Смотрит на меня так удивленно, будто я только что с Луны свалилась.
- Что он сможет? Устроить очередной скандал? Вы заступаетесь за ребенка, который слишком агрессивно ведет себя по отношению к другим детям. Я теперь не знаю, как смотреть в глаза матери той девочки, которую он ударил. Это престиж нашей школы! – громко восклицает. - И вообще вы на испытательном сроке.
Продолжаю стоять на своем.
- Я прошу вас. Дайте мне месяц. Если ничего не получится…
- Две недели, - строго произносит она, не дав мне договорить.
Киваю, благодарю и вылетаю из кабинета.
Но как оказалось, легче договориться с директором школы, чем с самим Лисицыным-младшим.
Рассказываю, что красивые девочки любят умных парней. Уговариваю его и в какой-то момент уговариваю и себя. Начать заниматься с этим парнем.
- Ты хочешь обрести математические способности? Стать супергероем? – спрашиваю, когда других аргументов не остается.
- Хочу. Но не хочу учиться. Не хочу учить математику.
Глубоко выдыхаю и обхватываю голову двумя руками.
Мы остаемся с ним после уроков и занимаемся до тех пор, пока мои нервы не сдают. Голова становится, как куб в квадрате. А у Лисицына наоборот – появляется заинтересованность в глазах.
А потом я еду к Юдину.
Сегодня он встречал меня сидя на кровати с лицом, как у побитой собаки.
- Привет! - говорю, бросаю сумку на стул и снимаю с вешалки белый халат. Но Юдин словно набрал в рот воды - молчит, как рыба.
- Ау! Привет! - подхожу ближе к нему. Наклоняюсь и провожу ладонью напротив его глаз.
- Пифет, - грустно и тихо отвечает он.
- Что случилось? Ты разучился говорить? – никак не могу понять, что произошло. Почему у него такой странный акцент.
- Дохтор стоитолог пихадил. Щелюсть фправлял. Так жжубы и посыпались.
- А знаешь, тебе даже так лучше. Теперь твои колкие фразы будут звучать совсем иначе.
Впервые Юдин молчал. За всю историю нашего знакомства – ни одной шуточки в мой адрес. Он боялся даже открыть рот. В какой-то момент я была готова расцеловать этого «дохтора» стоматолога.
Юдин молчал, когда я рассказывала про то, что земля круглая. Про то, как я мило пообщалась с прокурором. Его правый глаз дергался, краснел. Губы едва шевелились, словно он кого-то мысленно проклинает.
А я смотрю на Глеба. На его исхудалое лицо, которое заросло жесткой щетиной. На перебинтованную голову, взлохмаченные волосы, которые выглядывают из под бинтов, стоят торчком и радуюсь. От того, что ему стало лучше.
В какой-то степени, мне кажется, что я к нему привыкла. Я знаю, что Глеб может заснуть под орущий телевизор и резко проснуться, если его выключить. Я знаю, что его комната – это пять в одном: бар, кафе, игровая, большая гардеробная для носков, и личный вытрезвитель.
Смотрю на него и понимаю, что он мне нравится. Таким, каким он есть. И пусть сейчас у него нет переднего зуба. Зато у него чистая, открытая душа. Зубы сейчас вставляют, а вот человеческие души - пока не научились.
Глава 33
- Хочешь, я тебе почитаю? – беру со стола журнал и сажусь рядом с ним.
Он пожимает плечами. Глеб – молчун. Не привычно видеть его таким. Никогда не подумала, что обычное молчание может так изменить человека. Нет, не изменить. Разглядеть в нем то, чего раньше не замечала. Теперь я точно знаю, что молчание – это надежная профилактика всех проблем.
Открываю и начинаю читать:
