— Понимаю, — она улыбается, а я тону в этой улыбке, в глазах и во всей малышке. Целую со всей страстью и любовью, что рвется из меня наружу, а потом поддеваю руками свою же толстовку, стаскивая её с почти обнаженного тела, потому что больше просто нет никаких сил сдерживаться. А малышка совсем не против, потому что помогает снять ненужную ткань, оставаясь в одном нижнем белье.
Горю, сгораю заживо, понимая, что происходит. Моя девочка здесь, со мной, дрожит от возбуждения и снимает с меня футболку, вышвыривая ту на пол.
Не могу сдерживаться. Не хочу.
Поэтому целую малышку, наплевав на боль в губе, оглаживаю стройное тело, а когда дохожу до лифчика, снимаю его к чертям и припадаю губами к груди, сжимая в ладонях, пока Арина обнимает меня ногами, сжимая так сильно, что мне почти трудно дышать.
— Боже! — Арина выгибается, хватает волосы на затылке и прижимает меня чуть ближе, захлёбываясь стоном. Не могу удержаться и прикусываю горошину соска, руками сжимая бедра. Мне, кажется, сейчас снесёт крышу, это просто сумасшествие.
— Блять, малышка, ты такая красивая, — поднимаюсь поцелуями по телу к губам, а руками снимаю остатки одежды, пока Арина целует мою шею, оглаживая руками обнажённый торс. — Я так давно хотел тебя, ты просто представить себе не можешь…
— Я так сильно… — она прерывается, когда развожу руками бедра и притягиваю ближе, к самому краю стола. — М-м, да! — стонет, стоит мне оказаться внутри. Открывает губы, закатывает глаза и пару секунд приходит в себя, привыкая к наполненности. Любуюсь. До смерти прекрасна.
***Арина
Трясёт. От того, что он внутри, от нежности, от жадных касаний, трясёт неистово.
Прижимаюсь как можно ближе, притягиваю Макса ногами и отвечаю на самый нежный в мире поцелуй, который он дарит мне, оттягивая время перед первым толчком.
Всхлипываю, когда он делает первое движение бедрами, и не могу удержаться от очередной порции касаний и поцелуев. Мне необходимо это на уровне подсознания, я нуждаюсь в нем больше, чем в кислороде.
Он движется медленно, но резко, а я, кажется, вновь улетаю в космос. Это точно стоило всех идиотских событий, да, черт, эта любовь всей жизни стоила.
Люблю. Господи, как же сильно…
Он накрывает губами мой сосок, не останавливая сладкой пытки, которую творит глубокими толчками. Стоны один за одним срываются с губ, обнимаю Макса нежно и крепко, целую везде, где могу дотянуться, и вскрикиваю, когда его пальцы опускаются на клитор, а сам он замедляет движения, оставляя на шее багровеющий засос.
Я напрягаюсь, как провод, во мне двести двадцать, коротит, грозясь взорваться. Разряды тока проносятся по телу, кончики пальцев словно колят иголками, а внизу живота собирается лава. Всё пульсирует и горит, и я горю, сливаясь с Максом в очередном поцелуе, не прекращая стонать.
Жарко, громко, нежно. Сладкие губы и неторопливые толчки, проворные пальцы на клиторе и громкие стоны, а потом сумасшедший, феерический оргазм, ровно в ту секунду, как Макс вздрагивает и хрипло протягивает такое нужное:
— Малышка…
18. Вообще-то люблю
Арина
Как в дурацких романах, лучшее утро — проснуться рядом с ним. Но… Это не первое наше утро вместе, пусть и до этого мы просыпались только в качестве друзей, а теперь… А теперь я ещё сильнее влюбленная дурочка, которая сонно улыбается и покрывается мурашками от поцелуев на шее и проворных длинных пальцев между ног. Неплохой вариант моего пробуждения…
— Это незаконно, ты знаешь? — шепчу, задыхаясь от тихих стонов. Макс лежит позади, прижимает к себе моё голое тело и творит что-то поистине невообразимое. Мы и так почти не спали, как голодающие, дорвавшиеся до самых вкусных лакомств. Просто целовались до самого рассвета, видимо, все ещё не веря, что все это происходит с нами.
По-настоящему.
Это все по-настоящему…
Не мои детские фантазии и выдумки. Не сны, которые я смотрела с завидной регулярностью, и даже не написанные рассказы о любви.
Реальность.
Такая сладкая…
— Да ну, — Макс усмехается мне в шею и я покрываюсь мурашками еще сильнее от горячего дыхания. Он медленно поглаживает клитор, осторожно целует плечо, вознося нас обоих на вершину наслаждения. Хотя, с ним я оттуда даже не спускалась… — А мне кажется, что целовать свою девушку по утрам вполне законно… Если, конечно, она сама не против.
Свою девушку…
Когда я перестану расплываться так от осознания того, что мы с Максом теперь не плод моего воображения, а настоящая пара? Никогда, видимо.
— Твоя девушка не против, — говорю с трудом, стараясь быть тише. Макс отвлекает поцелуями и плавно проскальзывает внутрь, заставляя забыть о тишине и застонать вслух. — Чёрт, Макс!
— Хоть чёрт, хоть дьявол, для тебя буду, кем захочешь, — рычит Макс, плавно двигаясь. Одной рукой он придерживает мое бедро, а другой сжимает грудь, стимулируя соски, и этой пытки едва ли хватает на полный оборот секундной стрелки — я кончаю так сильно, что из глаз текут слёзы.
— Тебе больно, малышка? — вдруг беспокоится Макс, останавливаясь и глядя на меня через плечо.
— Мне хорошо, — пытаюсь отдышаться. — Лучше, чем когда-либо…
***
Макс
Каждый день напоминаю себе, какой я идиот, что проворонил малышку пару лет назад. С другой же стороны понимаю, что это было правильным решением, пусть и таким болезненным для нас обоих.
Арина выросла и поражает меня каждый день. Она невероятно повзрослела за эти годы, и, я уверен, наша разлука тоже на это неплохо повлияла. С одной стороны, мне хочется отмести время назад и никогда не отпускать Арину, но, с другой, я не знаю, к чему бы это привело и где мы были бы сейчас, не расстанься тогда…
А сейчас нам хорошо. Я влюблен по самые уши и вообще не представляю, как жить без Арины. Мне даже расставаться на рабочий день с ней сложно, не говоря уже о чем-то большем.
Конечно, я забрал ее из общаги. Все произошло спокойно, силой тащить не пришлось, хотя я собирался, если бы она не согласилась. Правда малышка немного стеснялась… первые пару часов. Потом оккупировала нашу ванную кучей своих бутылочек и баночек, заняла полки в шкафу и раскритиковала шторы в спальне. А я, кажется, счастлив…
Влад её больше не трогает, даже когда видит в универе, и мы оба не понимаем, что произошло, потому что были уверены, что просто так этот мудак не отстанет. Но малышка говорит, что он ходит с какой-то девчонкой и, возможно, дело в ней. Даже мудаки могут стать нормальными, вдруг тот случай?
Сегодня суббота, а это значит, что предстоит знакомство с друзьями Арины. Она прожужжала все уши о том, какая Лера прекрасная, как они познакомились и как та познакомилась с Ромой… Я знаю о Королёвых уже больше, чем о себе, кажется.
— Максим! — проснулась, видимо. Я встал раньше нее и уехал за подарком, но успел вернуться, выпить кофе, покурить, а малышка все ещё спала. Ухожу с балкона, подхватываю по пути букет для солнышка и захожу в спальню, любуясь моей взрослой девочкой. — Доброе утро… — она растерянно улыбается, видя меня с цветами, а я понимаю, что готов за эту улыбку отдать все на свете. Моя.
— С днём рождения, малышка, — кладу цветы рядом с ней и наклоняюсь, чтобы поцеловать, но она отворачивается, желая повредничать, хихикает и прячется под одеялом.
— Не бу-у-уду с тобой целоваться, — хохочет, пытаясь увернуться, но я к такому повороту событий не готов. Убираю одеяло, прижимаю малышку всем весом к кровати и целую, разбивая вдребезги её мнимую стену. Она быстро сдается, и утро снова становится самым прекрасным…
***
Арина
Макс пытается не ворчать, потому что я собираюсь уже два часа, а я молча рисую стрелки и хохочу с выражения его лица. Он и вздыхает, и закатывает глаза, но все же каждые несколько минут подходит и целует меня в макушку, отчего я таю снова и снова. Мой.
— Я готова, — выхожу из комнаты в новом платье, поверх которого надела кожанку, и улыбаюсь, когда вижу, как загорелись глаза Макса при виде меня. Он подходит вплотную, целует, а потом отстраняется и достает из кармана красивую бархатную коробку. Эй, Тимофеев, я пока не готова замуж, ты чего…
