Карим задрал вверх подбородок. Мужчина явно оскорбился.
— Ну ладно, — хмыкнул он. — Ты сам это сказал.
Дамир не ответил, продолжая стрелять молниями и загораживая меня собой.
Как только Карим вышел и закрыл дверь, его брат обернулся на меня, и я едва не потеряла сознание от ещё большего страха — он смотрел на меня словно дикий зверь!
— Всё из-за тебя, дрянь! — почти прорычал он и двинулся ко мне.
Моё сердце отбивало такую дробь, что я слышала только её. Металась у стены, не зная, как себя спасти от него, пока мужчина не настиг меня у стены и заблокировал мне выход своими руками.
— Как ты посмела? — говорил он. — А если бы я не пошёл за вами, ты бы с ним тут ещё и переспала? У меня под носом?
Дамир выругался, и я зажмурилась. Я не поняла, в мою ли сторону это было сказано или просто в воздух, но такие слова даже вслух не говорят… А потом вздрогнула. Глаз не открывала — я просто боялась. Ощутила, что он совсем близко, — я уже узнаю этот запах парфюма, и чувствовала жар мужского тела.
— Я был прав, — услышала я возле уха, и моё тело мелко задрожало, как от озноба. — Ты просто дрянь.
Дальнейшее совсем выбило воздух из лёгких — мой подбородок Дамир задрал вверх. Его пальцы впивались в кожу, а потом коснулись и губ.
Я не смела открыть глаз и прерывисто дышала, пытаясь понять, что мне делать и как справиться с обрушившимися на мою голову ощущениями… Моих губ не касались мужчины. ТАК не касались. Он водил по контуру большим пальцем, а потом вдруг с силой надавил, смяв мои губы и заставив меня разомкнуть их…
Глава 7
Дамир
Она так и не открывала глаз. Покорная, слабая. Женственная.
Я не знал, что она может быть такой, и это, чёрт возьми, заводило ещё больше, чем её дерзость. Заводило так, что мутился рассудок, а она прекрасно мое возбуждение ощущала своим бедром, и дрожала от этого ещё больше.
Губы как шёлк. Приятно касаться, по рукам у самого бегала дрожь от соприкосновений с ними. Не только одну её здесь трясло. Меня — тоже.
Надавил на её губы сильнее, вынуждая приоткрыть их.
Мне до смерти хотелось ощутить жар и влагу её тела.
Палец провалился и оказался на её языке, которым она невольно пошевелила, задев подушечку, и вызвала мой рваный резкий вдох.
Камилла тихо простонала тоже, то ли от страха, что я налетел на неё коршуном, то ли от остроты захвативших нас эмоций.
Момент был настолько интимный, откровенный, запретный и дико порочный, что я еле держал себя в руках, чтобы не уложить её прямо здесь, невзирая ни на что.
Не ожидала, маленькая.
Я тоже не ожидал…
Но теперь мы стоим у стены, я прижимаю её своим телом к ней, Камилла ощущает мою эрекцию и возится подо мной, случайно снова касаясь моего пальца у неё во рту кончиком своего острого дерзкого языка.
Башню на хрен оторвало при виде того, как он целует её.
Я не имел на неё никаких прав. Но ему она не достанется. Я просто не смогу видеть, как она всю жизнь принадлежит ему.
Я же не могу её взять. Я должен думать совсем не о младшей сестре жены, но именно её я хочу взять хотя бы так.
Какой-то бред…
Я сжал пальцами другой руки её бедро.
Кайф. По венам стучит пульс, и адреналин долбит в виски.
— М-м!
Камилла дёрнула головой, словно сбегая от моей руки на своём лице, а я приложил немало сил, чтобы нажать на тормоза. Нельзя так далеко заходить. Я погублю и её, и себя.
Девушка надавила руками на мою грудь.
— Вы сошли с ума… — тихо сказала она.
Голубые глаза с таким страхом смотрели на меня, что я невольно ощутил себя каким-то отморозком, и заставил себя отступить.
— Отпустите. Я не… не хочу.
Поджал губы. А с Каримом, значит, хотела? Отличное выходит кино…
Но я отпустил её, увеличив между нами расстояние сантиметров на сорок.
Она выдохнула, но с места так и боялась двинуться, потому что видела, что я пока ее не готов отпустить и словно зверь ловлю каждое ее движение. И если нужно — последую за ней.
— Чего не надо? — холодно спросил я, уже постепенно возвращая контроль над собой. — С Каримом до этого нормально было сосаться в моём, между прочим, доме, а теперь — не надо?
— Я ни с кем не… Не делала этого. Он сам, — лепетала она, уже не столь уверенная в своих силах, но всё ещё не склонившая головы.
— Сам?
— Да! Я не знала, что он хочет делать! И…
— Меня не волнует ваша мышиная возня здесь, — оборвал я её, не спуская с неё глаз. — В моём доме ничего подобного быть не должно, ясно?
— Ясно, — немного осмелела она и вскинула подбородок. Взгляд снова стал дерзким.
— А мне кажется, ты не до конца усвоила, — снова я сделал шаг вперёд. Навис над ней и опять ощутил ее тонкие пальцы на своей груди в попытках не дать преодолеть снова эти считаные сантиметры между нами. — Ты живешь в моем доме, и тебе придётся делать то, что я тебе скажу. Уяснила, Камилла?
— И что вы хотите? — спросила она, опять растеряв свою спесь и став той трепетной девчонкой, что я держал в своих руках минуту назад. Трепетная красивая лань. Которую так и хочется догнать, загнать в угол, ощутить власть над ней и съесть — в переносном смысле.
Я же усмехнулся. Сказал бы я тебе, чего я хочу. Да только не выросла ты ещё до
