— Какая красота.
— Неплохой обзор. Я бы предложил поесть на улице, но ранее шел дождь, а влажность делает летнюю жару невыносимой.
— Понятно.
— Из столовой тоже неплохой вид.
Стеклянная стена простиралась по всей длине открытой комнаты, охватывая гостиную, столовую и современную кухню.
Я последовала за ним к длинному деревянному столу.
— У тебя бывает много гостей?
— Нет.
— О. Просто у тебя очень большой стол.
— Я почти ничего не выбирал. Я выбрал обстановку только в спальне, кабинете и гостиной, поскольку там провожу большую часть времени. В остальном оставил все на усмотрение дизайнера.
— О.
Так красноречиво, подумала я, борясь с желанием закатить глаза.
— Вина?
Моя затяжная головная боль почти заставила меня отказаться, но напряженные плечи и покалывание нервов заставили меня кивнуть головой.
Еда таяла у меня во рту. Несомненно, это одно из лучших ризотто, которые я когда-либо пробовала.
— Поразительно.
— Спасибо. Моя бабушка любила готовить и сделала все возможное, чтобы научить меня.
— Это ты приготовил? — Я чуть не подавилась.
— Я взрослый мужчина за тридцать. И знаю, как не умереть с голоду.
— Просто предположила, что ты заказываешь еду.
— В основном да, но это для удобства. У меня нет времени готовить то, что хочу.
— Что ж, спасибо. Это на самом деле поразительно. Моя мама готовила потрясающее ризотто, но не учила меня.
— Может, я когда-нибудь научу тебя.
Я посмотрела на него через стол, и первый намек на предстоящий разговор возник, между нами. Его полные губы скользнули по вилке, а острая челюсть напряглась под густой щетиной, которая ему очень шла.
Его темные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска лесного ореха, который я видела раньше. Они казались такими глубокими, что я могла бы потеряться в них, если бы зашла слишком далеко.
Я опустила взгляд к своей тарелке, стараясь не обращать внимания на тепло, распространившееся в груди. Возможно, он был расслаблен, потому что мы встретились на его территории. Я должна была относиться к этому как к деловой встрече на вражеской территории. Если последние дни и научили меня чему-то, так это тому, что я должна была постоять за себя. Мне нужно было отбросить сказки и надежду на то, что все образуется.
После его комментария разговор прекратился. Я избегала зрительного контакта, и чем дольше тянулся обед, тем больше я волновалась, что Николас скажет, что совершил ошибку, и собирается уволить меня. Может, я неправильно поняла его комментарий.
Краем глаза наблюдала за тем, как он медленно положил салфетку на тарелку и откинулся на стуле. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что он смотрит на меня. Я чувствовала это, словно жгучее прикосновение... словно шепот, призывающий меня посмотреть вверх и взглянуть правде в глаза.
Черт. Николас собирался уволить меня. Почему он не мог просто позволить мне уйти прошлой ночью?
Я задержала дыхание, но, когда перед глазами заплясали пятна, я позволила всему этому вырваться наружу и осесть, подняв подбородок, готовая взять под контроль ситуацию, какой бы она ни была.
— Послушай, если ты собираешься меня уволить, то просто сделай это. Я была пьяна, и ты был потрясен. Я пойму, если ты передумаешь. Тебе не нужно смягчать удар ужином и вином.
Его губы мягко изогнулись, как будто моя тирада позабавила его.
Когда он ничего не сказал, я положила салфетку и стала ждать.
— Ну?
— Я не угощал тебя вином и ужином, чтобы смягчить удар. Я был голоден и думал, что мы можем поесть, прежде чем начать разговор о важных вещах.
— О... — Снова красноречие выпускника Уортона. Потрясающе. — Значит, ты еще имеешь в виду то, что предложил?
— Да.
Наши взгляды встретились, как будто выжидая, кто дрогнет первым. В конце концов, это была я, потому что меня мучил один вопрос, в котором я не могла разобраться.
— Почему? Очевидно, я избегаю брака с монстром. Но, с другой стороны...
Я заколебалась, задумавшись.
— Что, если я попаду из огня да в полымя, вступая в союз с другим монстром?
— Уверяю, это не так. Кэмден... — Мышцы его челюсти напряглись, пока он взвешивал слова, прежде чем заговорить. — Худшее в этом мире.
Я усмехнулась.
— Да. Итак, вернемся к моему вопросу. В чем твоя выгода?
Его язык скользнул по губам, и я оцепенела от этого действия.
— Во-первых, мне не нравится Кэмден. Я могу признать, что в том, чтобы забрать тебя у него, есть своя привлекательность. — Он пожал плечами, не оправдываясь. Николас сел выше и провел рукой по волосам, словно это была самая простая причина. Предчувствие заставило задуматься о том, что, возможно, он получит от этого больше, чем говорит. Однако это чувство быстро исчезло, Нико снова пожал плечами, распрямляя плечи. — К тому же, это удобно. Мой дедушка болен, и он единственный живой родственник. Он будет счастлив увидеть меня с кем-то... он очень часто об этом просил. Я хочу сделать его счастливым.
— Сожалею об этом.
— Спасибо.
— Мне кажется это недостаточная причина для женитьбы, — медленно произнесла я.
Я не хотела отговаривать его, но не могла поверить, что кто-то вроде Нико женится по доброте душевной.
Он сжал челюсть, глубоко вздохнув.
— Существует множество причин, и наличие жены сделает меня более респектабельным.
— И нет другой женщины, на которой ты мог бы жениться?
Он ухмыльнулся, глядя вниз, туда, где крутил у основания свой бокал с вином.
— Уверен, что есть, но наличие того, кто разбирается в бизнесе, добавляет галочку напротив твоего имени.
— Мне повезло.
— Кроме того, как тебе известно, в этой отрасли небольшой выбор, несмотря на то, что она такая большая. Я уверен, что наличие Мариано в качестве моей жены откроет «К. Rush» гораздо больше возможностей.
— Справедливо.
Разговор снова сошел на нет, и мы вступили в очередное псевдо-соревнование взглядов. И снова я уступила первой.
Я могла бы победить, но чем дольше смотрела, тем больше тепла разливалось по моим венам, и я не хотела противостоять тому, что Николас заставлял меня чувствовать. Он был моим боссом, засранцем, который подвергал сомнению каждый мой шаг. Сомневался в моей морали и трудовой этике. И пытался отнять мои идеи.
— И что дальше?
Нико встал и подошел к кухонному острову, доставая стопку бумаг.
— Я составил контракт. Что-то вроде брачного договора.
— Хорошо. Отлично.
Правила — это хорошо. Они не позволят нам расслабляться. Это подчеркивало деловой характер наших отношений.
— Мы остаемся в браке не менее пяти лет. Если по истечении этого времени нам будет удобно оставаться вместе дольше, мы можем обсудить это. Если в течение пяти лет ты почувствуешь дискомфорт, можешь уйти.
— Спасибо, — мягко сказала я.
Он кивнул и продолжил:
— За время брака у нас не будет детей. Когда все закончится, мы разойдемся, имея то, что было у каждого до брака. Если за пять лет мы приобретем совместное имущество, мы разделим все поровну.
— Довольно прямолинейно.
— И последнее. Мы будем хранить верность друг другу. Никаких романов, ни скрытых, никаких иных.
Я усмехнулась, одарив его своим самым подозрительным взглядом, но он лишь высокомерно поднял бровь. Николас источал секс. Не желая касаться этой темы ни за какие коврижки, я вернулась к изучению договора.
— А это что такое? Брак должен быть консумирован? — вскрикнула я.
Я подняла глаза, ожидая от него подробностей, потому что, конечно же, это не означало то, что я подумала.
— Я хочу, чтобы этот брак был настоящим во всех смыслах этого слова. Возможно, мы идем на это из-за удобства, но я хочу, чтобы мы были партнерами. Это пять лет нашей жизни с обязательствами друг перед другом — эти обязательства будут укреплены только в том случае, если мы оба будем... удовлетворены. Ты будешь моей женой.
— Я не твоя собственность, — заявила я, но слова прозвучали неуверенно.
