Я завороженно кивнула.
Он покачал головой.
– Этот кивок ничего не значит. Думаешь, я не узнаю страх, когда он на меня смотрит? Когда я выключу свет, ты снова будешь рыдать, как будто я тебя изнасиловал.
Я не понимала, чего он от меня хочет. Не то чтобы мне нравилось быть до чертиков напуганной. Этот страх не был единственной причиной моего срыва, но Лука все равно не понял бы. Как он мог понять мои чувства? Словно мою жизнь украли? Моих сестер, Фабио, мою семью, Чикаго – все, что я когда-либо знала и от чего теперь должна была отказаться.
– Итак, чтобы твоей душе было спокойно и ты заткнулась, я готов принести клятву.
Облизнув губы, я почувствовала на них соленые слезы. Лука сжал пальцы на моей руке.
Он взял мою ладонь и прижал к татуировке над сердцем. От моего прикосновения его мышцы напряглись, и я выдохнула. Он был теплым, а кожа нежнее, чем я ожидала.
– Рожденный в крови, поклявшийся на крови, я клянусь, что сегодня не буду пытаться украсть твою невинность и не сделаю тебе больно.
Его губы скривились, и он кивнул на порез на руке.
– Я уже пролил кровь, это скрепит клятву. Рожденный в крови. Поклявшийся на крови.
Он накрыл мою руку, покоящуюся на татуировке, и выжидающе посмотрел на меня.
– Рожденная в крови. Поклявшаяся на крови, – тихо произнесла я.
Лука отпустил мою руку, и я положила ее себе на живот, ошеломленная и смущенная. Клятва многое значила. Без лишних слов он погасил свет и вернулся на свою сторону кровати.
Слушая его ритмичное дыхание, зная, что он не спит, я закрыла глаза. Свою клятву он никогда не нарушит.
Глава 7
Лучи солнца упали мне на лицо. Я попыталась потянуться, но через талию была перекинута чужая рука, а твердая грудь прижималась к спине. Хватило мгновения, чтобы вспомнить, где нахожусь, что произошло вчера, и я снова замерла.
– Отлично, ты проснулась, – сказал Лука хриплым ото сна голосом.
Меня поразило осознание: Лука – мой муж. Я стала замужней женщиной, но Лука сдержал обещание. Он не консумировал заключенный брак. Я открыла глаза. Лука сжал мое бедро и перевернул меня на спину. Он оперся на локоть, а его взгляд остановился на моем лице. Хотелось бы мне знать, о чем он думает. Было странно находиться в кровати с мужчиной. Хотя наши тела не соприкасались, я чувствовала исходящий от Луки жар. При свете дня шрамы на коже были менее заметны, чем прошлой ночью, но мышцы оставались все такими же впечатляющими. Интересно, какими они будут на ощупь.
Он потянулся и взял мою прядь волос двумя пальцами. Я затаила дыхание, но мгновение спустя Лука отпустил ее, а выражение его лица стало задумчивым.
– Скоро в дверь постучится моя мачеха с тетками и остальными замужними женщинами нашей семьи, чтобы собрать простыни и перенести их в столовую, где, несомненно, все остальные уже ждут начала гребаного представления.
На моих щеках проступил румянец, и что-то в глазах Луки поменялось, кроме холода, появилось что-то еще. Я посмотрела на маленький порез на его руке. Он был не глубокий и почти затянулся.
Лука кивнул.
– Моя кровь даст им то, чего они хотят. Но от нас ждут подробностей. Я искусный лжец. Но сможешь ли ты лгать всем подряд, глядя в глаза, даже своей матери, когда будешь рассказывать о нашей брачной ночи? Никто не должен догадаться о том, что произошло. Это будет выглядеть как слабость с моей стороны.
Его губы сжались от сожаления. Сожаление о том, что пощадил меня и попал в зависимость от моего умения врать.
– Слабый, потому что не захотел насиловать свою жену? – прошептала я.
Луки чуть сильнее сжал пальцы на моем бедре. Я даже не заметила, что они все еще были там. «Заставь его захотеть быть нежным с тобой», – слова Бибианы пронеслись в голове. В том, что Лука монстр, не было сомнений. Он не мог быть другим, иначе бы не выжил как лидер в нашем мире, но, возможно, я смогла бы заставить его держать внутреннего монстра в узде, когда он рядом со мной?
Лука холодно улыбнулся.
– Слабый, потому что не взял то, что принадлежит мне. Традиция кровавых простыней у сицилийской мафии это в равной степени и доказательство чистоты невесты, и безжалостности мужа. И как ты думаешь, что это обо мне говорит? Ты полуголая лежишь в моей постели, беззащитная, в моей власти. Ты принадлежишь мне и все еще остаешься девственницей, как и до нашей свадьбы.
– Никто не узнает. Я никому не скажу.
– Почему я должен тебе верить? У меня нет привычки доверять людям, особенно тем, которые меня ненавидят.
Я положила ладонь поверх пореза на его руке, чувствуя, как его мышцы каменеют под моим прикосновением. Заставь его хорошо быть нежным с тобой, заставь его полюбить тебя.
– Я тебя не ненавижу.
Он прищурился, но по большей части это была правда. Возненавидела, если бы он взял меня силой. Безусловно, я ненавидела то, что значил для меня брак с ним, но для настоящей ненависти я знала его недостаточно хорошо. Возможно, она придет со временем.
– И ты можешь доверять мне, потому что я твоя жена. Я не выбирала этот брак, но в моих же интересах извлечь из этого союза максимум. Предав твое доверие, я ничего не получу, но, продемонстрировав свою преданность, выиграю многое.
Что-то мелькнуло в выражении его лица, возможно, уважение.
– Мужчины, ожидающие в гостиной, – хищники. Они охотятся на слабых и больше десяти лет ждали признаков слабости от меня. Как только заметят, тут же набросятся.
– Но твой отец…
– Если отец подумает, что я слишком слаб, чтобы контролировать Семью, он с удовольствием позволит им меня разорвать.
Что это была за жизнь, когда тебе приходилось быть сильным все время, даже в кругу самых близких людей? У меня хотя
