к Майе. Решение, что с ней делать, стало для него очевидным. Скорее даже каким-то внутренним толчком. Она ведь пришла к нему… Оказавшись в трудной ситуации, Майя пришла к Хью. Может, это что-нибудь всё-таки значит?
Он взял ее рюкзак и надел на плечо. Продел одну руку под согнутые колени девушки, второй подхватил её под спину и осторожно поднял со стула. Хрупкое женское тело оказалось почти таким же лёгким, как бабушка Беатрис. Светло-каштановая голова безвольно откинулась назад.
– Ч-ч-чёрт, – прошипел Хью в тишине бара.
Подпрыгнул на носках, распределяя вес. Голова Майи мотнулась в сторону и легла ему на грудь, из лёгких вырвался еще один вздох. Спокойный, как у младенца. Как же ей повезло оказаться не где-то с кем-то, а именно в этом баре, именно с этим барменом. Если бы она только ошиблась адресом… Хью скрипнул зубами. Лучше не думать о том, что могло бы быть.
Он развернулся и размашисто пошагал к «чёрной» двери. Локтем стукнул по выключателю, оставшийся свет погас. Хью пригнул голову, вышел в тёмный коридор и сильно пнул дверь. Стараясь не выронить хрупкую ношу, кое-как приноровился, закрыл замок, и начал подъем в квартиру. Как бы то ни было, прижимать к себе Майю оказалось дико приятно. Она пошевелилась во сне, уткнулась носом в ключицы Хью. Её мерное дыхание пощекотало кожу. Будто это в порядке вещей…
В комнате бабушки свет не горел. Замечательно. Хоть сегодня она уснула пораньше. Не придётся прямо сейчас через усталость и полное непонимание ситуации объяснять старой леди, что произошло. И кто эта тощая девица в руках внука. Хью прошёл в свою спальню, хорошо ориентируясь в потёмках, пробрался к кровати и осторожно опустил на неё груз. Включил маленький тусклый светильник.
Майя мгновенно сдвинула брови и скрутилась эмбрионом. Еще и недовольна…
Хью осмотрел тонкую женскую фигуру с ног до головы: в каком виде будет одежда утром можно себе представить. Давно в кровати Хью никто не спал, кроме него само. Давно он вот так вот никого не раздевал. Как же весело всё складывается. Девушка, которую на самом деле очень сильно хочется раздеть, лучше бы вообще не трогать, однако оставлять её в джинсах и футболке негуманно.
Он глубоко вдохнул, шумно выдохнул, размашисто отёр лицо ладонями. И взялся за белые кроссовки. Со стуком сбросил их на пол, расстегнул пуговицу джинсов. Не своих. Замок поддался легко. Хью схватился за штанины и понял их на себя. Джинсы съехали с ног. На бёдрах Майи осталась только белая полоска белья.
Твою же мать…
– Ты точно моё наказание, – пробормотал он женским коленям.
На ней осталась футболка, но начинать снимать и её было бы выше его сил. Хью вытянул из-под Майи одеяло, накрыл голые ноги и выключил свет. Быстро разделся сам. Где спать самому, вопроса не возникло. Он слишком устал, чтобы расположиться на полу даже если возомнить себя джентльменом. Джентльменом Хью могла бы назвать только бабуля. И то с натяжкой и по любви. Кровать достаточно большая, если лежать, как оловянный солдатик в коробке, за ночь можно ни разу не прикоснуться к желанному.
Хью открыл шкаф, на ощупь нашел в нём еще одну простыню и вернулся к кровати. Лёг на противоположную от Майи сторону прямо на одеяло, замотался по пояс и отвернулся. Осталось дожить до утра. Всего лишь. Часов шесть или семь, и достаточно.
Однако усталость быстро взяла своё. Тело отяжелело, сознание начало отлетать. Уже засыпая и ничего не соображая, Хью повернулся на другой бок, сгрёб Майю в охапку и уткнулся носом в шею. И отключился.
Майя бежала по полю в белом платье, подогнанном, наконец, по фигуре. Белые кроссовки быстро мелькали в траве, волосы растрепались и развевались по ветру. А за нею бежал мужчина. Прямо как в кино. Достаточно далеко, его лицо расплылось и стало мало узнаваемым, но Майя точно знала, что это Мартин. Кто еще мог за ней гнаться, одетый в тёмный фрак? Точно не Ричард Гир.
Солнце палило в затылок. Фата осталась где-то далеко позади: её сорвало встречным ветром и потянуло по траве и редким кустарникам. Без фаты стало легче, она больше не лезла в лицо и не перекрывала обзор. Майя в очередной раз обернулась на бегу: фрак ускорил темп и приближался. Чтоб его… Она тоже прибавила скорости. Усталость уже сжала горло, лёгкие жгло изнутри, в бок врезалась невидимая игла. Куда она бежит? Зачем? Этого Майя сказать не могла.
Внезапно нога попала в выбоину, заросшую высокой травой, стопа в кроссовке подвернулась, и Майя начала падать.
Она не успела вскрикнуть, как-то сгруппироваться или выставить вперед ладони. Сильная рука вытянулась из-за спины, схватила за локоть и дёрнула назад. Падение прекратилось на полпути к земле. Она в шоке посмотрела на чужие пальцы на своей коже, на запястье с татуировками, уходящими дальше на руку… Татуировки? У Мартина же нет татуировок. Есть часы от Кельвин Кляйн, но татуировок нет.
Майя резко обернулась. Нос ткнулся в широкую мужскую грудь в чёрной футболке, фрак пропал. Она попыталась поднять взгляд и посмотреть в лицо мужчине, и…
Глаза распахнулись.
Рваный вдох ворвался в лёгкие, сердце забилось, как бешеное. Майя стремительно села в кровати. Приснится же… Вроде бы не кошмар, но почему-то дыхание стало судорожным и частым. Одеяло осталось лежать на коленях, Майя зажала глаза и сильно потёрла. Тяжело сглотнула засуху в горле. Водка никогда не была её напитком, даже в сочетании с апельсиновым соком. Не стоило заказывать «отвёртку», а тем более «наоборот». Несмотря на всю безысходность, засевшую в солнечном сплетении.
Майя тяжело уронила руки на колени. Несколько раз моргнула.
И обомлела. Сердце снова разогналось до скорости центрифуги.
Что за…
Взгляд заметался по комнате. Абсолютно незнакомой комнате. С однотонными бежевыми обоями, простым деревянным комодом, прикроватными тумбами, коричневыми жалюзи на окне. С огромной кроватью. У Майи отродясь не было такой кровати. На еще одном спальном месте сегодня тоже кто-то спал: на подушке осталась вмятина, простыни сдвинулись… Её что, вчера кто-то снял? Как? Когда? Чёрт, как вообще закончился вчерашний вечер?!
Одна накрытая нога дотронулась до другой ноги, кожа коснулась кожи. По спине прошла дрожь. Майя вцепилась пальцами в пушистое одеяло, осторожно приподняли, с опаской заглянула под него. На ногах не оказалось ничего. Только трусы. Боже… Одеяло упало, Майя прижала ладонь ко рту.
Этого не может быть, нет-нет-нет.
Лихорадочный взгляд мигом нашёл джинсы,
